Квартира была по-парижски пышно отделана. Мальченко провел меня в гостиную и предложил чаю. Я молчал, пока он по-русски отдавал распоряжения дворецкому. Потом так же безмолвно пил свой чай, а Мальченко в это время с любопытством меня разглядывал.

— Никогда не думал, что познакомлюсь с Консортом Грифона. — От неожиданности я чуть не заплевал ему лицо чаем. — Это честь, сэр. Я так много слышал о вас. Князь цу Лёвенштайн всегда с уважением отзывался о вас. Я увидел ваши картины, когда меня перевели под начало мистера Репина. Портрет его дочери, Софьи Константиновны, фантастический. Моя жена влюбилась в него, когда увидела в Санкт-Петербурге.

— Рад, что он вам нравится. Спасибо, сэр.

— Мистер Репин попросил меня вызвать для вас врача. Когда вам будет удобно его принять?

— В этом нет необходимости. Мне всего лишь нужно несколько лекарств. Если бы доктор оказал любезность и выписал рецепт…

— Разумеется, сэр. Если вы напишите названия, я распоряжусь, — сказал он, протягивая мне маленький кожаный блокнот. Я записал, что мне нужно. Надеюсь, добрый доктор понимает немецкий.

— Благодарю вас, мистер Мальченко. Вы не знаете, когда я смогу увидеться с мистером Репиным?

— Он сейчас в Амстердаме. Так что, наверное, завтра или послезавтра. Он сказал, что вы можете оставаться здесь, сколько захотите.

— Насчет Консорта Грифона… Пожалуйста, не называйте меня так. Я уже не пользуюсь этим титулом.

— Грифон не изменил ваш статус после своей свадьбы, и о браке никогда официально в Орден не сообщалось. Следовательно, вы — Консорт. Мы очень благодарны вам за поддержку, которую вы оказывали Грифону последние годы. Многие из нас рады, что он выбрал вас и продолжил свой род.

— Я был бы признателен, если бы вы не сообщали Грифону о моем местонахождении.

— Разумеется. Я подчиняюсь напрямую мистеру Репину. Моя семья — часть Ордена с 1815 года, но моя преданность всегда принадлежала дому Арсеньевых. Мистер Репин выбрал меня ассистентом, когда он вступил в Орден в 2005 году. Я покажу вам вашу спальню. Она наверху.

Как обычно, мне отвели фантастическую гостевую комнату на верхнем этаже с видом на площадь, отдельной ванной и большой кроватью. На стенах висело несколько картин XIX века.

— Я вас оставлю, отдохните перед ужином.

Я долго стоял под душем, чувствуя, как на меня наваливается усталость. Потом надел мягкий банный халат. Когда я вышел из ванной, в комнате дворецкий перебирал одежду.

— Надеюсь, она подойдет, сэр. Я видел вас совсем недолго.

— Спасибо.

Вся одежда была от Hermès. Это рядом, можно сказать, за углом. Я заметил, что мне выбрали более будничный стиль, чем я обычно ношу. Образ жизни Репина свободнее, чем у Линторффа.

— Пожалуйста, скажите мистеру Мальченко, что я хотел бы отдохнуть до вечера.

— Да, сэр.

Я надел пижаму, накрылся покрывалом и тотчас заснул.

Дневник Фердинанда фон Кляйста

Четвертое июля

Американские рынки закрылись, Конрад улетел в Гуанчжоу, а Михаэль — во Франкфурт. Я собирался отдохнуть, но не тут-то было. Домой я вернулся в четыре, но Сесилии не застал, она до сих пор была на работе в Фонде, с Элизабеттой фон Линторфф. С тех пор как Элизабетта стала Президентом, она помолодела на десять лет и с удовольствием командовала, выжимая из нас на благотворительность все до последнего цента.

И тут мне позвонил Марсель Териё, глава «Luxury Publishing Group». Они издают журналы, посвященные светскому обществу, моде и дизайну интерьеров. По настоянию Стефании они опубликовали фотографии со свадьбы Конрада. Маленькая частная компания. Териё — член Ордена, но нижнего уровня, на наши собрания его не приглашают.

— Фон Кляйст.

— Добрый день, мистер фон Кляйст. Приношу извинения, что побеспокоил вас дома, но поскольку вы рано уехали из офиса, я осмелился позвонить вам сюда.

— Да. Что я могу для вас сделать, мистер Териё?

— Главный редактор одного из наших журналов, «Jet Set Today», итальянское издание, позвонил мне несколько минут назад узнать мое мнение о материале, который они собираются завтра опубликовать. Он очень удивлен, что это делается таким странным образом, поскольку Линторффы обычно прежде высылают официальное коммюнике. Так, например, было с репортажем о свадьбе герцога.

— Мне ничего неизвестно о том, чтобы мы отправляли какие-либо пресс-релизы наших компаний в экономическую прессу, тем более в редакции популярных изданий.

— Это сообщение о близящемся появлении на свет следующего потомка дома Линторффов. Чтобы сделать подобное объявление, Грифон и герцогиня обычно выпускают совместное коммюнике. А тут всего одна ее фотография и одна со свадьбы — этого мало при таких обстоятельствах.

Твою ж мать! Вот сука!

— Вы правы, мистер Териё. Должно быть, это ошибка. Традиционно мы не делаем никаких заявлений в прессе, пока ребенок не родится. Вы должны отозвать статью из журнала.

— В этом и проблема. Журнал уже сверстан с фотографией герцогини на обложке и с тремя страницами соответствующего материала. Он отправлен в печать. Решение этой проблемы повлечет за собой большие расходы.

— Идти наперекор Грифону обойдется еще дороже. Возможно, мы можем заменить материал на этих страницах другим материалом.

— У нас мало времени. Нам придется менять обложку и три центральные страницы. Это будет недешево. Около полутора миллионов евро.

— Боюсь, без согласования с герцогом я могу предложить вам только миллион, а герцог сейчас в Китае. Можете печатать, как есть, но потом будете сами с ним объясняться.

Проклятые итальянцы, им лишь бы побольше денег! Он, что, принимает меня за идиота, который не знает, сколько это стоит на самом деле?

Териё минуту думал. Целую минуту.

— Я поддержу вашу просьбу о предоставлении кредита на следующий год, — добавил я.

— Отлично. Мы поменяем страницы.

— В течение часа по этому номеру с вами свяжется Альберт фон Линторфф. До свидания.

Дерьмо! Я убью шлюху своими руками… и Конрада — за то, что сделал ей ребенка, никого не предупредив! А сделал ли? Он говорил мне, что не притрагивался к ней с мая, после истории с фотографиями, потому что ему надоела эта высокомерная сука. Мне известно, что он несколько раз ходил налево, до того, как Гунтрам серьезно заболел. Проклятье! Сука забеременела и сейчас хочет узаконить ребенка! Она делает публичное заявление, чтобы Конрад, не желая прослыть рогоносцем, отозвал иск о разводе.

Правильно — но только если бы Конрада это волновало. Я набрал номер Альберта. Ему сейчас предстоит поработать.

— Ciao, Bambino, — игриво приветствовал он меня.

Это что там, техно-поп?! Он на дискотеке в рабочее время?

— Альберт, избавь меня от своего идиотизма. У нас проблемы.

— Секундочку. — Я услышал, как он удаляется от источника музыки и повторяет: «Scusi». — Я сейчас на модном показе у Татьяны. Она демонстрирует Prada.

— У меня нет желания обсуждать твоих подружек. Если будешь открыто появляться на ее показах, жена тебя прикончит.

— Ну и ладно. Конрад был прав. Заведи себе кого-нибудь совсем юного, без особого опыта, и почувствуешь, что твое либидо стало, как у кролика. С ней я ощущаю себя на десять лет моложе.

— Заткнись и слушай меня! Эта сука, Стефания Барберини, организовала себе фото на обложке «Jet Set Today» и трехстраничный репортаж о ее беременности от Конрада! Я перекупил эти страницы и обложку. А от тебя я хочу, чтобы ты заполнил три страницы рекламой своих компаний. Твоего банка, фонда, чего угодно. Это уже влетело нам в миллион евро!

— Putana! Конрад платит миллион? И я могу поместить туда, что захочу?

— Да, мы платим. Имя Линторффов должно бросаться в глаза, чтобы сука поняла наш намек. Теперь поторопись, позвони этому человеку, Териё, и отправь ему материалы, какие захочешь. У тебя в распоряжении меньше часа!

— Хорошо. Обложка тоже наша?

— Он должен заменить ее. Я не знаю. Это не моя проблема.