Я взял письмо и порвал на мелкие кусочки. Он согласился подписать. Он выгнал меня.

Возможно, сейчас я на пороге свободы. Пройдет некоторое время, и дети забудут меня. Им всего четыре года.

========== "17" ==========

17 июня

В назначенный срок дети не вернулись, зато мне позвонил Альберт фон Линторфф. Услышать его голос, весело приветствующий меня, было большой неожиданностью.

— Мы с женой подумали, почему бы тебе не приехать к нам в Турин на недельку или две и заняться нашим великим плутом. Армину нужно, чтобы кто-нибудь поставил его на место, — усмехнулся Альберт.

— Доктор Делер справится c этим гораздо лучше меня, мистер Линторфф, — полусерьезно ответил я.

— Ох ты ж! «Мистер Линторфф». Ты заставляешь меня чувствовать себя дряхлым старикашкой. Для тебя я — Альберт! У Strolch, то есть у Армина проблемы с дипломной работой. Он никак не заставит себя взяться за нее, и возможно, ты сумеешь убедить его начать работать. Он ужасный лентяй и отговаривается каникулами.

— Клаус Мария и Карл Мария скоро вернутся с Зюльта, и им нужен кто-нибудь, кто за ними присмотрит, Альберт, — сказал я в свое оправдание.

— Кузен решил поехать в Лондон, дать тебе больше времени отдохнуть. Cердечный приступ — это не шутка. Он поговорил с врачом и теперь опасается, что дети могут стать для тебя источником стресса. Приезжай в Турин и спокойно отдохни у нас. Я могу отправить Армина обратно в Цюрих, если он не будет тебя слушаться. Делер его мигом построит.

Линторффы не любят выносить сор из избы. Все остается в семье.

— Боюсь, что не могу принять ваше предложение. Мне надо доделать несколько рисунков для детской книги, последний срок — конец июня. Мастер Остерманн убьет меня, если я не закончу, — придумал я новое оправдание для отказа. Да, у меня есть сроки, но большинство иллюстраций уже готово. Двадцать из требуемых десяти. Пусть выберут, какие лучше.

— Ясно. То есть ты никак не можешь приехать к нам? Каролина жаждет с тобой повидаться.

— Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания. Я навещу вас, как только смогу, Альберт.

— Отлично. Выздоравливай поскорее, Гунтрам, — сказал он поспешно и повесил трубку, не дожидаясь моего ответа.

Я снова вернулся к прерванному занятию — акварели с птицами для сказки. И только погрузился в работу, как снова зазвонил мобильник.

— Привет, Алексей, — я обрадовался его звонку. — Жан-Жак хорошо себя ведет?

— Привет, малòй. С него лучше не спускать глаз, — засмеялся он. — Но я не поэтому звоню. Как ты там?

— Гораздо лучше, спасибо. «Малòй» — это не слишком по-американски для тебя?

— Холодная война закончилась восемнадцать лет назад. Короче, хотел спросить, можно тебя повидать сегодня? Я забираю Бабу Ягу из аэропорта и везу в замок. Можно было бы послать за ней кого-нибудь другого, особенно после всего, что она тут нам всем устроила, но я хочу на тебя посмотреть и проверить, все ли свои лекарства ты принимаешь, — хихикнул он.

— Баба Яга возвращается? Эх, надо было принять приглашение Альберта фон Линторффа.

— Ага. Вот такое дерьмо.

Я чуть не согнулся пополам от смеха, услышав, как он изображает американское произношение.

— Можешь предоставить мне политическое убежище? Обещаю убираться и готовить, — полушутя сказал я. Ни за что не останусь с ней в одном доме. Я мог бы снять номер в отеле, но тогда Милан будет орать на меня из-за нарушения правил безопасности, не говоря уж о Фридрихе, который за ухо притащит меня обратно домой. Он очень консервативен.

— Без проблем, но ни шага на кухню. Это территория Жан-Жака. Собери вещи, и вечером уедешь со мной.

— Огромное спасибо. Ты мой спаситель.

— Как всегда. Я уведомлю герцога о твоем местонахождении.

Прежде чем я успел попросить его не делать этого, он отключился. Дерьмо! Почему они все до сих пор обращаются со мной, словно я проклятый Консорт? Все закончилось в 2006 году, а сейчас у нас 2008! Почему они в своем дурацком Ордене никак не могут это запомнить? И Линторфф до сих пор говорит «наши дети». Лицемер!

Надеюсь, он исполнит свое обещание и переведет полномочия ведьме. Я больше не могу выносить эту ситуацию и не знаю, как отреагирую, когда увижу его. Рано или поздно он вернется домой.

Позже, около четырех, две больших Ауди припарковались на эспланаде у новой части замка. Ну и ну, Алексей распорядился использовать для стоянки место, отведенное для прислуги! Как там было написано на двери у старого герцога в Гюстрове? "Lieferanten und Briefadel zur Hintertür"? («Поставщики и жалованные дворяне* — с черного хода».) Алексей быстро учится у своего босса.

Я подошел ко входу и обнаружил, что Фридрих не стал выстраивать персонал в шеренгу, как он всегда делает, когда герцог возвращается из поездки. Я вздохнул, но ничего не сказал. Он достаточно опытен, чтобы понимать, что делает. Надеюсь, герцог не будет на него орать из-за этого. Я встал рядом.

— Гунтрам, тебе не обязательно её встречать.

Надо же, просто «её». Не «Её Светлость» или «герцогиню». Должно быть, она его действительно достала.

— Она все еще герцогиня, — ровно сказал я.

— Да, всё ещё, — ответил он, стиснув зубы. — Его Светлость пока не принял решение.

Она вошла в фойе, как настоящая королева, — этого у ведьмы не отнять. Она всегда выглядит царственно. Настоящая львица.

— Добрый день, мадам, — вежливо поприветствовал ее Фридрих. Я церемонно поклонился.

— Де Лиль, пойдемте со мной в библиотеку, — надменно приказала она.

— Как пожелаете, мадам.

В комнате она села за стол Линторффа. Отважная женщина: это его место, а он никогда не уступает свою территорию. Она не предложила мне сесть, так что я остался стоять перед ней, а она в это время искала какие-то документы в своей папке.

— Мой муж решил принять ваше увольнение начиная с завтрашнего дня. Вы получите свое жалование до конца месяца плюс еще за шесть месяцев — в качестве выходного пособия. Вы с вашим состоянием здоровья — обуза, и бесполезны для нас. Он также подписал документы о переводе обязанностей Попечителя собственности на Фердинанда фон Кляйста. Вы больше не являетесь официальным воспитателем детей. Я была бы благодарна, если бы вы покинули дом до завтрашнего утра. Я не хочу, чтобы зрелище вашего ухода причинило детям боль.

Я не мог поверить своим ушам. Что, так легко? Свободен?! Мне все равно, если какой-нибудь ревностный член Ордена пустит мне завтра пулю в голову. Я могу уйти отсюда!

— Герцог в самом деле подписал документы?

— Невозможная наглость! Вы не получите от нас рекомендательного письма! Разумеется, мой муж подписал бумаги! А теперь уходите.

— Благодарю вас, мадам. Я вам очень признателен. Желаю вам, как новому Консорту, успехов на этом поприще.

— Я не консорт! Я его жена и герцогиня! Наглый сопляк! — закричала она в ответ. Бесценное зрелище. Ей надо бы поучиться у Элизабетты, как устраивать разносы слугам и не выглядеть при этом, словно базарная торговка. Почитать словарь тоже не помешает. Но это больше не моя проблема. Я подписал документы, которые она мне дала, даже не взглянув на них.

— До свидания, мадам.

Она не ответила, и я ушел.

Я почувствовал себя пьяным от счастья. Да, я буду сильно скучать по детям. Знаю, что не случится ни одного дня, когда я не буду думать о них, но так дальше продолжаться не может. Я больше не выдержу. Он убивает меня. Я тоже имею право устроить свою жизнь, как считаю нужным. Ненависть между нами в конце концов отразится на детях. Они этого не заслуживают.

Я вернулся в спальню и стал складывать вещи. Мне не хотелось брать много одежды. Большая ее часть осталась с тех времен, когда я был «постельной грелкой» Линторффа, и, честно говоря, мне она не понадобится. Я взял только то, что приобрел за последние два года на деньги, вырученные от продажи картин. У меня должно быть около 89 000 франков, этого достаточно, чтобы продержаться, пока я не найду новую работу где-нибудь за пределами Швейцарии.