Фрагмент рассказа промелькнул в моей голове. Собственный мир раскрывал передо мной свои объятия. Теперь я смогу пережить всё то, что переживают герои. Щеки вспыхнули. Интересно. В смысле, я и раньше делила с героями радость побед и боль утрат, но теперь меня ждут не только моральные, но и физические ощущения, такие как…

Жажда.

Хотелось пить. Ещё хотелось поругать себя за то, что создавая Ио, не прописала гейзеры с горячим кофе. Впрочем, звук журчащего ручья говорил о близости к вожделенной влаге. Ключевая вода не самый плохой способ взбодриться перед спасением мира. Ну а потом можно будет опробовать свои геройские способности и отправиться на поиски своих будущих соратников.

Вода была близко, стоило лишь подползти к прудику, на берегу которого я пробудилась. Рука осторожно опускается вниз, и я отскакиваю назад за мгновение до того, как лапа монстра сомкнулась на моем запястье.

Страшно. Совсем не как в рассказе. Каждую клеточку мозга заполнила паника. Я ведь не умею сражаться! Вернее, умею, иначе и быть не может, но не знаю, с чего начать. Секунды тянулись мучительно долго в ожидании мига, когда чудовище выскочит из воды и набросится на меня.

А может, так и должно быть?

Действительно. Сейчас наблюдается типичная ситуация «девушка в беде». На меня нападут, попытаются надругаться или съесть, а вслед за этим явится герой и спасет меня. Интересно, будет это Сигурд или Югалаф? А может быть, Пелей?

Первый робкий шаг в сторону озерца.

— Эй, господин чудовище, не соблаговолите ли показаться?

Но чудовище продолжало сидеть в своем укрытии, очевидно опасаясь грядущего геройского явления. Мне ничего не оставалось, как приблизиться к краю и осторожно заглянуть в воду. Монстр тоже выглянул. Жуткая зеленая морда пялилась на меня выпучив глаза, но нападать не решалась, давая лучше себя рассмотреть.

На существе была розовая пижама с морковками и…

Я в ужасе отскочила, хватаясь за голову. Ответ на вопрос «Откуда на твари моя пижама?» нашелся очень быстро. Пальцы лихорадочно мельтешили по лицу, изучая незнакомые черты: длинный крючковатый нос, выпяченный подбородок, широкий, словно улыбка Гуимплена рот, полный кривых зубов.

— Гоблин! Какого черта я гоблин?!

========== Вопросы и ответы ==========

Гоблины — один из темных народов населяющих Ио. Они стали последним порождением Брануса — бога темной луны. Когда из раны, нанесенной ему Идоэлеем, хлынула перемешенная с гноем кровь, то из капель ее, пролившихся над планетой, возникли племена существ, вобравших в себя эмоции поверженного небожителя: страх, алчность, злобу и зависть. Гоблины трусливы, но многочисленны. От их набегов часто страдают окрестные поселения. Слабые сами по себе, при наличии могучего предводителя они могут стать грозной силой. Гоблин редко выше метра пятидесяти сантиметров ростом, кожа имеет множество оттенков, но самым популярным является зеленый. Нос и уши — длинные, волосяной покров у самцов отсутствует, самки всегда рыжие.

Снова часть рассказа. Интересно, эти строки являются подсказками или это всего лишь воспоминания, невольно проявляющиеся в связи с возникшей ситуацией? С другой стороны, они помогали отвлечься от мыслей, которые были отнюдь не веселыми.

Как же меня угораздило переродиться гоблином? Какой в этом смысл? И почему я не легла спать в ботинках?

Последний вопрос был гораздо актуальнее, чем казался на первый взгляд, ведь жесткие ветки под ногами кололи голые ступни. Я даже подумала о том, чтобы обмотать их частью пижамы. Но чем дальше я углублялась в лес, тем больше становилось опавших листьев. Боль в пяточках стихала, я не заметила, как начала любоваться раскинувшимся вокруг миром. Высокие, выше самых больших земных собратьев, деревья подпирали небосвод. Казалось, что в подобной ситуации внизу будет вечная ночь, но серебряные листья пропускали свет. Они брали себе лишь часть энергии звезды, оставляя остальное своим меньшим братьям внизу. Эльфийский лес прекрасен в своей гармонии!

Здесь не было ни лета, ни зимы, здесь царила вечная осень. Серебряная листва покрывалась благородной медью и опадала вниз, уступая место новым почкам. Кусты же круглый год дарили обитателям чащи спелые ягоды.

Невольно подумалось о том, как много времени ушло на то, чтобы все это придумать. Было непросто, ведь кроме деревьев здесь водились звери и птицы. Единороги, двухголовые фламинго, котопавлины, серебряные львы.

— Львы?

До моих ушей донесся протяжный рев зверя. Внезапно стало совсем не до окружающих красот. В кровь хлынул адреналин, страх пронзил каждую клеточку тела. Мной овладели инстинкты и погнали прочь от источника рева. Деревья замелькали перед глазами, ветки хлестали по лицу, цеплялись за всклокоченные рыжие волосы, рвали одежду. Прошло несколько минут, прежде чем я осознала, что напрасно доверилась инстинктам. Лучше бы я доверилась собственной памяти.

Серебряный лев — царь серебряного леса. Это могучий и благородный хищник, победить которого в поединке удавалось лишь сильнейшим эльфийским героям. Однако пришельца, не знающего повадок зверя, ждет неминуемая гибель. Ведь это стайный хищник. Обычно самец пугает жертву своим громовым рыком и гонит ее в засаду, которую устраивают самки.

Полумертвая от страха я взирала на три пары фиалковых глаз с вертикальными зрачками. Три пасти, три звериных оскала и когти, способные разорвать шкуру молодого дракона. Передо мной была смерть. Ужас парализовал, не было сил даже закричать. Не зная, что делать, я зажмурилась в надежде, что опасность обойдет меня стороной. А может быть, с моей смертью сон закончится или я обрету какую-нибудь более приглядную форму?

— Открой глаза, — знакомый голос достиг моих ушей.

Я послушалась. Как и ожидалось, львицы исчезли. Вместо них передо мной высился знакомый серый силуэт. Вокруг пульсировала размытая реальность серебряного леса.

— Ты едва не погибла, — отметил голос.

— Ну, еще бы! — не сдержалась я. — Какого черта ты творишь?! Я на такое не подписывалась! Сделай меня нормальной немедленно! Нет, лучше просто верни назад!

— Нет.

Ответ застал меня врасплох.

— Что значит “нет”?! — я заорала так, что если бы под капюшоном были уши, их непременно заложило бы. — Я требую! Ты не имеешь права так со мной поступать!

Я замахнулась, вот только мой кулачок застыл в воздухе. Никакого колдовства, просто мне внезапно показалось, что ударить фигуру равносильно попытке ударить тот самый бесконечный космос, что мерцал внутри серого плаща. Рот мой открылся, готовясь обрушить на существо новую гневную тираду, но палец в белой перчатке остановил мои губы. Совсем как в тот раз.

— Тогда я просто убью себя здесь и сейчас! — Длинный гоблинский нос жалобно шмыгнул. — Умру вот и проснусь сразу!!

— Сон? С чего ты решила, что спишь?

— Так ведь…

— Потому что так должно быть? Непонятная логика. Ты не спишь, девочка. Хотя твое прежнее тело и пребывает в состоянии похожем на сон. Вы называете это летаргией.

Бездна звезд под капюшоном резко замелькала. Одни белые точки сменялись другими, пока одна из них не вспыхнула особенно ярко. Галактики расширялись, сменяя друг друга, словно космические матрешки, пестрели созвездия, и вот, наконец, знакомый по кинохроникам силуэт голубой планеты возник передо мной. Россия. Владивосток. Моя улица. Мой дом. Перед подъездом стояла машина скорой помощи, к которой санитар бережно нес завернутое в одеяло тело. Я с ужасом узнала себя. Родители шли рядом, отец держал мать за руку. Сквозь слезы она раз за разом повторяла одну и ту же фразу: «Что с нею, доктор? Что с ней?»

В голову ударила кровь, ноги подкосились. Мне стало страшно. Страшно как никогда в жизни. Страшнее, чем пять минут назад, когда я стояла перед кровожадными хищниками. Что со мной происходит? В чем я виновата? Чего от меня хотят? Причем тут мама с папой?! Все не должно быть вот так, ведь правда? Вопросы, один страшнее другого, мутной волной захлестнули меня.