- Ульф, как скоро мы сможем начать ведение конструктивного диалога с дворянством?

- Думаю, месяцев через шесть наше пополнение достигнет того минимального уровня, при котором их можно будет вести их в бой. Конечно, если бы вы соизволили воспользоваться магией, мы могли бы начать хоть сейчас.

- Не годится. Если это феодальные притязания, мы раздавим их в два счета, но если кто-то из соседей – получим полномасштабное вторжение. Что с соседями, Гуамоко?

- А что с ними может быть? Алаар, как всегда, воюет, гарвейцы к войне готовятся, дарийцы и лурезийцы от войны шарахаются. Восток вечно движется, Моя Королева.

- Ну, вот и всё, – Карла ловким движением перекусила нить, – я вас заштопала. Теперь настоятельно рекомендую не двигаться несколько дней. Когда рана заживет, мэтр Эстебано займется шрамом. А вот, кстати, и он.

В помещение ввалилась грузная туша священнослужителя.

- Как новенький! – толстяк вытер руки о рясу.

- Уже говорит?

- Нет, молчит, хотя технически ничто речи не мешает.

- Замечательно. Вы можете идти, – лицо колдуньи выражало полное удовлетворение. – Сейчас-то мы узнаем, с кем имели дело. Сер Ульфрик, допросите нашего гостя.

Мужчина кивнул, покидая залу. Спустя полчаса он вернулся, рассеянно пожимая плечами.

- Не желает говорить, Ваше Величество.

- А ты у него хорошо спрашивал?

- Да, Ваше Величество, несколько раз. Даже по слогам.

- Я не это имела в виду. Ты спрашивал его по-хорошему?

- Но беднягу только что вытащили с того света!

- Так скажи ему, что он туда вернётся, если не расскажет, кто их нанял! И пожёстче с ним, пожёстче. Если тебя смущает процедура, возьми людей понадежнее.

- Миз! – взвилась эльфийка. – Миз, ты точно Миз?

- Очень даже. Эти ублюдки зацепили моё лицо! А если б они в глаз попали?! Да если б не рана, я бы его лично на куски порвала! Нет. Он за всё заплатит. Разумеется, после того, как перестанет представлять какую-либо ценность.

На этот раз ожидание продлилось больше часа. Главнокомандующий вернулся сердитым, лысый череп его блестел от пота, костяшки пальцев были разбиты.

- Молчит, Ваше Величество. Уж мы его и так и этак...

- А растак?

- При всем уважении, мы солдаты, а не палачи!

- И что же?! Убивать нам можно, а пытать, значит, стыдно?!

- Мизори, не сердись, тебя нельзя сейчас сердиться, – Мерль осторожно запустила руку в волосы подруги, разглаживая непослушные космы. – Я уверена, господин Хайниц сделал всё, что в его силах.

- Так и есть. Конечно, мы можем воздействовать на него и дальше, но он может нам отомстить и коварно помереть. Главный принцип хорошей пытки – не навреди слишком сильно, и это вовсе не наш профиль.

- Отлично! – Торвальд принялась барабанить по спинке кровати. В комнате повисла гнетущая атмосфера уныния. Но не прошло и нескольких минут, как лицо королевы озарила кривая усмешка. – Белина, пиши. Мерль, подай мою печать.

Лари соскочил с лошади. Перед ним располагались массивные городские ворота. Укреплённое парой башен сооружение по совместительству являлось казармами городской стражи. Старые казармы сожгли, а стена с множеством комнат и караулок располагала достаточным количеством мест, к тому же она опоясывала весь город, позволяя оперативно выдвинуться в любую её часть.

Мужчина поправил перевязь с мечом, приосанился. Стражники недолюбливают воинов. Между этими кастами испокон веков существовала если не открытая вражда, то взаимная ненависть и соперничество, и Лари не хотел подставлять армию Параракса.

Пройдя к караулке, он продемонстрировал скреплённый печатью документ и спустя несколько минут блужданий очутился в небольшой комнатке, в которой за письменным столом восседал упитанный стражник. Рыхлый и розовощекий, с большим приплюснутым носом и аккуратной бородкой, этот человек больше походил на трактирщика, нежели на грозу воров и убийц.

- Значит, приказ? – он старательно изучал бумажку. – А ведь я всегда знал, что наша королева башковита! Эди, подготовь нам сопровождение и скажи Чарли, чтоб меня подменил. А ты, Лари, подожди малость, мне надо потолковать с задержанными.

Трущобы. Специфический запах и архитектура. Шон неплохо знал эти места, в конце концов, именно здесь он родился. Ехавший рядом солдат озирался по сторонам, шестеро сопровождающих с опаской всматривались вдаль, изучая каждую крышу и каждое окно.

- А вообще, на нас вряд ли кто покусится, – успокоил гонца капитан. – За территорию отвечает Парикмахер, и если со стражниками в этих местах что-то случится, спросят именно с него.

- То есть вы договариваетесь с преступниками? – полюбопытствовал Лари.

- В общих чертах. Вы, военные, ведь тоже соблюдаете определённый кодекс правил. Например, не убиваете тех, кто сдаётся, не мажете оружие ядом.

- Даже не знаю, – пожал плечами парень, – я из младших. Основное время моей службы и учебы пришлось на годы гарнизонной стражи. Многие Хайницы недолюбливают нас, считают второсортными. Жду не дождусь войны, чтобы доказать обратное.

- Или подтвердить второсортность, – не удержался от иронии Шон. – Нет, по мне ты отличный парень. Надо будет как-нибудь выпить вместе. Мы недавно арестовали большую партию контрабандного вина, так что приходи, приводи друзей, подруг приводи – слышал, у вас в кавалерии девушек много.

- Спасибо, конечно, только вот они не очень любят стражников.

- Так я и говорю – арестовали очень большую партию вина.

Процессия остановилась перед дряхлым покосившимся домиком, к стене которого была прикручена небольшая вывеска.

- Что здесь написано? – поинтересовался солдат.

- Рвём зубы, ногти. Долго, больно, – прочитал Шон. Потом постучал. Два громких, один тихий, два громких. – Здесь, Лари, живет нужный Её Величеству человек. Бывший старший палач Мизорсбурга.

- Что же он делает в такой глуши?

- Очевидно, рвёт зубы. Ногти. Может, даже пальцы. Долго, больно.

Дверь отворилась. Хозяин, не ожидавший увидеть стражу, метнулся было назад, но далеко уйти не смог. Признаться, он вообще не мог ходить: дряхлое старческое тело, закутанное в плед, было приковано к деревянному креслу с колесами, в одно из которых Шон ловко сунул древко копья.

- Итак, мистер Гудмен, вот мы вас и нашли.

Рука в армированной перчатке легла на тонкое старческое запястье. Но стоило ей это сделать, как на конечность обрушился удар скалки. В комнату влетела маленькая девочка, грудью встав на защиту бывшего палача.

- Отойдите от деда! – крикнула та, после чего склонилась над Гудменом. – Деда, ты как? Они ничего тебе не сделали?

- Ничего, – Шон флегматично осматривал ушибленную руку. – А вот ты слышала когда-нибудь о сопротивлении властям?

- Властям? А что это такое? -поинтересовалась та.

- Мда... – сержант на мгновение задумался над тем, как объяснить этот момент обитательнице трущоб. – Ну вот представь: этот район контролирует Рыжий, а самого Рыжего и север города – Парикмахер. Но ведь логично, что кто-то должен контролировать весь город и самого Парикмахера. Такой человек есть, это наша возлюбленная королева. А мы ее полномочные представители.

- Это был сарказм, придурок, — девчонка сплюнула, садясь на корточки рядом с передвижным креслом. – Власти ваши – это дерьмо собачье, из-за которого мы очутились в этой дыре. А теперь, надо же, про нас вспомнили...

- Успокойся, Мила, не стоит злить господина стражника, – покачал головой Гудмен. – Итак, господа, что вас сюда привело?

- Приказ Её Величества. Дословно: повелеваю разыскать и доставить в замок пыточных дел мастера. Я, признаться, очень удивился, когда узнал, что вы живы, мистер Гудмен. Большинство людей вашего ранга не пережили преемственности власти. Ещё больше удивился, узнав, что вы по-прежнему практикуете.

- Ничего не поделать. Спрос рождает предложение – местным порой необходимо удостовериться в правильности той или иной информации. В силу обстоятельств словам, полученным в моём присутствии, верят чаще, чем клятвам на священных свитках.