— В центре, но мы туда не проедем. Пробки. Всё же единственная дорога без мусора. Ох уж этот мусор!

О мусоре можно было и не говорить. Мало того, что его было и так прекрасно видно, так ещё и запах от него простирался на многие километры за городские стены. Дело всё в том, что свобода в понимании многих горожан выражалась в возможности выбрасывать отбросы куда вздумается. Торвальд пыталась воззвать к патриотизму и социальной ответственности, но, как выяснилось, город — это не «мы», а «они». И теперь столица пожинала плоды данной философии. Обочины улиц были буквально завалены объедками, нечистотами и прочим хламом, дожди размывали всё это дело, смывая в воду, люди это пили. Фактически, до начала эпидемии оставались считанные недели. Такая мелочь, а последствия способны похоронить некогда процветавший город!

— Эгей, помню, сидела я как-то в башне у Тала Сурового, так у него тоже были проблемы с мусором, — попыталась развеселить приунывшую правительницу Мерль. – Ой, грязища была! А потом он — раз, и всё наладил!

— Это как же? — полюбопытствовала королева.

— Очень простенько. Он издал указ, по которому каждый человек, выбросивший что-либо в городской черте, должен это скушать.

— Не слишком ли жестоко? — Мизори обвела взглядом завалы вокруг, представила соответствующую картину, после чего почувствовала лёгкий приступ тошноты.

— Конечно, жестоко. Но на то он и Суровый, — парировала остроухая. — Помню, как-то один паренёк решил котят в канаве утопить. Видят боги, бедные котята! Лучше бы они утонули. Зато какая чистота!

— Мерль, это не наш метод, — назидательно оборвала её Торвальд. — Тёмные и жестокие меры не приводят ни к чему хорошему.

— Вот и я о том же. Тёмное получилось королевство. Самое чистое тёмное королевство на континенте.

Мизори вздохнула. Внезапно до неё дошло, что число приспешников зла в её окружении увеличилось. Хотя, посмотрев на Мерль ещё раз, она отмела подозрения. Голова девушки постоянно вертелась по сторонам, локоны-пружинки забавно подпрыгивали, зелёные глаза сияли любопытством и озорством. Ну, какая из неё злодейка? Да и Гуамоко. Даром, что филин. Бант у него очень милый и намерения самые добрые…

— Моя госпожа, — послышался рядом голос министра, — я бы посоветовал вам обратить внимание на метод того иноземца. Заодно бы решили проблему голода.

— Умоляю, молчите...

Огибая зловонные завалы и пьяные компании, кавалькада медленно пробиралась к ратуше. Жители почтительно снимали шапки, некоторые падали ниц. Изредка те, что посмелее, пытались дать своей правительнице какие-нибудь квесты, большинство из которых сводилось к: сосед украл у меня гуся, соседская ребятня ворует яблоки, мой муж — кобелина, котёнок на дереве застрял, сынишка не хочет делать уроки, лавочник дерёт втридорога. Благо, Торвальд уже знала, что попытки решить сии проблемы не приведут ни к чему хорошему. Съём котят с деревьев — дело, разумеется, благородное, но эти пушистые негодяи мало того, что царапаются, так ещё и по новой лезут вверх! Поэтому девушка просто учтиво кланялась и знай себе подгоняла лошадь. Мерль, к которой тоже была прикована изрядная порция внимания, пристально следила за королевой. Стоило колдунье отвернуться, как ушастая тут же понуро опускала голову, заводила руки за спину и делала грустное, наполненное безнадёжным отчаяньем лицо. Конечно, эльфийка понимала, что поступала плохо, но профессиональная гордость просто не позволяла ей действовать иначе.

Ослик уже начал выдыхаться. К счастью, до замка осталось совсем не далеко.

— Ого! Здоровенный какой! — не сдержала восторга гостья.

Замок, и правда, был велик, его толстые стены и башни грозно возвышались над городом.

— И не говори, — горестно вздохнула королева, — о нормальном отоплении в такой громаде можно даже не грезить.

Строение встретило их гостеприимно распахнутыми воротами. Даже сверхгостеприимно, потому что створка была только одна и валялась в некотором отдалении. Вторую, похоже, кто-то уже успел утащить. Они проследовали во внутренний двор. Успевшие слегка одичать кусты и заросшие сорняками клумбы резали глаз. Где-то вдалеке, из-за сада, выглядывала покосившаяся водяная мельница, уныло работающая лопастями.

— Эгей, речка! — эту рыжую цитадель оптимизма, похоже, было не прошибить. Даже в конце света Мерль смогла бы разглядеть положительные стороны. — Вечерком обязательно искупаемся! В смысле, месяцев через восемь, летом.

Вот и ворота в главную цитадель.

— Здесь немного не прибрано, — выдала правительница очередную извиняющуюся фразу. — Предупреждаю, что внутри немногим лучше.

Стоит ли говорить, что цитадельных ворот тоже не было?

Процессия спешилась, проходя вовнутрь. Трон стоял себе оплавленный, на законном месте, ничто в зале не изменилось за исключением слоя пыли, который стал чуточку толще.

— Ваше величество, — послышался со спины жалобный голосок.

— Ну что ещё?

— Чемоданы. Помогите чемоданы занести, — остроухое существо с бессилием вертелось вокруг своего верного скакуна. Обозначенные выше чемоданы она спустила на землю, но утащить, несмотря на все старания, не могла даже один.

— О да, конечно, Торвальд, ты, как истинная королева, будешь таскать поклажу за всякими приблудными эльфами, — пробурчала под нос девушка.

— Спасибо. А ещё помогите расседлать Юникхорна, — извлекая из кармашка морковку, Мерль протянула её ослику. — Бедняжка совсем измотался.

— А без чемоданов никак нельзя?

— В них вся моя жизнь. Приличной пленнице, в смысле, гостье, никак нельзя без личных вещей. Ах, там есть одно такое платье. Его даже под ваш рост подогнать можно было бы!

Вздохнув, Мизори ухватила одну из сумок. Мышцы напряглись, на лбу выступила испарина. Приподняв, а затем поставив на место поклажу, она вновь взглянула на Юникхорна: в глазах королевы читалась высшая степень уважения вперемешку с состраданием.

— Ты часом контрабандой чугуна не промышляешь?

— Нет-нет, что ты. Просто полезное мелочишко. Зубная щётка, трусики, полотенчики...

— Кованые, — закончила за неё властительница. — Значит так, тут ситуация как с похищением: даже если бы я хотела, то не смогла бы затащить это наверх. Тут и минотавр копыта отбросит. Так что или бросай свои полотенчики здесь, или сама оставайся тут.

— Ты же обещала! — эльфийка обиженно надула щеки.

— Крышу над головой, а не работать грузчицей!

— Эм-м, а почему бы нам тогда не воспользоваться подъемником?

— Потому что у нас нет подъемника!

— Вообще-то есть, — осторожно вмешался в спор филин.

— И ты молчал?!

— Но ты же не спрашивала. — Гуамоко прошагал к правому углу зала, уселся на один из рычагов, и в этот момент одна из стен отъехала в сторону, демонстрируя большую кабину, закреплённую на нескольких стальных канатах. — К тому же он не работает.

Подоспевшая Мизори принялась придирчиво изучать содержимое комнатки, в которой находилась кабина: валики, шестерёнки, рычаги и маленькие рычажки, ремни, цепи. Девушка повернула один из рычагов — механизмы пришли в движение, но ничего не происходило.

— Может, по нему молнией шарахнуть? — в сердцах воскликнула она.

— Не, он не волшебный, — к ним подключилась Мерль. — На водной тяге он. Мельницу видели? Так вот, скорее всего, эта штука использует энергию реки. А здесь... Кхем, дайте посмотреть. — Эльфийка протянула королеве дорожный плащ и погрузилась в созерцание механизмов. — Эгей! Шестерни на пятьдесят четыре не хватает, и ремень вон там вот износился. Вон в том углу посмотрите, надо искать вот, — жест руками, — такую штучку.

На девушке было тёмно-зелёное платье, очень узкое, фронт был закрыт, за исключением выреза в форме кленового листа на животике, тыл, напротив, максимально открыт — несмотря на эту деталь, платье вовсе не выглядело похабным, скорее волшебным. И, конечно, оно было красивым, пачкать такое действительно грех, и Мизори без пререканий потащилась к куче железного лома, сваленного в углу. Нужная шестерёнка нашлась довольно быстро.