— Да.

— Что?

— Да, я готов. Ты и я, на равных.

— Посмотрим. Пойду, проверю детей, — ответил я, направляясь к двери. Он ничего не сказал и вернулся к работе.

После непродолжительной борьбы нам в итоге удалось посадить детей в машину вместе с няней, и я поехал с ними на железнодорожный вокзал. Конрад собирался присоединиться к нам позже, ему пришлось задержаться по работе. Запихнуть детей в поезд было довольно трудно, они сначала захотели посмотреть шкафчики в камере хранения, затем кассы, потом поезда, платформы, станционные часы и так далее, и так далее. Я и понятия не имел, что на вокзале так много интересного. Двое телохранителей были на грани нервного срыва, когда наконец посадили их в купе первого класса с мисс Майерс.

Они практически набросились на кондуктора, чтобы рассмотреть все, что у него было с собой. К этому времени я совершенно выбился из сил и решил, что мне нужно передохнуть. Выйдя из купе и закрыв за собой дверь, я столкнулся в коридоре с Алексеем.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я, не сильно удивившись. Похоже, что «семейные каникулы» превращаются в деловую встречу.

— Прячусь от важного собрания. Фердинанд, Михаэль, несколько заместителей и Горан тоже здесь, в двух следующих купе. Этот поезд теперь напоминает «Ледниковый экспресс»* в Давосе, — он громко рассмеялся, увидев мое обескураженное лицо.

— Буду знать, — я улыбнулся. — А есть тут нейтральная территория?

— Следующее купе слева от твоего. Оно тоже наше, но там никого нет, так как все набились в те два. В поезде безопаснее разговаривать, чем в номере отеля, — сказал он, открывая для меня дверь пустого купе.

— Ты какой-то другой, не такой, как в Париже, — заметил Алексей, садясь напротив. — Горан сейчас вводит герцога в курс последних событий в России, — добавил он, внимательно изучая меня.

— Я живу с Линторффом и детьми, — коротко ответил я, вдруг заинтересовавшись пейзажем за окном поезда.

— Ты с ним спал! Вот в чем дело! — воскликнул он.

— Говорят, конфиденциальность не такая уж плохая штука, Алексей, — проворчал я. — Говори тише! В соседнем купе дети с няней!

— Эта женщина уже знает, что вы спите в одной постели не потому, что герцогу нечем заплатить за отдельные номера. Когда Жан-Жак сказал мне, я не мог поверить, — довольно улыбнулся он. — Очень рад, что вы наконец-то разобрались между собой. Я беспокоился за тебя. Было похоже, что ты упиваешься своей болью.

— Не торопи события, ладно? Я еще не уверен.

— Хорошо. Я молчу, но было бы замечательно, если бы вы с герцогом дали друг другу второй шанс, — вздохнул он.

— Алексей, можно у тебя кое-что спросить?

— Смотря что, Гунтрам, — мягко сказал он.

— Я не знаю, что делать. Ты — единственный мой знакомый, у которого такие же отношения, как у меня. Я боюсь, что если мы с Конрадом начнем все с начала, он снова возьмется за свое, а меня это совершенно не устраивает, потому что он хочет, чтобы я многим пожертвовал.

— Гунтрам, мы с Жан-Жаком долго строили свои отношения. С 1996 года. И мы до сих пор ругаемся, как в первый день. Это никогда не изменится. Чтобы быть вместе, нам обоим приходится чем-то поступаться. Я прикусываю язык каждый раз, когда он начинает командовать в моей кухне, а он вынужден помалкивать, когда я сбегаю, чтобы купить что-нибудь в Макдональдсе. Вам придется чем-то пожертвовать, чтобы добиться равновесия, и запомни — это будет всего лишь зыбкое равновесие, которое может нарушиться в любой момент.

— Я не знаю, могу ли доверять ему. В ту самую минуту, когда он снова почувствует уверенность, он начнет вести себя, как раньше, и я не смогу больше контролировать ситуацию, — тихо проговорил я.

— Гунтрам, за последние два года ты не раз ставил этого человека на место. Ты ужасен, когда твердо решил сделать чью-то жизнь кошмаром. Ты не дрогнул ни на секунду. Он почти лишился рассудка от твоего равнодушия. Посмотри, сколько глупостей он наделал: женился на той женщине, встречался с итальяшкой, его чуть не выперли с его должности за неуважение к своему Консорту, он уничтожил половину ассоциатов за то, что они встали на сторону Репина, ввязался в новую войну с ним. Я до сих пор не понимаю, как герцог за столь короткое время сумел все отыграть назад. Он восстановил свои позиции в ту минуту, как ты вернулся из Парижа. Что, черт возьми, случилось за эти две недели?

— Он знает, что я жил с Репиным, Алексей. И знает, что ты тоже там был.

— И он не убил тебя?

— Нет. Репин никогда не был «серьезным соперником» для него. Фактически, Конрад использовал эту ситуацию, чтобы при содействии Обломова нанести решающий удар Константину. Он позволил мне быть с Константином, чтобы я его отвлек и осознал, что все еще люблю Конрада. Обломов сообщил ему, где я, еще до того, как Константин попросил Обломова связаться с вами. Предполагаю, что Конрад сыграл на том, что Обломов боялся вступать с ним в открытую конфронтацию, — расстроено признался я.

— Он еще лучше, как тактик, чем я думал, — восхищенно сказал Алексей. — Послушай, Гунтрам, в любви нет гарантий. Принц может превратиться в лягушку и наоборот. Что бы ни случилось в прошлом, забудь всё. Ты ничего не можешь изменить. Просто подумай, действительно ли ты его любишь. Если да, дай ему в глаз, спусти пар и продолжай любить. Если нет, уходи. Сейчас самое время.

— Спасибо, Алексей, ты хороший друг.

— Ты тоже. Не говори ему про «дай в глаз», ладно? Он может понять это буквально, ты же знаешь этих немцев. Ну ладно, мне пора возвращаться на собрание. В Ордене неспокойно, многие, словно маленькие утята, бегут к герцогу за помощью и прощением.

— Похоже, он снова вернул себе власть.

— О да… Многим пришлось заплатить за свою ошибку. Герцог вычистил Орден, сделав его меньше, но эффективней. Думаю, он в итоге понял, что этот мамонт, на котором мы ехали, слишком большой и неповоротливый — очень похоже на Советский Союз.

— Ты знаешь, что теперь происходит в России?

— Обломов столкнулся с серьезной конкуренцией. Потребуется несколько лет, чтобы всё стабилизировалось. Герцог ясно сказал, что мы туда не пойдем. Нам нужно сосредоточиться на Европе и Латинской Америке. Он не поддастся искушению расширить территорию.

— Не очень верится в это.

— Это его игра, Гунтрам. Пусть играет, потому что он владеет ситуацией лучше, чем любой из нас. Я до сих пор пытаюсь осознать то, что случилось за последний год. Михаэль очень впечатлен и немного злится, что он не был полностью посвящен в планы герцога.

Раздался стук в дверь. Пришел Хайндрик.

— Гунтрам, герцог хочет видеть тебя. Прямо сейчас, — сказал он и исчез.

— Ну вот — голос его хозяина**, — усмехнулся я.

— Не разозли его, Dachs, — улыбнулся в ответ Алексей.

— Уже успел утром, — пожал я плечами.

Хайндрик и Ларсен «стояли на посту» у дверей купе, где расположились Михаэль с Фердинадом и Конрад, все трое с ноутбуками. Я удивился, как он ухитряется превратить небольшое пространство вроде купе в офис, и откуда здесь взялись эти двое? Ларсен открыл мне дверь, и я вошел.

— А, Гунтрам... Тут у нас кое-что назрело этим утром, и я сегодня не смогу составить компанию тебе и мальчикам. У меня будет встреча в Зальцбурге, ты должен меня извинить. Моника прислала программу развлечений для детей и билеты на представление с марионетками.

— Они тут чудесные! — не задумываясь, сказал Михаэль. — То есть, я их видел много лет назад, но не думаю, что они с тех пор стали хуже, — поправился он, заметив, что Конрад с Фердинандом неодобрительно на него смотрят.

— Как я сказал, мы останемся на ночь, а завтра вернемся в Вену.

— Хорошо. Я все улажу с мисс Майерс… Конрад. — Я заметил, что Михаэль и Фердинанд делают вид, что заняты своими ноутбуками, а сами очень внимательно прислушиваются к каждому нашему слову. Оба испустили коллективный вздох облегчения, когда услышали, что я назвал Конрада по имени. — Где мы остановимся?

— В Зальцбургском «Захер Отеле», — ответил он с каменным лицом. — При таком срочном заказе больше ничего подходящего не нашлось.