Он поцеловал жену в лоб через маску. Подтолкнул к двери меня и Амалию.

– Подождите, – сказала фрау Дуфт.

Мы обернулись.

– Как тебя зовут? – спросила она у меня.

Наверное, у моей матери мог быть такой голос, если бы она могла говорить.

– Он не говорит, – ответила за меня Амалия.

Но я сказал.

– Мозес, – произнес я голосом мыши, и глаза Амалии расширились от удивления. – Gute Nacht[20], фрау Дуфт.

– Мозес, – только и смог вымолвить аббат, появившийся на следующее утро у дверей репетиционной комнаты.

Он выплюнул мое имя, как будто это было что-то неприятное, прилипшее к его языку, и отвращение оставалось на его лице и после того, как он от этого избавился. Ульрих и мальчики повернулись ко мне, и, как мне показалось, я заметил жалость на их лицах. Мои ноги беззвучно проскользили по полу, и, стараясь не поворачиваться к аббату спиной, я выскользнул в дверь.

Я был уверен: ему сказали, что я пел в спальне фрау Дуфт. Он закрыл дверь, пристально посмотрел на меня и дернул носом.

– Музыка, – сказал он, и с каждым словом его холодные глаза все ближе и ближе придвигались к моему лицу, – это не болеутоляющее средство. И не тинктура[21] какого-нибудь врача. Я не больницу строю, а церковь. Этот человек глупец.

Аббат резко выпрямился и обернулся, чтобы посмотреть в окно на кипенно-белые стены своей церкви. Он даже сощурился от их сияния.

Он воздел палец и направил его мне в лицо:

– В этом городе так мало этих треклятых каменщиков. Если бы не они, я даже не стал бы обсуждать его просьбу. Но он сказал, что у него они есть и что он сможет отрядить мне с полдюжины. Почему твой голос столь ценен для него?

При этом он прищурился, и я почувствовал, что он пытается прочитать ответ в мягких чертах моего лица.

Мимо нас по коридору прошел послушник. Он поклонился аббату и постарался как можно быстрее миновать нас, но аббат остановил его мановением руки.

– Приведи сюда монаха Николая, – велел он.

Послушник поспешил исполнить приказание. Неодобрительный взор аббата вновь обратился на меня и пребывал на мне до тех пор, пока в коридоре не послышались торопливые, тяжелые шаги Николая.

– Отец аббат, – сказал он, озабоченно глядя на него, и, сделав последний шаг, низко поклонился. – Что-то случилось?

Аббат, презрительно взглянул на Николая, как будто говоря: Разве нужно спрашивать, когда такие, как ты, находятся в этом аббатстве?

Вместо этого он очень медленно произнес, словно отдавая приказание слуге из крестьян:

– Каждый четверг, вечером, этот мальчик будет петь вечерю в доме Дуфтов. Позаботься о том, чтобы он был чистым и хорошо одетым, дабы мог достойно представлять аббатство в одном из лучших семейств города.

– Конечно, – сказал Николай. Он посмотрел на меня, улыбнулся и взъерошил мне волосы. – В доме Дуфтов! Какая честь!

Я слабо улыбнулся ему.

– Аббат! – Николай положил руку на плечо аббата. – Я сам отведу его туда.

Аббат отпрянул, как будто Николай обжег его:

– Нет, ты не поведешь его!

– Так это же недалеко, всего лишь… – Николай всплеснул рукой, как будто это была рыба, плывущая в сторону окна. Пожал плечами. – Я смогу найти.

Аббат сурово взглянул на него и сказал, указав пальцем на строение на площади:

– Я скорее отдам эту церковь реформатам, чем позволю тебе гулять по городу вечером. Чтобы ты сидел в их гостиной? – Аббата передернуло от отвращения.

Николай был явно разочарован, но положил руку мне на плечо:

– Тогда я нарисую Мозесу карту.

Аббат снова взглянул на меня:

– Да, ты прав. Ему нужен сопровождающий. – Аббат чмокнул губами, как будто у него во рту была кислая пастилка. Кивнул: – Отец Доминикус будет сопровождать его.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.