Мимо прошёл, нет, скорее пролетел, средних лет мужчина. Едва не сбив Гуамоко, он рванулся в сторону выхода, но был ловко пойман за полу бархатного плаща.

- Чего стряслось, мессир? – как бы шутя, осведомился Сэр Хайниц.

- Ничего, – огрызнулся Валиант, – она ничего не понимает в нуждах нашего города!

- Ого, – присвистнул бывший сотник.

- Да, именно так, – почувствовав в главнокомандующем благодарного слушателя, чиновник поспешил излить всё то, что успело накопиться у него на душе. – Сегодня была демонстрация союза ювелиров. Несчастные требовали снизить ввозные пошлины на бриллианты. Ткачи хотят убрать вывозные пошлины на ткани. Сообщество пекарей вещает, что зерно опять дорожает и такими темпами мы можем остаться без хлеба. И, как вы понимаете, все недовольны поведением военных и преступников. Если подобное продолжиться, мы можем получить гражданские волнения! И знаете, что наша властительница мне ответила?

- Прямо не терпится узнать, – главнокомандующий аж приободрился.

- Она сказала, что если господин мэр не может справиться с городскими проблемами, то для чего он тогда вообще нужен?

- Возмутительно, – синхронно закивали головами солдат и птица, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

- А когда я ответил, что для одной головы здесь слишком много проблем, она попросила его известить, что к ней вот-вот прибудет чудесная машина, которая с лёгкостью избавит его как от боли, так и от головы!

- Да, она всё же заказала обезглавливатель в колонии, – заметил филин, – небось ждёт не дождётся возможности его испытать.

- Ежели так, то для такого дела гражданские волнения – самое оно. Одна беда, никогда не знаешь с кого начинать: тех, кто их организовал, или тех, кто подобное допустил, – констатировал Ульфрик.

- Да ну вас! – рассерженный министр по общественным связям запахнул полу плаща и выскочил на улицу. Раскрасневшееся лицо обдало прохладным ветром. Мужчина попытался успокоиться. Добравшись до ворот и запрыгнув в коляску, он приказал кучеру двигать к стене. Внутри по-прежнему бурлило негодование. Да что эти люди понимают в государственных интересах?! Да если пустить всё на самотёк и не прислушиваться к его советам, люди очень огорчаться. Те самые люди, что говорят ему, какие советы давать. А если они огорчатся, то перестанут приносить ему подарки. И зачем тогда, скажите на милость, ему должность министра?! Коляска несколько раз подскочила на каменистой дорожке.

И это лишь полбеды. Многие городские службы по-прежнему контролируются лично королевой. Например стража, сборщики податей, гоблины-мусорщики. Недавно ему довелось узнать, что недалеко от трущоб нашли несколько подозрительных трупов, совершенно обескровленных. В официальных сводках, что легли на стол господину мэру, об этом не было ни слова. И как можно в подобных обстоятельствах служить народу?

Впрочем, в глубине души мессир Валиант понимал, что лукавит. Такой высокий пост для человека его возраста и не самого высокого происхождения был весьма почётен. Поначалу он даже решил, что приглянулся Её Худосочному Величеству. Но увы, дальнейшее развитие истории показало, что ни карьера короля, ни даже должность фаворита ему не светят, и деньги, потраченные на букеты из роз и гвоздик, были потрачены впустую. При таком раскладе наверно действительно стоило пустить их на борьбу с эпидемией...

Поплотнее закутавшись в плащ, он задремал, а очнулся уже у стены. Рядом с воротами назревало какое-то столпотворение. Перегнувшись за бортик, он сумел разглядеть силуэты незнакомых всадников, гарцующих вокруг чего-то большого чёрного, похожего не то на гроб, не то на обелиск, не то на экипаж.

- Расступитесь! Немедленно всем расступиться, – выскочив из коляски, мужчина принялся размахивать министерским жезлом, продираясь сквозь толпу. Вскоре к нему на помощь пришла пара секретарей, что соскочив с дрожек, сразу же принялись расчищать путь локтями и увесистыми кулаками. К выбору секретарей Валиант подходил очень ответственно, оба были под два метра ростом, весили с центнер и не умели ни читать, ни писать. Добравшись до эпицентра столпотворения министр замер от удивления.

- Об этом следует немедленно доложить королеве, – прошептал он и бросился назад к коляске.

====== О частном и целом. Часть вторя ======

Насест у подножья трона был поставлен с тем хитрым расчётом, что макушка филина была хоть на десяток сантиметров, но ниже королевской. Правители всегда так поступали. Пытаются возвыситься за счёт принижения других, даже если этот другой всего лишь гигантский говорящий филин-фамильяр в галстуке-бабочке.

Тронный зал был как никогда многолюден. Помимо почётного караула из пикинеров, здесь находились дополнительные отряды лучников и арбалетчиков. Это не считая тех людей, коим приказали занять места на стенах и башнях. Даже новобранцев загнали за зубцы, так, для пущего вида. Гуамоко эти меры одобрял: если за тобой нет реальной силы, сделай так, чтобы казалось, будто она есть. А красоваться было перед кем. Два часа назад странного вида экипаж в сопровождении эскорта из двадцати всадников въехал в город. Стража, следуя последнему приказу королевы «в бой с героями не вступать» решила счесть неизвестных героями и радушно открыла ворота. Правда, в драке не было никакой нужды. Экипаж принадлежал Фаусту Тирсу, старому знакомцу пернатого министра. Чего Гуам не знал, так это цели, с которой столь влиятельная персона к нему пожаловала. И как она ещё не померла.

Дубовые створы с протяжным скрипом распахнулись.

- Фауст Тирс, граф Ларгоский и его внук Джереми Тирс, – объявил один из стражников, успевший неплохо освоится с обязанностями камердинера.

В залу вошли двое. Похожий на высушенную ветку старик без единого волоска на голове двигался неуверенной шаркающей походкой, казалось, что тоненькие ножки вот-вот проломятся, не выдержав всего того золота и серебра, коим был украшен синий бархатный камзол. Рядом с ним шёл мальчик лет двенадцати, бархата на нём было не меньше, а на поясе висел такой же короткий кинжал, как у деда, богато украшенный, бесполезный. С таким же успехом они могли нацепить деревянные мечи. Однако в оружие не было нужды, ведь следом за дворянами следовала стража. Гуаму невольно вспомнились слова бабки – «Хочешь узнать, насколько смел лорд? Смотри на его стражу.» Так вот, если судить о смелости Фауста по внешнему виду телохранителей, можно было со всей ответственностью заявить: он в панике. Огромные воины были заключены в полные доспехи, расписанные рунами, со вставками из митрила и тиктита, но даже сквозь массу металла можно было заметить, как перекатываются при ходьбе неестественно раздутые мускулы. У пояса каждого висел длинный меч, за спиной взведённый арбалет. На лицах обоих не выражалось ничего: то была абсолютная отрешённость, соединенная с абсолютной же собранностью. Защищённые забралами из бесцветной стали глаза стражей медленно изучали залу, словно прикидывая свои силы. Повернув голову, филин заметил, как Мизори скрестила руки на груди. Психология говорит, что здесь имеет место желание защититься. Психология чертовски точная наука. Митрильный каркас, обтянутый драконьей кожей, прекрасно защищал самое уязвимое место любого чародея – сердце. До чуткого птичьего слуха донеслись обрывки заклинаний. Так растревожить Её Величество! Сколько же денег герцог отвалил за этих головорезов?!

Дойдя до середины зала, старик жестом приказал охранникам остановился, а сам в сопровождении внука проследовал к трону. А потом произошло нечто совершенно неожиданное. Скрипя суставами, Лорд Фауст опустился на колени, протягивая девушке свиток, а свободной рукой нагнул голову Джереми.

- Ваше Величество, – слабый голос был еле различим даже в абсолютной тишине, – примите эти верительные грамоты как символ покорности и преданности рода Тирсов, отныне и во веке веков.

Мизори покосилась на министра, тот качнул головой, и она бережно взяла свиток. Но дворяне по-прежнему оставались на коленях.