Особого выбора у меня не было. Самое разумное, что я мог сделать, это сбежать при первой же возможности, но вряд ли это будет легко — он явно решил не спускать с меня глаз. К тому же я надеялся, что Линторфф поможет вызволить Фефо из тюрьмы… Я бы мог пойти в полицию и объявить, что человек, приютивший меня в своем доме, избил и почти что изнасиловал меня после того, как я буквально предложил ему себя. Я прямо-таки представлял, как будут смеяться полицейские, когда они это услышат... Деньги на исходе, и вряд ли я смогу продержаться еще три недели — до даты обратного рейса в Аргентину (дешевый билет нельзя было поменять). Можно, конечно, занять у матери Фефо, и молиться, чтобы она не оторвала мне голову. Да, пожалуй, это самый разумный вариант: поговорить с ней завтра и попросить помочь сбежать от этого маньяка.

Я так и сидел, сгорбившись под струями горячей воды, мечтая, чтобы она смыла все горести и вернула мне способность здраво мыслить. Душ внезапно выключился, и меня закутали в большое полотенце. Обернувшись, я увидел Конрада, который стоял на коленях рядом со мной. Он притянул меня к себе и принялся вытирать. Пусть делает, что хочет. Еще одного взрыва я не переживу.

Он отвел меня в спальню и помог надеть пижаму. На столе появился поднос с дымящимся шоколадом и поджаренными сендвичами. Он велел мне поесть и ложиться, я молча подчинился. Он сел рядом и гладил меня по голове, пока я ел.

— Теперь я вижу, что такое суровое наказание было чрезмерным для такого хрупкого существа, как ты. Достаточно было бы строгого внушения, но уже поздно сожалеть. Гунтрам, слушайся меня, уважай правила, и между нами не будет никаких трений. Я хочу, чтобы мы достигли взаимопонимания. Обещай, что не будешь больше спорить со мной, и мы продолжим наши отношения, словно ничего этого не было.

Взглянув ему в глаза, я впервые увидел там нечто похожее на раскаяние. Я быстро опустил голову, ища ответ в чашке шоколада, но там его не было.

— Пожалуйста, давай забудем этот ужасный эпизод и подарим нам второй шанс, — прошептал он и прошелся серией невесомых поцелуев по моей шее от уха до ключицы. Истолковав молчание как поощрение, он осторожно поцеловал меня в губы. Я подпрыгнул от неожиданности и приоткрыл рот, и тогда он проник внутрь языком, действуя уже более решительно. Поцелуй сделался жадным, и я почувствовал его желание овладеть мною, поглотить меня, но теперь мне уже не было страшно.

Может быть, стоит позволить ему продолжать, и не найдя отклика, он разочаруется и оставит меня в покое? Но это оказалось провальной идеей: я нуждался в нем больше, чем готов был признать. Я прижался к нему и ответил на поцелуй. Он вскочил, тесня меня к кровати, опрокинул на постель и навалился сверху.

Я запаниковал, решив, что он собирается овладеть мною полностью. Попытался оттолкнуть его, но он не сдвинулся ни на йоту, продолжая меня целовать. Мне стало страшно, я задергался под ним, и он наконец остановился и разорвал объятья — должно быть, увидел ужас в моих глазах

— Не бойся, мой милый. Сегодня ничего не будет — ты слишком нервничаешь, чтобы получить удовольствие. Тебе надо отдохнуть и привыкнуть к моим рукам. Наш первый раз должен стать особенным. Твоя чистота — это твой дар мне, и я не хочу его портить небрежностью. А теперь спи, — успокоил он меня, коротко коснувшись губ. — Если тебе что-нибудь понадобится, моя спальня в конце коридора.

Когда он ушел, я с облегчением перевел дух. Есть расхотелось; я скользнул под одеяло и заснул, так как усталость взяла свое.

Несколькими часами позже я проснулся, чтобы сходить в туалет. Вернувшись обратно, долго ворочался в непривычно огромной постели. Меня мучил один вопрос, и я понимал, что пока не узнаю ответ, не смогу заснуть. Собравшись с духом, я отправился к Конраду.

Открыв дверь, я нерешительно вошел в его комнату. В темноте виднелся лишь светлый проем окна, и мне понадобилось время, чтоб зрение адаптировалось. С кровати послышался глухой металлический звук.

— Гунтрам?

— Ты и дальше будешь меня бить? — выпалил я. Он сел в кровати, не зажигая света, его массивная фигура темнела на фоне окна.

— Иди в постель, Гунтрам — здесь холодно.

Я скользнул к нему под одеяло, и он обнял меня, прижимая к себе.

— Нет, я надеюсь, что мне больше никогда не придется быть с тобой жестоким.

Почувствовав облегчение, я прижался к нему и заснул в кольце теплых рук.

примечание переводчика

Мышонок (нем.)

========== "10" ==========

Следующим утром я проснулся от деликатного прикосновения к плечу.

— Просыпайтесь, дитя, уже больше десяти, — сказал чей-то голос.

Вскочив, я уселся на кровати, слегка сбитый с толку. Через секунду я осознал три вещи: во-первых, я нахожусь в постели Конрада (в пижаме), во-вторых, Фридрих, дворецкий, стоит передо мной (и, следовательно, он догадался, где я спал прошлой ночью). И третье, самое ужасное: в восемь утра мне полагалось встречать мать Федерико в миланском аэропорту.

Я в панике спрыгнул с кровати, изрядно повеселив этим Фридриха. Всё, я — мертвец. Она будет убивать меня медленно и мучительно.

— Мне нужно в Мальпенсу, в Милан. Не знаете, есть туда поезда сейчас?

— Поезда в Милан отходят каждый час, но если вы хотели встретить сенатора, то опоздали, — объявил он мне с искренним удовлетворением.

— Спасибо. Я одеваюсь и ухожу, — сказал я немного раздраженно этой черной вороне. У человека неприятности, а он издевается!

— Горан и советник Гандини рано утром уехали на машине ее встречать. Туда добираться часа три. К ланчу они должны вернуться. Герцог распорядился дать вам подольше поспать. Но я все-таки советую вам одеться и перекусить в своей комнате, сэр.

Побежденный, я пошёл к себе и обнаружил, что в комнате все прибрано, словно меня там никогда и не было. Прислуга в этом доме, должно быть, раньше работала в отеле. Я оделся, взяв вещи из аккуратной сложенной стопочки на подушке и позавтракал, нет, скорее, действительно перекусил — кофе с молоком и пара тостов с маслом и мармеладом это слишком мало для растущего организма.

Вернувшись в комнату Конрада, я застал там Фридриха, сосредоточенно роющегося в гардеробе. Он снимал плечики с костюмами и перекладывал рубашки на полках.

— Извините, что прерываю, но не могли бы вы сказать, где герцог? — робко спросил я, вспомнив, что Конрад говорил о строгости Фридриха.

— Утреннее расписание Его Сиятельства весьма плотное. Вы можете подождать в библиотеке или в саду, когда приедет сенатор или наступит время ланча.

— Спасибо, — я поразился, насколько он педантичен. — Не подскажите ли тогда, где находится библиотека?

— Вниз по лестнице, дверь слева от студии герцога. Если подождете, я провожу вас туда, — сказал Фридрих, не отрываясь от своего занятия. К тому времени он освободил уже половину шкафа. — Как вы думаете, этого места будет достаточно для ваших вещей?

— Простите?

— Герцог велел мне перенести ваши вещи сюда, и я хотел бы знать, достаточно ли тут для них места.

На этот раз я не то что порозовел — я покраснел, словно перезревший помидор. Он не только видел меня в чужой постели, он определенно знает, чем я занимался (ну ладно, технически еще не совсем) с Конрадом. Я уставился на деревянные половицы у себя под ногами и пробормотал:

— Думаю, да.

Фридриха, похоже, забавляло мое замешательство.

— Это счастье, что герцог выбрал вас своим компаньоном, учитывая его предыдущий опыт, — сказал он мягко. Потом взглянул на полки и добавил: — Да, думаю, на первых порах, пока мы не вернемся в Цюрих, этого будет достаточно.

Великолепно! С чего Конрад взял, что я должен переселиться к нему в комнату? Так или иначе, кажется, дворецкий сейчас настроен поговорить, и, возможно, он расскажет мне что-нибудь новое о своем боссе.

— Вы живете в Цюрихе? — невинно спросил я.

— Большую часть времени герцог проводит в Цюрихе — когда не ездит по делам. Это большая неожиданность, что он устроил себе каникулы и приехал в Венецию на Новый год, — объяснял мне Фридрих, убирая костюмы в другой шкаф, скрытый за расписной панелью стены. — У него есть дома в Лондоне, Нью-Йорке, Франкфурте, Риме и Париже. Я сопровождаю его туда, где он намерен остаться больше, чем на неделю. Конечно, герцог владеет и другой недвижимостью, но там он никогда не бывает.