- Проси уже. Только помни, что на моём курносом носу гражданская война, а с деньгами у нас, мягко говоря, не густо.

- Помню, во время войн и волнений можешь за спину не оглядываться, – великодушно изрёк порядком осмелевший лич. – Мне нужна официальная должность, желательно позаковыристей. Право нанимать и содержать помощников. Жалованье не нужно, обойдусь частной практикой. Право на останки усопших. Первоочередное право на кровь, мясо и внутренние органы казнённых, а также безнадёжно больных. Помещения. Сразу предупреждаю – никаких подвалов. Здесь вам не сказки, для работы с органикой нужна чистота, сухость и постоянная температура. Впрочем, погреб под морозильню тоже нужен. Мой посох. И главное – пара мальчиков. На худой конец девочек. Нужно состряпать новую оболочку.

- Детей на расчленение не дам. Я пока ещё не настолько тёмная.

Клаус на минуту задумался.

- Видишь ли, мне оно не особо надо. Только твои поданные вряд ли меня одобрят. Понимаешь, они считают личей аморальными кровопивцами и чернокнижниками. Потому подумай ещё раз. Как насчёт воришек? Всё равно ведь кончат жизнь в петле…

- Серьёзно. Даже воришек не дам. Пусть поживут перед петлёй.

- Как всё сложно. Ладно, пошли в Ларгос весточку – пусть купят для меня пару рабов. За мой счет, куда уж деваться. Однако на будущее советую принять во внимание, что мораль и власть – понятия несовместимые.

- Принято. Теперь мои условия: выполнение любых приказов. В случае войны – магическая поддержка, а если будет необходимо, то и участие в боевых действиях. Соблюдение законов. Нарушение законов, применение магии против нейтральных и дружественных граждан только с моего согласия. И главное – не трогай моих людей. Я имею ввиду тех, кто сейчас перед тобой и эльфийку. Как ты верно заметил, у меня пока ещё есть моральные нормы. Тронешь их – не посмотрю на выгоду с государственными интересами и уничтожу.

- Больно надо. Мне они не мешают. Даже нравятся. Особенно женщина, у неё превосходный крестец. Надеюсь, она не будет держать на меня зла? Я действовал сообразно ситуации. Обычно подобная угроза работает в десяти случаях из десяти.

- Она сработала бы, – пояснила Торвальд, – если бы Грета не была осведомлена о неспособности осуществлять полноценный взлом сознания вблизи адамантовых предметов, иначе она бы тебя убила.

- Тогда мне стоит отдать должное её выдержке и попросить прощения. Леди Грета простит мне моё поведение?

- Леди Грете очень тяжело сейчас не раскрошить твою мерзкую физиономию, – прошипела ротный.

- Понимаю, нужен примирительный подарок. Как насчёт вашего глаза, милая Леди? Я мог бы вернуть его вам, а равно избавить от этого отвратительного шрама.

- Очень смешно. Слушай, сударь, этому шраму десять лет. Эстебано сказал, что на его устранение уйдет без малого неделя.

- Этот жирный жрец? Конечно, туше, оперирующей к магии, исцеление потребуются недели. Я же владею силой соединять души. Мне будет достаточно несколько минут и вашего согласия. Ну как, сойдёт за извинения? За проверку моих возможностей? За испытание верности?

Мизори молча кивнула в сторону распятого тела. Ульфрик с показной неохотой принялся освобождать лодыжки и запястья от оков. Работа эльфийки сделала своё дело. Купленный у орков и наскоро перекованный металл сработал прекрасно, сделав существо абсолютно беспомощным на время заточения, а подкольчужник, изготовленный для Греты, и вовсе спас той жизнь.

Обретя свободу, существо не торопилось вставать. Сначала костяные пальцы оборвали наиболее непрочные лоскуты сгнившей плоти.

- Скребок и вода, – заключил Клаус после беглого осмотра того, что от него осталось, – и я буду достоин украсить собой лучшие анатомические залы.

Ничто не предвещало беды. Валиант лениво просматривал многочисленные письма. Большинство содержали в себе разного рода требования, их министр по общественным связям складывал в урну. Другие содержали просьбы и посулы, для них был предусмотрен специальный ящик. Последняя категория включала в себя требования, посулы и угрозы разом. Вот их-то он и разбирал в первую очередь. Чиновник работал. Сказать по правде, он просто не мог не работать, ведь интересы его личные настолько тесно сплетались с государственными, что приходилось стараться. Видимо такова его судьба – трудится на благо Параракса до скончания дней своих, пока смерть не разлучит его с загородной виллой, винным погребом, многочисленным штатом слуг и любовниц...

За окном сверкнула молния, влетевший в открытое окно ветер задул свечи.

Валиант недовольно поморщился, его рука потянулась за спичками и замерла на половине пути.

В комнате оказался посторонний. Скрытый мешковатым плащом незнакомец безмолвно стоял посреди зала, опираясь на длинную палку. Ещё одна вспышка, и отблеск молнии озарил белый, лишённый плоти череп. Мерцающие бледным светом глазницы устремлены на чиновника. Незнакомец идёт к столу. Приспособившееся к темноте зрение уже без труда различает тянущуюся к нему костяную длань. Тело бьёт дрожь, он вжимается в кресло, пытается закричать, но связки не слушаются.

- Вижу, вы уже подружились, – голос королевы послышался совсем близко. С трудом оторвав взгляд от мрачного жнеца, чиновник углядел стоящую в дверях фигурку. – Так и знала, что вы поладите.

Валиант с ужасом наблюдал, как рука скелета сжимает его запястье, усиленно встряхивая и изображая рукопожатие.

- В общем, – подбила итог Мизори, – это Клаус, наш новый министр здравоохранения. Прошу любить и жаловать.

====== Проигранный спор ======

Каменная кладка была раскалена, но жар от стен ни в какое сравнение не шёл с тем нестерпимым жаром, что исходил из чрева горна. Первое время Шнобель рвался наружу, но каждый раз любопытство, цепкие пальцы Мисоль и кое-что ещё удерживали его в особом цеху. Сегодня здесь должно было свершиться нечто грандиозное. То, чего ни один гоблин в жизни не видел. Сегодня в этом самом горне родится новый артефакт и им, детям Рааши-неудачницы, дозволено при этом событии присутствовать.

Мерль улыбнулась, последний раз перед долгой, кропотливой работой. Стоя к гоблинам спиной она не могла их видеть, однако прекрасно слышала, как копошится длинноносая парочка. Нет, конечно, они не помешают её работе, несмотря на то, что мешать – второе имя гоблинов. Она позаботилась об этом деле, надёжно приковав обоих к полу рядом с охладительным стоком, чтобы не сварились. Что уж поделать, такова цена за возможность узреть процесс сотворения чего-то великого.

- Время начинать, – сказала она не столько сидящей на небольшом насесте Белине, сколько самой себе.

Сначала лекарства. Один за другим три стеклянных шприца были извлечены из ящичка, и вскоре их содержимое наполнило её вены, растворяясь в крови и странным холодом проникая в мозг. Вслед за этим эльфийка высыпала в рот несколько пакетиков с порошками. Так уж получилось, что сколь бы тренированным ни было её тело, той непрерывной работы, которую предстоит вскоре выполнить, оно никак не осилит. Мерль не гном, увы, это единственный момент, в котором она готова принять поражение от долгобородой расы.

Мазь. Даже кожа саламандры не сможет в полной мере перекрыть тот жар, что пойдёт от горна во время работы. Небольшой тюбик извлечён из всё того же ящичка и осторожно, небольшими порциями, его содержимое втирается в кожу. Из-за спины можно услышать, как где-то что-то шлёпнулось. Видимо Мисоль прикрыла Шнобелю глаза. Ещё один шлепок – Шнобель закрыл глаза Мисоль. Гоблины. Она была абсолютно уверена, что каждый оставил в ладони по небольшой щёлочке. Остатки мази ушли на волосы, после чего эльфийка в несколько приёмов облачилась в свой комбинезон. Вскоре не осталось ни одной открытой части тела, даже глаза были прикрыты массивными огнеупорными очками с незапотевающими стёклами.

Теперь горн. Крохотный пакетик сыпучей субстанции брошен в полыхающее пламя и вслед за этим огонь с рёвом вылетает из жерла, врезаясь в заранее приготовленный щит. Температура вблизи от него достигает каких-то невероятных величин. И в дело вступает последний этап подготовки. Один за другим кусочки серебристой руды погружаются в печь.