— Он для меня особенный человек. Он был моим любовником пять чудесных лет, пока не решил прекратить наши отношения. Я заставил его остаться здесь ради детей и чтобы защитить от всего, что может с ним случится вдали от меня. На тебе я женился, чтобы заставить его ревновать, но это не сработало. Так что теперь ты мне бесполезна. Назови свою цену за развод.

— Теперь понятно, почему ты так плох в постели. Педик. Ты трахаешься так, словно вспоминаешь порядок действий, прописанный в руководстве для католиков, — выплюнула она.

Конрад бесстрастно смотрел на нее.

Почему женщины так тошнотворно графичны, когда дело касается сексуального поведения их мужчин? Да, мы обсуждаем анатомию наших партнерш, но детали оставляем при себе.

— Хорошо, я заплачу тебе то, что в брачном договоре. Пять миллионов за год брака и три объекта недвижимости. Ты можешь оставить себе квартиру в Париже на авеню Монтень, одну в Риме и маленькую на Манхэттене. Вся остальная недвижимость принадлежит моим компаниям. Это хорошие условия, соглашайся.

— Нет уж! У тебя миллиарды, а ты хочешь отделаться пятью вшивыми миллионами?! Я хочу дом на Мэдисон авеню.

В прошлом году этот дом оценивался более чем в шестьдесят миллионов долларов, не считая предметов искусства внутри! Там находится большая часть его собрания современного искусства.

— Я буду выплачивать тебе пособие пятьсот тысяч евро в год до конца жизни. Если ты снова выйдешь замуж, выплаты прекратятся.

Конрад, ты только что пообещал ей сорок тысяч евро в месяц?! Ты ненормальный. Я даю Гертруде всего десять тысяч, и то только потому, что ты настоял. Я долго терпел эту суку — целых двадцать пять лет. Я сам должен был просить компенсацию.

— Я не согласна. Ты был мне неверен! Мои юристы уничтожат тебя.

— Как бы я хотел, чтобы это было правдой, но увы. Гунтрам на дух меня не переносит, — сухо ответил он. — Я поднимаю пособие до пятидесяти тысяч в месяц, но ты должна подписать соглашение о конфиденциальности.

— Не подпишу. Пусть все узнают о тебе!

— Стефания, у тебя тоже есть прошлое. Улица Кондотти давно осталась позади, не имеет смысла вспоминать о ней. Но если ты хочешь… Вспомни, как мы познакомились. Пресса обожает такие истории. Лучше воспользуйся моим предложением, выбери обеспеченное будущее, отдохни от вечной борьбы. Возраст очень немилосерден к женщине с твоими талантами. Я признателен тебе и с удовольствием материально поддержу. Мы можем все уладить с наименьшими потерями. Тихо разведемся и выпустим совместный пресс-релиз. Ты заскучаешь, если останешься здесь заботиться о детях до конца своей жизни. Ты — не материнский тип женщины. Но если хочешь поиграть в герцогиню, будь уверена, я очень подробно объясню тебе твои обязанности. Ты слишком долго вела себя, как тебе вздумается.

— Вы оба узнаете, что такое ад на земле, когда пресса услышит про вас! «Банкир трахает няня». Над тобой будет смеяться все общество.

— Не трогай Гунтрама, шлюха! — рявкнул он, готовый наброситься на нее.

— Конрад, оставь это юристам, — вмешался я. — Если Стефания хочет обвинить тебя в неверности, ты можешь поведать суду о том, как много денег она давала тому человеку… Как же его имя?

— Делла Роза?

— Нет. Темный. Погоди-ка… Франческо Россини!

— Да, помню. Тот, что на фотографиях.

— Он самый. Судья будет шокирован. И, возможно, аннулирует ваш брачный договор. Разве там нет положений о неверности? Жаль, мы не можем передать фотографии прессе. Даже «Sunday Mirror» не опубликует их! Не знаешь, в журнале «Хастлер» есть страницы, посвященные светскому обществу? — хихикнул я.

Разъяренная, Стефания выскочила из библиотеки. Совершенно не умеет проигрывать.

— Скажи Фридриху, пусть найдет ей хороший отель на ночь. За вещами она может прислать завтра.

— Да, я попрошу Милана позаботиться об этом. Скатертью дорожка! Я до сих пор не понимаю, почему ты не женился на той симпатичной шведке.

— Она слишком порядочная, от нее было бы сложно избавиться. Скажи юристам подготовить необходимые документы, и пусть все ее кредитные карточки аннулируют. Я хочу, чтобы ее счета в моих банках опустели. Нужно, чтобы у нее появился стимул всё подписать.

— Разумеется.

— Позвони Горану, он должен выяснить, куда подался этот глупый мальчишка. Странно, что он не побежал к тебе, как в прошлый раз, или к Алексею.

— Конрад, я вернул его домой через четыре дня. Естественно, он мне больше не доверяет.

— В таком состоянии ему не следует болтаться Бог знает где. Скажи Горану, пусть найдет его и приведет домой. Только поаккуратнее, он только что после стенокардического приступа.

— Конрад, скажи мне, ты все еще его любишь?

— Конечно. Почему, ты думаешь, я так долго выжидал и женился на этой женщине?

— Он винит тебя в смерти своего отца. На этот раз он тебя не простит. Господь знает, что я люблю его, как сына, но лучше бы тебе его отпустить. Ему всего двадцать пять, и он еще может начать все заново. Это самое порядочное, что можно сделать в данной ситуации.

— Гунтрам просто запутался, вот и всё. Эта женщина заставила его поверить, что я отказался от него. Даже если он никогда больше не захочет близости, у него все еще остались обязательства перед детьми. Они не должны страдать из-за наших трений. Гунтрам их официальный наставник, я всего лишь отозвал у него полномочия управлять их состояниями. Ему, с его больным сердцем, это будет затруднительно.

— Да, но мне все еще не нравится, что ты перевел семьсот миллионов своих денег на один из его счетов. Это чересчур много.

— Если ему придется в будущем содержать детей, надо обеспечить его наличными в необходимом объеме. Он взял что-нибудь с собой? Вели Горану проверить все его кредитные карточки и движения по счетам с апреля 2006 года, включая те, о которых, как Гунтрам считает, я не знаю.

— Возможно, сейчас-то мы и обнаружим, что он взял больше, чем ты думаешь. Такая огромная сумма даже святого заставила бы сомневаться.

— Только не моего Гунтрама. Он не восприимчив к таким соблазнам.

Пришлось оставшееся время инструктировать Горана, который ужасно расстроился, что его «братик» снова учудил глупость. Да, Гунтрам — настоящий идиот, если поверил словам Стефании, даже не попытавшись сначала всё проверить. Но я в это не верю. Почему он не попросил о помощи Горана или Алексея, как раньше? Алексей приглашал его погостить несколько дней, но вместо этого Гунтрам сел на автобус.

НЕТ. Наш Гунтрам не такой дурак. Он ей не поверил, но использовал ситуацию, чтобы сбежать. Не могу его винить, я бы сделал так же. Конрад довел его до предела. Мальчику пришлось жить у него, видеть его почти каждый день, заниматься с его детьми, терпеть его дурной характер и обвинения, а потом еще смотреть, как он трахает свою суку прямо у него под носом? Удивительно, как он не застрелил Конрада после этого — тот вполне заслужил.

Это правда, что Конрад не виноват в смерти отца Гунтрама. Не совсем виноват. Тот был очень болен и предложил свою жизнь, как залог, чтобы его малыша не тронули. Я глубоко уважаю Жерома де Лиля, как юриста и как стратега. Он всегда знал слабые места Конрада и обманул его, заставив поверить в то, что он выиграл. Жером продал нам по фантастической цене то, что уже было бесполезно, и строил планы отмщения. Я уверен, что это именно он навел нас на след предателей. Жером участвовал в махинациях своих родственников, поэтому позже это дало ему возможность натравить Конрада на ассоциатов и тем самым спровоцировать кровавую бойню внутри Ордена. Однако он не ожидал, что его отец окажется настолько ненормальным и попытается убить Конрада в прямом столкновении. Я согласен с тем, как Лёвенштайн решил этот вопрос. Это был единственный просчет Жерома де Лиля. У него не осталось иного выхода, кроме как предложить Гунтрама Грифону, чтобы защитить сына от «старой гвардии» Ордена.

Нам следует изменить наши правила о заложниках. Они совершенно устарели. В наше время существует множество вещей, которые мы можем использовать, как залог при переговорах.