- Что-то мне этот круговорот зла в природе не нравится, – поспешила отгородится от возлагаемой на неё почетной оглобли Мизори. – Этак и меня однажды какое-нибудь большее зло укокошит. Эй, ты чего смеёшься?!

- Прости, – командующая подавила рваное, похожее на спазмы хихиканье, – данная проблема решается очень простым методом, коим Ваше Величество уже воспользовалось не один раз. Если тебе суждено погибнуть от большего зла – стань этим злом, убей себя и займи своё место сам. В конце концов, коварство, в отличие от добродетели, ничем не ограничено. Особенно человеческое коварство!

Колдунья опустилась в одно из глубоких кресел, опорожняя вложенный в её руку бокал вина. Странный разговор порождал в ней странные мысли. Бывшая Светлая Героиня оглянулась назад и неожиданно осознала, как далеко забрела, следуя извилистой тропой Тёмной Властительницы. Но это, по словам Лэнс, было только началом. Грядущая смерть Князя будет только началом. Объединение четырёх северных государств в империю будет началом.

- Просто будь собой, – пальцы женщины погрузились в волосы, массируя виски, нежно, совсем как пальчики зеленоглазой лесной подруги. – Быть собой это величайший дар в жизни. И за это определённо стоит выпить! А королевскую эльфийку пускай королевская герань расчешет.

В дверях возник пузатый бочонок, который едва держали два дюжих хлопца. Незаметно наполнился вином кубок, а гибкое тело королевы расслаблено погрузилось в кресло, наслаждаясь вкусом лучшего за её жизнь алкоголя. Один из вошедших с максимальным почтением начал снимать с неё обувь и чулки. Глэдис молча отошла в угол шатра.

Элийская командующая соврала. Мизори она ненавидела, причём ненавидела люто. Завидовала власти, что была сосредоточена в её руках, естественной красоте, молодости, магическому дару. Но по некой непонятной причине ей совершенно не хотелось её убивать. Вместо этого женщину со страшной силой тянуло к элементалистке. И это нечто отсутствовало на Большом балу. В колдунье теперь было что-то необычное, странная аура, отголосок древнего, растворившегося во снах воспоминания. Чуткий разум Глэдис ощущал это, более того, осознавал, как скрежетали надломленные шестерни великого, кем-то составленного плана. Точно песок попал во вселенский механизм, сбивая отлаженные детали с задуманного ритма, меняя их роли и предназначение. Мизори Торвальд не была причиной, но стала следствием – первой снежинкой, что потянет за собой колоссальных размеров лавину. И этой роли Лэнс тоже завидовала. Однако женщина не могла причинить девушке вред. Её инстинкты требовали обратного, а Глэдис, при всей своей гордыне и силе, была рабыней инстинктов...

Он очнулся на кушетке. Когтистая десница схватилась за грудь, но не обнаружила трещины, однако через весь торс тянулся длинный рубец, а из плеч торчали несколько кожистых трубок. Жёлтые глаза шарили по комнате, пока вертикальный зрачок наконец не сфокусировался на женской фигуре. Некромант, нагнувшись, рылась в нижнем ящике походного комода, и Князю невольно вспомнилась неприличного содержания баллада, которая начиналась точно также. За долгую жизнь Адэт научилась собирать поистине прекрасные тела.

- Больной проявил признаки жизни! – резкое карканье фамильяра впилось в уши. – А так же признаки дурного воспитания!

Вертикальные зрачки сощурились в поисках предмета, который можно было бы запустить в говоруна. Аркаринарт прекрасно знал, что некромант видит и его глазами, однако поспешил огласить и без того известный хозяйке факт.

- Оно принадлежало одной из леди, захваченных нами во время битвы на плато Стикса, – женщина ответила на вопрос, совершенно не стесняясь того, что он так и не был озвучен. – Параракская аристократия прекрасна. Ты должен пообещать мне сохранить их.

- Кто-то обещал не читать мои мысли, – повелитель Алаара безнадёжно вздохнул. – И убери уже эту чертову птицу!

Ворон безмятежно чистил костяные крылья. Но если бы у него был язык, он бы непременно показал его Всетемнейшему.

- Боюсь, мой друг, ближайшее время Аркаринарт будет заботить тебя меньше всего, – женщина медленно приблизилась, храня на лице выражение безразличия. – Твоя проблема прогрессирует, и она уже выходит за рамки моих способностей.

Они говорили, как могут говорить только старые друзья, между которыми не может быть ни тайн, ни секретов. Оптимистичные прогнозы пророчили Князю ещё десятилетия власти, но, к сожалению, им не суждено было сбыться. Запущенный Мизори Торвальд процесс преображения Князя в мага прогрессировал. Первоматерия, генерируемая в сердце химеры, разрушала гибридные связи между элементами, из которых состояло его тело. Вскоре он полностью преобразится, а потом...

- Видимо, твоя история как одного из нас подойдёт к завершению, – колдунья развела руками. – Разумеется, у меня есть ещё пара способов затормозить процесс. Один из них я сегодня вшила в тебя. Там накопитель, выводящие трубки и фильтр. Первоматерия будет концентрироваться в специальных колбах. Принцип действия похож на ...

- Подгузник! – громко каркнул ворон, с наслаждением любуясь побагровевшим от злости князем.

- Дорогая Адэт, ты уверена, что нет способа убить эту надоедливую птицу?

Некромант развела руками. Убить Аркаринарта насовсем можно было лишь вместе с нею. Да и питомец был дорог женщине, как друг и помощник.

- В таком случае я хочу, чтобы ты обучила меня магии. Коль скоро мне суждено рано или поздно стать колдуном, то лучше уж рано.

- Это ускорит процесс твоего разрушения.

- И завершение этой войны тоже ускорит.

Чародейка и Тёмный Властелин ещё долго говорили друг с другом. Предстояло решить ещё не мало дел. Низкое качество последних подкреплений, дефицит провизии, а главное, приближался день падения Крона.

====== О неприступных крепостях ======

Откуда взялись крепости? История континента предполагает, что первыми их начали строить гномы во время древних орочьих воин. При всей своей воинственности бородатые коротышки не любили умирать и, наполучав от зеленокожих, пришли к выводу, что раз уж те так любят всё дубасить, то пусть дубасят каменную стену. Сказано – сделано. Первые неуклюжие инженерные сооружения как грибы после дождя стали появляться на просторах древнего мира. Вскоре даже чурающиеся насилия над природой эльфы принялись возводить фортификационные сооружения. Булыжник хоть и часть природы, но лучше пусть страдает он, чем гораздо более ценный для природы эльф. Крепости росли, становились крупными посёлками, а потом и городами, однако со временем стены, долгое время служившие защитой, стали тяготить обитателей. Многочисленная, шумная и вечно пьяная стража, занимаемая башнями дорогая земля и наконец враги, которые в обязательном порядке спешили крепость осадить. Решение было гениальным: крепости отделили от городов. Действительно, зачем терпеть на себе неудобства полувоенного поселения, если можно воткнуть форт в стратегически важное место вроде моста через бурливую реку, горного перевала или окаймлённую скалами и рифами бухту?

Кром относился к последнему типу крепостей. Массивная твердыня располагалась достаточно близко, чтобы её вид внушал успокоение жителям Ларгоса, и достаточно далеко, чтобы не обременять их неприятным соседством.

- Красиво, – в вечерних сумерках освещённый догорающим закатом силуэт Крома смотрелся и вправду величественно.

- Первоклассное сооружение, вынуждена признать, – согласно кивнула Мерль. – Пусть даже работа явно гномья.

Девушки стояли в одном из узеньких переулков, отдыхая после длинного и неприятного перелёта. Мизори ненавидела летать, а несчастная эльфийка вдоволь наслушалась от переносившей её подруги о разъевшихся на казённых харчах пленницах. Города ни одна, ни другая не знали, но решили, что в Летнем дворце обязательно окажется кто-нибудь из важных персон. Обсуждение прервал нарочито строгий голос стражника. Служитель закона изволил интересоваться, отчего не соблюдается комендантский час, знают ли нарушительницы, что за это полагается, и не хотят ли договориться по-хорошему?