— Кто такая Моника?

— Мой секретарь. Она займется всякими мелочами, связанными с твоим пребыванием в Европе. Смотри, не разозли ее — она способна спрятать твой труп даже более эффективно, чем Фердинанд и его команда.

— Почему любой в этом доме начинает угрожать мне, стоит лишь сделать шаг в сторону? Я вообще-то не собираюсь красть столовое серебро...

— Это ради твоей же безопасности. Auf* , заканчивай завтрак, а мне надо успеть на самолет.

Конрад поднялся, ссаживая меня с колен, и отвесил легкий подзатыльник. Подошел к шкафу с одеждой и без малейших колебаний достал оттуда голубой галстук. Будь я на его месте, я бы, наверное, выбирал галстук всё утро. Он скупыми уверенными движениями затянул узел, затем надел темно-серый пиджак с жилетом в тон, отчего сделался похож на идеального банкира. Захлопнул ноутбук и сунул его в кожаный портфель с бумагами, наклонился, быстро поцеловал меня в лоб, пробормотав что-то вроде «будь хорошим» и, не дожидаясь ответа, ушел.

В окно было видно, как он с Фердинандом, Хайндриком и еще двумя мужчинами, которых я не знал, садится в катер. Я вздохнул и решил, что пора встретиться с миром в лице властной женщины по имени Моника.

Спустившись по лестнице, я чуть не врезался в Михаэля, который сейчас выглядел гораздо спокойнее, чем вчера.

— Сегодня вы у меня за няньку? — невинно спросил я. Если придется терпеть его дурацкое чувство юмора, лучше напасть первым.

— Если бы! Но тебе не так повезло. Тебя передали под нежную материнскую опеку Моники, — самодовольно усмехнулся он.

— Я смотрю, вы до сих пор болтаетесь здесь, доктор Делер. Вам нечем заняться? — в комнату вошла среднего роста женщина с королевской осанкой, темноволосая, с выразительными голубыми глазами, одетая в костюм, с тщательно подобранными, но не вызывающими, украшениями. Михаэль побледнел и мгновенно испарился, ни сказав ни слова в ответ.

— Итак, должно быть, ты и есть Гунтрам, рада познакомиться. Я — Моника ван дер Лейден, личный секретарь герцога. Буду заниматься вашими документами и всем, что вам потребуется, — сказала женщина, решительно, но деликатно пожимая мою руку.

Я бережно ответил на рукопожатие и поклонился под ее лукавым взглядом.

— Как поживаете, мадам?

— Хорошо, спасибо. Прошу в мой офис, нам нужно разобраться с документами до прихода портного. Сюда, пожалуйста.

Мы вошли в огромное помещение — бальный зал, переделанный во временный офис на случай, если герцог захочет провести какое-то время в Венеции и поработать. Я увидел четыре стола, несколько стульев, ноутбуки и шкафы с документами. Моника подошла к одному из столов и подозвала меня, предлагая сесть напротив нее.

— Мне надо, чтобы ты подписал несколько документов, — сказала она, протягивая мне пачку бланков на немецком языке.

— Что это? — какого черта я буду подписывать непонятно что?!

— Анкета для кредитной карты, обращение за видом на жительство в Швейцарии и заявление на частное медицинское страхование.

— Не помню, чтобы я это все просил, — сказал я, едва сдерживая раздражение.

— Ты — нет. Герцог распорядился вчера, — не моргнув глазом твердо сказала она.

— Боюсь, для трех недель в Европе это чересчур, — я стиснул зубы, чтобы не взорваться. — Кроме того, у меня есть кредитная карточка и туристическая страховка, и как гражданину Франции мне не нужна виза для посещения Швейцарии.

— Детали тебе лучше обсудить с самим герцогом. А сейчас подпиши, пожалуйста. Я всего лишь выполняю его распоряжение, — пояснила она мне. Ее глаза сверкнули, не предвещая мне ничего хорошего, если не послушаюсь.

— Мои средства не позволяют мне иметь ни дополнительную кредитку, ни еще один полис, — великолепно, теперь я должен посвящать незнакомую женщину в подробности своего финансового положения!

— Это все за счет герцога, Гунтрам, — мягко сказала она, отбросив высокомерие.

— Я не могу всё это принять. Это уж слишком.

Я был на него зол. Два или три поцелуя, и он решил, что вправе помыкать мною, как одним из своих служащих?

— Если ты не подпишешь, он рассердится и обвинит меня, — она жалобно посмотрела на меня своими большими голубыми глазами. Я нервно сглотнул. — Я понимаю, что все это довольно бесцеремонно, но если ты действительно не хочешь карточку и страховой полис, просто не пользуйся ими, и всё. Мне не хочется испытать на себе его гнев, из-за того, что я не справилась с простейшим заданием.

Вы уже поняли, что попавшие в беду женщины и дети могут вить из меня веревки?

— Ладно. Не хочу доставлять вам неприятности, но, думаю, что это нелепо и он напрасно тратит деньги, — вздохнул я, взяв предложенную ручку и ставя подпись на бланке. В конце концов, вряд ли вид на жительство в Швейцарии как-то осложнит мне жизнь. Никому в голову не придет заподозрить меня в попытке скрыть доходы и избежать аргентинских налогов.

— Спасибо, милый, — она сверкнула ослепительной улыбкой, а я вспыхнул. — Кстати, у меня два взрослых сына. Один — врач, а второй изучает гражданское строительство. Поэтому не надо на меня так смотреть, я тебе в матери гожусь. — Она засмеялась. — Я отвечаю за расписание герцога и забочусь о его личных нуждах. Отныне ты тоже будешь под моей опекой. Что бы тебе ни потребовалось, не стесняйся, обращайся ко мне. Если вдруг решишь куда-то поступать или соберешься в другую страну, то я организую подготовку всех необходимых документов. Ты знаешь немецкий, милый?

— Ни единого слова.

Она что-то пометила в кожаном блокноте.

— У тебя есть водительские права?

— Да, но не европейского образца, — ответил я, удивившись еще больше.

— Как думаешь, будет ли тебе достаточно нескольких послеобеденных уроков вождения с кем-нибудь из наших ребят? Мне понадобятся твои аргентинские права, чтобы обменять их на европейские.

— Я могу ездить на автобусе или ходить пешком. Этот вопрос не стоит вашего беспокойства, — запальчиво сказал я.

Она мелодично рассмеялась.

— Фридрих был прав, — сказала она загадочно. Неужели людям в этом доме нечем заняться, кроме как обсуждать меня? — Скоро придет портной. Думаю, что три утренних костюма, парочка вечерних, еще одно пальто и немного повседневной одежды будет достаточно на первое время. О, я чуть не забыла об обуви! Всё-таки годы берут своё, милый!

— Миз** Лейден, не думаю, что с моей стороны корректно тратить на себя так много его денег, — твердо сказал я. Пора это прекращать. Никогда не чувствовал себя так неловко!

— Милый, ты не можешь все время ходить в джинсах и футболке в компании такого человека, как герцог. Ты только будешь ставить его в неловкое положение. Для герцога такие расходы — пустяк, и он будет счастлив заплатить. Твоя теперешняя одежда годится для каникул в городе, но если придется идти на званый ужин или прием, то она совершенно не подходит для подобных случаев. Во многие места вообще не пускают без пиджака и галстука, — подчеркнула она. — Нужно ли мне повторить то, что я сказала своему младшему сыну пять лет назад, когда он собирался идти в теннисных туфлях на собеседование в банк?

— Я понимаю, о чем вы, и в данном случае согласен с вами, — проклятье, неужели я выгляжу маргиналом, не имеющим понятия о дресс-коде? — но поймите и вы меня: для мужчины неприемлемо жить за счет другого мужчины.

— Пожалуйста, сделай мне одолжение, поговори об этом с герцогом, — снова попросила она, взмахнув длинными ресницами. — Уверяю, тут нет ничего смущающего. Он очень высокого мнения о тебе и просто желает тебе добра. Никто не думает, что ты «золотоискатель» — как те, кого мне приходилось отгонять от Его Светлости. Ты же совсем молоденький, только что из школы, да? Так вот, позволь мне дать тебе материнский совет. Ты думаешь, что злоупотребишь доверием Его Светлости, приняв эти подарки, но это не так. Ты оскорбишь его, только если сам ничего не будешь давать ему взамен. Эта сумма для него — ничто. Он за день зарабатывает больше, чем ты можешь потратить за год. Зато ты даешь ему то, что он не мог найти многие годы. Ты даешь ему снова почувствовать себя живым и счастливым, и для него это бесценно. Ты его любишь?