- Слушай, эльф, как думаешь, может мне её оживить? – продолжал измышления Йегуди, поглядывая то на тело магессы, то на покоящийся в ладони меч, некогда принадлежавший Ольхредбаху. Меч он решил присвоить. – В таком большом городе ведь должен быть элементалист?

- Ага, и её труп валяется у моих ног, – усмехнулся Карнаж.

- Генерал, – в дверях возник измученного вида воин с повязкой десятника на рукаве, – разрешите…

- Не разрешу! – от дроу повеяло злобой. – Я же сказал, никто не смеет мешать мне наслаждаться триумфом! Или ты смеешь?!

- Корабль Князя, мой генерал! Господин Аркаринарт лично передал, что через несколько часов Всетемнейший будет принимать капитуляцию города.

- Да, как воевать, так мы. А когда сливки снимать, то наш «Всепафаснейший» тут как тут, – сплюнул Йегуди. – Погоди-ка, если здесь Аркаринарт, значит и Адэт с ним! Значит… – цепочка размышлений завершилась полуоборотом в сторону вожделенного тела и воплем разочарования – Карнаж уже стоял над трупом, самозабвенно кромсая останки женщины мечами. Парные клинки поочерёдно вгрызались в плоть, совершенно не изящно, абсолютно не по-эльфийски.

- Ты что-то хотел сказать? – на сером лице застыло выражение бескрайнего самодовольства.

- Хотел сказать, что ненавижу тебя, – сжал кулаки Корзинкин.

«А я тебя,» – подумал тёмный эльф, но озвучивать мысль не стал. Искренняя ненависть слишком интимное чувство, чтобы в нём признаваться. Да и не до чувств сейчас. Нужно прочесать город, выставить патрули и подготовится к встрече повелителя. Всё до того, как возымеют побочные действия порошки. Моменты триумфа священны именно потому, что столь мимолётны.

====== Субъекты военных правоотношений ======

Полночь. На огромной кровати, погрузившись в пышную перину, тихо посапывала девушка. Посторонний вряд ли опознал в ней сейчас Тёмную Властительницу. Не потому что лишённая доспехов колдунья отличалась от обычной девушки лишь цветом глаз и неуловимым движением воздуха вокруг тела, а потому что в кромешной тьме вообще ничего не увидишь.

- Госпожа? – вопрос вторгся в сладкие грёзы правительницы Параракса.

- Не сейчас, Фрэд, – сквозь сон пробормотала королева, – у меня не то настроение, чтобы быть госпожой. Лучше пастушкой…

- Госпожа, – голос был настойчив.

Мизори проснулась, инстинктивно готовясь зарядить ветром в источник лишнего, по её мнению, звука, но в последний момент остановилась. Напротив неё горели точно фонари два жёлтых глаза. Девушка облегчённо выдохнула – всего лишь полутораметровый говорящий филин в чине премьер-министра.

- Ты что-то хотел, Гуамко? – королева лениво потянулась, пытаясь разомкнуть стянутые сном веки. – Погоди, как ты меня только что назвал?! – от удивления глаза вмиг открылись, пытаясь посоревноваться в размерах с министерскими.

- Моя госпожа, – филин немного наклонил голову, – могу ли я попросить вас об одолжении?

- Я точно сплю, – колдунья ущипнула себя, но сон не проходил. Гуамоко вообще вёл себя странно: сначала объявил, что поедет на войну, которой сроду не интересовался, теперь вот называет госпожой, хотя всегда утверждал, что лишь вынужденно служит властителям Параракса. – Ты? Просишь о чём-то?!

- Да, хозяйка, – когти зазвенели по паркету. – Как ваш фамильяр, хотел спросить вас, владеете ли вы заклинанием призыва фамильяра?

- Эээ... – не лежи Торвальд в кровати, точно не устояла бы на ногах. Может её пернатый товарищ заболел чем-то? Совиной свинкой, например. – Владею. В Академии нас учили. Но не понимаю, для чего оно тебе, ты же сам запретил призывать тебя с помощью магии.

- Всё верно, моя госпожа. Но сейчас обстоятельства изменились, и мне очень важно знать, сможете ли вы призвать своего великолепного фамильяра сквозь пространство, время, и, возможно, даже с того света.

- Наверное.

- Наверное – совсем не тот ответ. Не могли бы вы продемонстрировать навык наглядно? – птица расправила огромное крыло. – Возьмите пёрышко, а затем призовите меня.

Мизори решительно ничего не понимала. Зачем ей призывать надоедливую птицу, которая только и делает, что учит её жить? Но она привыкла доверять министерской голове как своей собственной. Даже больше собственной. Вырвав из крыла большое чёрное пёрышко, чародейка подождала, пока Гуам покинет комнату, а затем прочла заклинание призыва фамильяра. На полу возник сияющий круг, волна магии образовала слова контракта. Вслед за этим из круга вылетел взъерошенный Латакинт, моментально начавший осмотр крыльев. Перо, как ни странно, было на месте. Хотя что в этом странного? Односторонний контракт, заключённый Мизори с подачи ушлого фамильяра, связал их души особым образом. Торвальд ничего не получала от филина, а вот последний обретал фактическое бессмертие на время жизни своей госпожи.

- Госпожа, благодарю вас, – птица поклонилась, вызывая у «госпожи» определённую неловкость. – Вы сейчас размышляете, к чему наш разговор. Есть старая традиция – перед битвой стороны выпускают белый голубей, и та сторона, чей голубь заклюёт голубя противника... Впрочем, не стоит, традиция давно не существует. Была упразднена после того, как вместо голубей начали использовать кондоров, а потом постепенно дошли и до виверн. Однако, есть одна птица, которой я страшно желаю надрать хвост. Понимаете, Моя Королева, у нас своего рода соперничество. Очень давнее, ещё до того, как я стал фамильяром Гризельды. Можете считать это продолжением дуэли магов.

- Погоди. Ты хочешь сказать, что собрался драться? Физически? Но это же совершенно не твой метод.

- Нет такого метода, от которого я отказался бы ради того, чтобы ощипать эту мерзкую пичугу Аркоринарта! – голос птицы был по прежнему спокоен, но судя по тому, как нахохлился Гуам, тема задевала его за живое. – Хотя у него и перьев давно не осталось. Знаешь ведь что бывает, когда хозяин фамильяра становится личем? Правильно. Благо госпожа Гризельда в своё время расторгла контракт перед обращением. Но это мало относится к теме. Латокинты и Бармандрагоры враждуют с незапамятных времён. Ещё до восшествия Короля-Чародея моя бабка драла перья каркающему папаше этого выскочки! Да и мне будет уже не впервой.

- Но ты ведь не владеешь магией, – королева непонимающе уставилась на филина. Как может не владеющий магией фамильяр победить владеющего?! – А, теперь поняла. Ты хочешь, чтобы я воскресила тебя после того, как ты «отделаешь» этого выскочку, правильно?

Птица потупилась, виновато склоняя голову.

– Именно так, Моя Королева. Я рассчитываю на вас.

За министром закрылась дверь тайного хода, а Торвальд в который раз задумалась над тем, что все эти ходы рассчитаны на взаимодействие с Латокинтом. Будто замок на самом деле создавался не для королей и королев, а для совы-переростка. И что это за всплеск агрессивности? Такими темпами скоро и Мерль начнёт вооружаться и требовать схватки с какой-нибудь рабыней Князя.

- Миз, ты спишь? – из-за стены послышался голосок эльфийки. – Миз, мне нужно с тобой поговорить…

Очередная незапланированная бессонная ночь.

Над дворцовой площадью покорённого города царила атмосфера праздника. Гирлянды и яркие флаги пестрели повсюду, знамёна Алаара, наскоро перекроенные из Парараских, реяли над толпой. Радостные возгласы следовали один за другим. Народ Тамана приветствовал своего освободителя, Всетемнейшего Князя. Героя, что положил конец владычеству узурпаторши Торвальд и её мерзких приспешников. Именно в честь Алаарского владыки сегодня звучали гимны и поднимались кубки. Впрочем, была в весельях таманцев некая зажатость, тосты они произносили неуверенно и по возможности старались не смотреть в сторону фасада многоцветного замка.

Если город был украшен тканью, то дворец трупами тех, кто встал на его защиту. Головы на кольях смотрелись зрелищно и расставлены были в соответствии с правилами злодейского дизайна, но совсем не по-тамански. Очень уж грубо и жестоко. Мысли о том, что их новым владыкой отныне является некто, придерживающийся таких вкусов и взглядов, вызывали в людях чувство глубокого огорчения. Но никто не роптал, нет. Таман имел длинную военную историю, в период войн с Гарвейей город частенько переходил из рук в руки, и самый важный урок, который извлекли из него жители – когда тебя завоёвывают, ни в ком случае не сопротивляйся, вместо этого попытайся расслабиться и получить удовольствие. Завоеватель как минимум проведёт военный парад, а это всегда весело. Алаарцы, увы, совсем не походили на тех, кто будет ходить строем и демонстрировать навыки владением оружием. Выглядели они очень по-разному. Среди захватчиков были северяне, потомки смуглых зарийцев, заросшие и небритые варвары, организованные компании разряженных в пух и прах наёмников, оборотни, беззастенчиво щеголявшие в чём мать родила, а то и вовсе в зверином облике. Видели среди них и замкнутых в себе амазонок, неразговорчивых воительниц, по-настоящему уважавших лишь своих питомцев. На севере их роль чаще всего играли грузные мохнатые буйволы, заплывшие жиром краксы и гибельные сурки. Вампиры среди алларцев тоже имелись, но те были вполне довольны – списки кандидатов на вечноживущих были забиты на месяц вперёд. Остальные завоеватели не выражали восторгов. Они останавливались в тавернах, пили, ели и по старой завоевательской традиции не платили. Но за всё время, что они были в городе, не пострадал ни один таманский дом. Чёрное воинство вело себя слишком сдержанно. В глазах его воинов читалась агония человека, устроившего голодовку посреди кондитерской лавки.