Дезориентированный, я взглянул на него и коснулся рукой лица, обнаружив, что пальцы испачкались кровью. Я вскрикнул от ужаса. Конрад воспользовался тем, что я отвлекся, уселся рядом и взял за руку, задев вывихнутое запястье. Я взвизгнул от боли.

— Все хорошо, мы это быстро поправим, тише, ребенок.

Он прижал меня к груди, чтобы успокоить. Я плакал, а он меня обнимал.

Вошел Горан, без пиджака и галстука, и резко остановился, изумленно глядя на нас.

— На нас напало четверо мужчин. Я хочу, чтобы ты их разыскал. Используй местных, пусть помогут. Остальных пока не подключай. Найди врача для Гунтрама, они били его. Это явно было сообщение, и я намерен отплатить тем же.

— Что ты такое говоришь?! Они всего лишь наркоманы, которым приглянулся твой ролекс, — воскликнул я. Боже, как можно быть таким параноиком!

— Успокойся. Они совершенно точно знали нас и сконцентрировались на тебе, хотя логичней было бы нейтрализовать меня. Это только выглядело, как ограбление, — рявкнул Конрад, заставив меня вздрогнуть от его резких слов. — Что они говорили друг другу?

— Ничего.

— Гунтрам, я начинаю терять терпение!

— Возможно, ты скажешь это мне, если герцог выйдет? — предложил Горан. Я кивнул в знак согласия, и страшно недовольный Конрад удалился. Сообщив сербу, что именно кричали грабители, я взмолился:

— Пожалуйста, Горан, ты должен все это остановить! Ты его не видел! Он убьет их всех!

— Все хорошо, Гунтрам. Я пришлю врача, а ты побудь пока с герцогом. Тебе надо отдохнуть, а ему — убедиться, что ты в порядке, — мягко сказал он, немного умерив мой страх.

— Обещай, что поговоришь с ним.

— Разумеется, я с ним поговорю — он должен описать мне нападавших, — сказал он, и я еще больше испугался.

Горан и Конрад отсутствовали почти полчаса. Потом вернулся Конрад, привел врача. Он осмотрел меня, промыл и перевязал раны, зафиксировал вывихнутое запястье и сказал, что в Швейцарии обязательно надо еще раз обратиться к врачу. Я не должен спать следующие пять часов, чтобы исключить сотрясение мозга, и если меня будет тошнить или вырвет, то следует немедленно ехать в больницу. Он дал мне обезболивающее и ушел вместе с Конрадом.

В следующий раз Конрад пришел уже поздно ночью. Он буквально запихнул меня в пижаму и уложил в постель.

— Побудь со мной, пожалуйста.

— Я вернусь через полчаса, котенок. А ты отдыхай.

— Что ты собираешься делать? Я знаю, ты готовишь что-то плохое для тех парней. Оставь полиции разбираться с ними.

— Котенок, не вмешивайся в мои дела. Я делаю так, как считаю нужным.

Примечания переводчика

(1) Джон Уэйн — американский актёр, которого называли «королём вестерна».

(2) желтая лихорадка

(3) Первая в Европе фарфоровая мануфактура Мейсен (от названия города в Саксонии) была основана в 1710 году, вскоре после открытия секрета изготовления твердого фарфора алхимиком Иоганном Фридрихом Бёттгером (1682—1719) в содружестве с ученым Эренфридом Вальтер фон Чирнхаузом (1651—1708).

(4) — видимо, имеется в виду вот этот козёл http://www.christies.com/lotfinder/lot/a-large-meissen-porcelain-model-of-count-5375324-details.aspx

(5) Иоганн Иоахим Кендлер — немецкий скульптор-миниатюрист, наиболее известный своими работами в области мейсенской фарфоровой скульптуры.

(6) http://www.christies.com/lotfinder/lot/six-meissen-porcelain-monkey-band-figures-late-5485653-details.aspx

========== "25" ==========

Мне хотелось, чтобы Конрад остался, но он ушел, даже не обернувшись. Вздохнув, я попытался встать с постели, но из-за резкой боли в боку пришлось лечь обратно. Наверное, я заснул, поскольку в следующий раз очнулся от того, что Конрад мягко тряс меня за плечо, зовя завтракать.

Я медленно сел на постели. Голова кружилась, мысли разбегались в разные стороны. Стены и пол кренились, и я с этим ничего не мог поделать.

— Пожалуйста, помоги мне с пуговицами на рубашке — левая рука совсем не слушается, — попросил я Конрада.

— Не надо переодеваться. Просто поешь и возвращайся в кровать, еще есть время.

— Разве мы улетаем не в полдень?

— Не о чем волноваться, Гунтрам, мы просто отложили вылет, — кажется, он был чем-то рассержен. — Надень вот это и приходи в гостиную, — Конрад сунул мне пижаму и быстро вышел из спальни.

К счастью, завтрак в гостиной был накрыт на двоих. Стрелки часов показывали начало десятого. Садясь за стол, я не удержался и поморщился от боли. Есть совсем не хотелось, но я усердно запихивал в себя кашу. Мы молчали — Конрад уткнулся в свой лэптоп, и я, видя, что он в бешенстве, побоялся открывать рот.

— Scheisse,* Гунтрам! Что на этот раз?! — воскликнул Фердинанд, входя в номер вместе с Михаэлем и Алексеем. Я не ответил и опустил глаза в тарелку.

— Кому-то из местных очень не по душе наше присутствие, — рявкнул Конрад. Фердинанд бросился ко мне, словно наседка к цыпленку. Думаю, он был доволен, что на этот раз Конрад здесь не при чем. — Горан отчитается в течение ближайшего часа. Господа, мы должны ясно выразить нашу точку зрения по вопросу.

— Как пожелаете, мой герцог, — отозвался Михаэль. — Сломано? — спросил он меня, кивнув на запястье.

— Только вывихнуто. Скоро пройдет, — пробормотал я.

— В этот раз, Конрад, сообщение должно быть абсолютно доходчивым. Боюсь, что местные не понимают ничего, кроме грубой силы, — горячо сказал Фердинанд, удивив меня тем, что назвал герцога по имени и позволил себе оспорить его мнение.

— В этот раз я намерен продемонстрировать им нашу силу — они подняли противостояние на новый уровень.

— Конрад, это всего лишь четверо наркоманов! Оставь полиции разбираться с ними, — возразил я, но меня никто не услышал.

— Пришлось лично позаботиться о них, сир, — объявил Горан, появляясь на пороге. — Нашим местным помощникам надо еще долго тренироваться, прежде чем они достигнут приемлемого уровня.

Услышав эти слова, а потом ответ Конрада, я замер от нехороших подозрений.

— Хорошая работа, Горан. Ну что же, господа, мы способны устранять препятствия и продемонстрировали, как привыкли поступать с врагами. Алексей Григорьевич, вам поручается присмотреть за Гунтрамом до Цюриха. Мы отбываем в шесть. Закончите приготовления, — сказал он, поднимаясь со стула.

Ужаснувшись, я вскочил:

— Вы только послушайте себя — разговариваете, словно какие-то чикагские бандиты!

— Гунтрам, я уже просил тебя однажды — не вмешивайся в мои дела. Нападение было намеренным оскорблением. Такое поведение необходимо пресекать на корню — прежде чем все не зашло еще дальше, — с едва сдерживаемой яростью рявкнул Конрад.

Оглушенный, я смотрел на этих пятерых: нет, никакие они не банкиры, не директора и даже не телохранители. Они — тренированные убийцы, всегда готовые к схватке: двое немцев из армии и флота, серб из какой-то сомнительной милиции и русский головорез из КГБ. Я невольно попятился, ужаснувшись, во что ввязался.

— Я с вами никуда не поеду. Мне не нравятся ваши недомолвки, — я по-настоящему испугался.

— Гунтрам, сейчас не время проявлять упрямство. Иди, отдохни, а дела оставь нам, — сказал Конрад, подходя ко мне.

Я метнулся к двери, но Алексей поймал меня. Превозмогая боль, я задергался у него в руках, пытаясь вырваться. Это было бессмысленно, но мое страстное желание сбежать отсюда придавало сил сопротивляться. Левое предплечье кольнуло, я быстро обернулся и увидел, что Конрад отдает Михаэлю маленький шприц. Все вокруг закружилось, перед глазами затанцевали черные точки. Я зашатался, но Конрад успел меня подхватить. Я с укором посмотрел на него и даже ударил кулаком в пиджак.

— Ш-ш-ш, тише, Гунтрам. Ты до сих пор в шоке и можешь себе навредить. Это оставил мне врач на случай, если у тебя случится нервный срыв. От укола ты проспишь несколько часов, а потом мы полетим домой, — мягко прошептал он, с легкостью подхватил меня на руки и отнес на кровать. Глаза сами собой закрывались, как я ни таращил их.