**** фьючерс = фьючерсный контракт — это договор о фиксации условий покупки или продажи стандартного количества определенного актива в оговоренный срок в будущем, по цене, установленной сегодня.

========== "14" ==========

24 мая

Я до сих пор не могу в это поверить. Тошно. Меня вырвало, когда я увидел эти фотографии на своем ноутбуке. Думаю, что никогда к нему больше не притронусь. Лучше уж бумажные блокноты, хотя компьютер в этот раз спас мне жизнь.

Понедельник двадцатого мая начался, как обычный день. Рано утром я отвез детей в школу и поехал обратно, чтобы в кои-то веки спокойно поработать — ведьма уехала за покупками в Париж. Как всегда, назад меня привез Милан. Он собирался сходить на кухню и проверить, не сможет ли что-нибудь там перехватить. Подъехав к замку, мы с удивлением увидели, что у входа припаркован лимузин Линторффа и другие черные машины. Странно, он объявил вчера, что улетает во Франкфурт, участвовать во встречах ЕЦБ. *

Остановив машину, Милан почему-то проверил свое оружие. Я испуганно посмотрел на него: он никогда ничего просто так не делает. Подошел Ратко, и они с Миланом принялись возбужденно переговариваться на сербском.

— Ты, в дом, — сказал Ратко, мертвой хваткой взяв меня за локоть. — Я надеюсь, мне не придется этого делать, — пробормотал он себе под нос. Милан пошел с другой стороны.

Внутри, в фойе, я увидел рыдающую в кресле Лизетту и горничную, Надин, которая пыталась ее успокоить, что-то ей тихо говоря. Когда мы проходили мимо, обе женщины уставились на меня, как на чудовище. Я хотел узнать, что случилось, но Ратко толкнул меня и рявкнул:

— Иди!

Милан постучался в библиотеку и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. Ратко снова пихнул меня. В комнате я увидел очень серьезного Горана, Фердинанда, Хайндрика с посеревшим лицом и Линторффа собственной персоной, злющего, как демон из преисподней. Был там еще какой-то незнакомый человек, он проверял мой компьютер, положив рядом свой ноутбук.

Линторфф поднялся из кресла, подошел ко мне и без предупреждения со всей силой ударил по лицу. Я упал. Он резко наклонился, намереваясь меня придушить, но Хайндрик и Фердинанд повисли на нем.

В груди сильно заболело, и я, порывшись в кармане, нашел таблетку и проглотил ее.

— Не трудись, твое время сочтено, — рявкнул Линторфф и плюнул мне в лицо.

— Я не писал Репину и не говорил с ним, как и обещал! — тщетно пытаясь отдышаться, выкрикнул я.

— Я с огромным удовольствием избавлюсь от тебя. Ты такой же лицемер, как и твой дядя.

— Мой герцог, клянусь, если подозрения оправдаются, я сам этим займусь, — сказал Горан из своего угла.

— Нет, это мое право и обязанность, как отца.

— Я ничего не сделал! Я больше не общаюсь с Фолькером! Господи, вы что, снова обыскиваете мои вещи?! Это паранойя!

— Ты осмелился притронуться к моим детям, мразь! Это так ты мне отомстил! Отыгрался на них! Ты будешь молить о смерти, когда я с тобой закончу. Я только надеюсь, что у меня хватит хладнокровия превратить твои последние дни в ад, прежде чем убить тебя, — такого страшного голоса я у него еще никогда не слышал.

— Дети в школе! Утром я отвез их туда!

— Я получил анонимное письмо со сделанными тобой порнографическими фотографиями моих детей. Они выложены на сайтах для извращенцев. Весь твой компьютер забит этой мерзостью! — заорал он, порываясь снова на меня броситься.

— Это только косвенные доказательства, мой герцог. Я хочу получить прямое подтверждение, что их сделал Гунтрам. Если это так, у меня хватит хладнокровия заставить его мучиться неделю, — вмешался Горан.

— Что?! У меня ничего такого никогда не было, и я ничего не делал! У меня даже нет фотоаппарата! Только на мобильном телефоне! — я вытащил его из кармана и бросил Линторффу в лицо. Он с легкостью поймал его. — Ты ненормальный, раз поверил в такую ложь. Я не такой подонок, как ты! Это на тебя работают трейдеры-педофилы! — заорал я на него в ответ.

— Отведи его вниз, Хайндрик. Он не будет больше осквернять мой дом.

Швед сделал так, как ему приказали, на его лице было написано отвращение оттого, что приходится прикасаться ко мне. Добро пожаловать в криминальный мир, Хайндрик! Тебе придется делать множество неприятных вещей!

Он отвел меня в подвал и сел в кресло, с оружием наизготовку.

— Не пытайся бежать. Я прострелю тебе ногу, чтобы ты побольше страдал. Отвратительный подонок!

— Ты же знаешь меня, Хайндрик! Я никогда бы не сделал ничего такого! Это подстава!

— Кто ты такой, чтобы ради тебя все это затевать? Бедная герцогиня рыдала как безумная, когда она обнаружила фотографии и показала их мужу.

— Можешь мне объяснить, что произошло? Я ни в чем не виноват. Ты говорил, что ты — мой друг!

— Мне было трудно поверить, но факты говорят сами за себя. Материалы были у тебя на компьютере. Кто-нибудь имел к нему доступ?

— Никто, кроме целой команды айтишников из банка! Все мои файлы мониторят с 2004 года! У меня там даже обычной порнухи не было! Не будешь же ты считать рисунки обнаженной натуры за порно! Я делал их у Остерманна в студии в присутствии двадцати женщин!

— Смотря кто их рисовал.

Мы просидели там несколько долгих часов, больше не разговаривая. Он смотрел на меня с презрением и гневом. Мне делалось все хуже и хуже, я замерз, голова раскалывалась, навязчиво крутились мысли о том, что со мной будет.

Появился Ратко и сделал знак Хайндрику. Швед дернул меня за руку, поднимая, и толкнул так, что я буквально полетел к двери. Я упал, ударился о камень и слегка рассадил лоб.

— Босс не обрадуется, когда обнаружит, что ты сделал, Хайндрик. Скажи спасибо, что Гунтрам не любит жаловаться.

— Дерьмо! — выругался Хайндрик. — Молчи об этом, парень, — шепнул он мне, помогая встать, на этот раз более аккуратно. Я неверяще посмотрел на него.

Ратко привел меня в библиотеку, где за столом, на котором стоял мой ноутбук, расположился Линторфф. Фердинанд сидел в кресле справа от него, а Горан — слева.

— Можешь объяснить, как эти материалы попали в твой компьютер? — спросил Линторфф, разворачивая ко мне экран и демонстрируя огромную фотографию Карла и Клауса, снятых голыми, в развратном виде. Меня затошнило. Изображения сменялись одно за другим, все они были одного и того же толка. Я больше не мог терпеть и вывалил содержимое своего желудка на его великолепный ковер. Хайндрик успел подхватить меня до того, как я рухнул на пол.

— Закрой эту гадость, Конрад! — заорал Фердинанд. — Ты хочешь, чтобы у него стало плохо с сердцем?! Слов техника для тебя не достаточно?!

— Это реакция педофила, мой герцог? — очень холодно спросил Горан. — Расслабься, братик. Это неумелый фотошоп. Всё это не на самом деле.

Хайндрик и Горан усадили меня в кресло, и я, больше не сдерживаясь, зарыдал, закрыв лицо руками. Я не слышал, что они там говорили, и мог думать лишь о детях. Кто мог с ними такое сделать? Задний план фотографий не был похож на интерьеры замка, скорее, на обстановку дешевого отеля. Но дети нигде не бывают, кроме дома и школы.

— О Боже, это что, сделано в школе?! — прошептал я. Меня снова замутило.

Горан опустился на колени рядом с моим креслом.

— Послушай меня, братик. Эти изображения — подделка. Они не настоящие. С детьми ничего не случилось. С ними все хорошо, они в Цолликоне, у Элизабетты фон Линторфф, пьют с ней чай. Ты с ними увидишься, как только придешь в себя. А сейчас успокойся, нам нужно разобраться, кто тебя подставил.

— Клянусь, эти фотографии не мои!

— Теперь мы это знаем, Гунтрам. Хайндрик, Ратко, выйдите, — сказал Фердинанд, сердито глядя на Конрада. — Кто бы это ни сделал, ему не поздоровится, — рявкнул он своему другу. Оба телохранителя поспешно покинули комнату.

— Специалист, которого ты здесь видел, проверил твой компьютер, чтобы посмотреть, нет ли у тебя исходных материалов, но ничего не нашел, — сказал Горан, не отпуская мою руку. — Конечно, ты мог воспользоваться другим компьютером, но в твоем ноутбуке столько порнодряни, что у него возникли сомнения. Он проверил даты записи на твой жесткий диск около двух тысяч файлов с изображениями, и оказалось, что все они появились три дня назад. Либо ты очень любишь качать из интернета, либо передал их с другого компьютера. Техник решил сличить дату их закачки с зеркалом твоего винчестера, имеющегося у него, но ничего не вышло: на зеркале этих файлов нет. В итоге выяснилось, что фотографии детей подделаны. Техник пытается выяснить, когда сделаны исходные фото детей, поэтому у нас будет зацепка. Он полностью отвел от тебя подозрения. Я хочу принести свои глубочайшие извинения, что почти поверил в обвинение. Теряешь способность рассуждать здраво, когда видишь такое. Мне очень жаль, я надеюсь, что ты меня простишь, Гунтрам.