– Нет, скальные, как правило, умны. Однако эльфийке это незачем говорить орку. У них правильные симметричные тела и более-менее единообразный склад морды… лиц. Мрир считал, что скальные орки или были изначальными жителями Эалы, еще до эльфов, понимаешь?.. Или пришли сюда из иной складки.

– Так.

– Другой народ – орки обычные, – тихо сказал Тайтингиль. – Их еще называют искаженными. Один из сильнейших властителей прошлого, великий дух, восстававший против Сотворителя Всего, не имея своего дарования творить жизнь, наловил детищ более удачливых духов – людей, эльфов, гномов, пытал их и мучил, пока они не превратились в нечто иное. Орки искаженные не имеют симметричного тела, а если кто-то рождается с двумя одинаковыми сторонами лица и тела, ему завидуют и, как правило, убивают свои же. Таких большинство: среди них есть глупые, что гибнут через пару лет после рождения, а есть мудрые, которые делаются военачальниками. Они могут быть маленькими или крупными, мощными, как ты, и даже больше, но о них нельзя судить по внешнему виду. Этот народ, понимаешь, придумала и вывела злая воля на потребу своих нужд. Как Цемра, которая пыталась сделать себе и народ, и детей, и армию разом…

– Так. Я понял… пррро симметрию. Не рассказывай, аж затошнило. А еще кто у вас тут… водится?

– Горные гоблины. Они размером с двергов или мельче. У них чем крупнее – тем более знатен гоблин, самый большой под каждой горой – король. Гоблины, считается, родились из подгорной тьмы и грязи. Дверги верят: когда Сотворитель Эалы поручил великому каменному духу-праотцу лепить их, тот позабыл обжечь часть заготовок – из них и вышли гоблины, а из обожженных – сами дверги. Гоблины многочисленны, но не слишком сильны и умны, у них тонкая кожа и легко умирающие тела. Но они могут быть очень опасны в пещерах. Я хочу спать, Кот.

– Конечно, – всполошился орк, – конечно, светлейший… – раскинулся и сладко засопел первым, покряхтывая от ощущений в отбитых седлом ягодицах.

Эльф смежил ресницы, вслушиваясь в профессионально-неслышное дыхание дверга по другую сторону от себя.

Почтенный ювелир, сын ювелира не пожелал ничего добавить о гоблинах, предпочёл притвориться спящим. Что же, его право. Тайтингиль ухмыльнулся и уснул под тихий разговор Лантира и Ринрин.

– Алина!

Ирма окликнула дочку, та не отозвалась. После того как ее вызволили из полиции, девочка была растерянная и замкнутая. Возбужденно простившись с Натальей Петровной, она, оказавшись дома, рыскнула к себе наверх и заперлась в комнате, включив бесконечное аниме.

Ирма и сама была растеряна.

Нужно сказать Алине, что у нее будет братик. Или сестричка. Нет, братик: женщина почему-то очень четко осознавала это. Мальчик. Упрямый сероглазый бутуз с волосами странного цвета – не рыжими, не русыми. Золотыми, как у отца.

Эльфа, который сгинул.

Ирма в очередной раз попыталась собрать себя в кучу, мысли путались. Она в третий раз шла почистить зубы и все заруливала куда-то не туда: то на кухню, попить кофе, то в гостиную, погладить кота, то убрать за беспокойной собакой.

– Али-на! Я уехала… к врачу.

Все же надо сказать дочке.

Надо понять самой, во что превратилась ее жизнь.

Ирма поднялась к Алинкиной комнатке, приоткрыла дверь. Девушка лежала, засыпавшись всеми своими мягкими игрушками, сколько их было, а заодно и мирным теплым Пикселем, и недвижно всматривалась в самураев, бесконечно рубящих друг друга на кровавые геометрически правильные части. Лаки на полу разрывал на куски большого плюшевого крокодила.

– Нормально, мам. Поезжай.

Голос был картонным, сухим.

– Я постараюсь ненадолго, детка.

– Я справлюсь. Тут, если что, Наталья Петровна, могу к ней спуститься. Наталья Петровна – это… да. С Лаки погулять выйду. – Голос оставался таким же, но он произносил правильные слова. – Я пойду. Да. Через десять минут. Двадцать.

Ирма вздохнула.

– Мам… ничего серьезного? Чего ко врачу-то?

– Нет, это… это… в общем, это женское. Возрастное. Мне давно было надо. Не беспокойся и… и не отключай телефон.

Алинка села. Уставилась на мать.

– Что ты. Я никогда больше не выключу телефон и не выпущу его из рук. Мама. Правда.

Ирма отшатнулась и быстро-быстро застучала каблучками.

В клинике она села в коридоре, изучая разнообразные плакаты о современных способах контрацепции. Спирали, таблетки. Ирма привычно стиснула руки. Ведь случается, даже самые дорогие тесты домашнего использования врут. Случается. Может, и этот соврал. Нет человека – нет проблемы.

«Прерывание беременности на ранних сроках. Без осложнений, без хирургического вмешательства. Планируй свою жизнь».

С другого плаката улыбалась счастливая округлившаяся молодка, рядом с ней стоял подтянутый пожилой мужчина в строгом сером костюме. Цепкий прищур глаз, длинные седые волосы, харизматичная борода. «Михаил Ростиславович Чар. Идеальный человек в тебе. Психоэмоциональное сопровождение сложной беременности», – гласила надпись.

Женщина отвернулась.

– Ирма Викторовна. – Сотрудница с ресепшен приветливо засияла отбеленной зубной эмалью. Немного ботокса, коллаген в губы, инъекция золотых нитей в скулы – администратор демонстрировала на себе все достижения современной медицины. – Доктор ждет. Я нашла вашу карту, давайте сверим данные, пожалуйста.

Ирма встала, придерживая себя за внезапно занывшую спину; отчего-то прострелило.

– Панченко Ирма Викторовна, год рождения… ах, тут ошибочка. Ведь 1986-й, так?

– Семьдесят шестой.

Барышня удивленно вскинула норковые ресницы.

– Н-не может быть… Вы… где вы делали пластику, пожалуйста, дайте адрес!

– Я делала веки… пять, нет шесть лет назад у Анисимова в «Бьюти-гранде», – сухо ответила Ирма.

Удивление, недоверие, даже раздражение исказили красивое лицо администраторши.

– Веки? И все? Видно, что вы прошли какой-то потрясающий курс омоложения! Да, скорее всего, не в России – Израиль… или Австралия.

– Я… – Сил спорить не было. Казалось, что внутри наливается огнем шар. Золотым и белым огнем. Золотым и белым. Как Тайтингиль. Он, ее эльф. Остроухий долговязый мужчина с длинными волосами.

Он был очень серьезным, и когда назвал ее своей женщиной – а она никогда, никогда не была чьей-то, даже в браке! – Ирма плакала от нового, непонятного чувства, охватившего все ее существо.

Настоящий эльф.

Теперь прежняя деловая хватка изменила ей, железной Ирме, и все ее женские силы оказались направлены внутрь, туда, где – она видела! – помещалось малое золотое с белым зернышко. Малыш, зачатый от эльфа. Тест не врал. Не врал.

Тайтингиль как-то сказал, что человеческие женщины желали его соплеменников, потому что близость с ними приносила молодость. Рациональная, современная Ирма не верила в сказки.

Как выяснилось, это была не сказка.

Но это уже не имело никакого значения.

– Что же, если вы не хотите делиться контактами, я не настаиваю. – Коллагеновые губы поджались. – Так, вы у нас были последний раз полгода назад. Дмитрий Владимирович ожидает.

Ирма вошла в кабинет. Худощавый очкастый доктор деловито мыл руки.

– Пожалуйста, на кресло, Ирма Викторовна.

Потом был осмотр, УЗИ и еще много медицинских процедур, которые она ненавидела. Высокий лоб доктора морщился, на него будто наплывали хмурые тучи.

– Я написал вам направления на анализы. Сдадите их, и давайте, Ирма Викторовна, на аборт. Много времени не займет, через сутки будете дома. Надо удалить спираль и сделать небольшую чисточку. На первый взгляд все нормально, но меня что-то настораживает.

– Дмитрий Владимирович, я хочу сохранить ребенка. Чего бы это ни стоило. – Звуки голоса плыли под потолком кабинета, Ирма почему-то почти теряла сознание.

– Сохранить? Ирма Викторовна, он зачат при гормональной спирали. Вы не девочка уже.

– Я могу лечь немедленно. Или вы не готовы провести аккуратное удаление спирали, доктор? – Ирме казалось, что потолок качается, и вдруг… все обрело ясность, четкость, самочувствие выровнялось, откуда-то изнутри ударил пучок сил и задора. – Просто уберите из меня эту штуку, а ребенка оставьте. Просто!