Выговский заколебался. Одно дело предъявить панталоны Жаклин или Лизавете, совсем другое – супруге патрона.

– Антон Семенович, вы от меня что-то скрываете, – забеспокоилась княгиня. – Говорите немедленно, я настаиваю.

«Если рассказать от корки до корки, показ нижнего белья станет уместным», – решил Антон Семенович и, усевшись в гостиной, поведал Александре Ильиничне о сегодняшних приключениях. В самом конце, изобразив смущение, достал панталоны.

– Ни вы, ни даже Крутилин продавщицу этих панталон не сыщете, – огорошила его княгиня.

– Почему?

– Потому что их в лавках не продают.

– И где их можно купить?

– Только у Алины, она ездит по богатым домам, продает чулки и конфекцион.

Выговский по привычке достал блокнот и записал, прикидывая, как бы Алину поскорее разыскать. До суда-то один день.

– Разносчица Алина. Фамилию, случайно, не знаете?

– Не вздумайте обозвать ее разносчицей. Обидится смертельно. И разговаривать не станет.

– А как к ней обращаться?

– Madam commis voyageur[21].

Выговский рассмеялся:

– Придумают же. И где она такое словечко подцепила?

– В гимназии.

– Неужто из благородных? – удивился Антон Семенович.

– Нет, ее матушка служит горничной. Весьма бережливая особа, потому и сумела оплатить дочке гимназию с полным пансионом. По стопам родительницы Алина идти не пожелала, к учительству ее душа не лежит, а на государственную службу, сами знаете, лиц женского пола не берут. Раздумья Алины, чем бы заняться, разрешились случайно: как-то раз она поехала сопровождать матушку, которой вздумалось купить пару шелковых чулок. Обе потеряли целый день. Столь дорогую вещь опасно брать без примерки, а в примерочные вечно очереди. Так у Алины и родилась идея ездить по домам с чулками, чтобы никто не мешал даме перемерить хоть пару дюжин. Товар она подбирает исключительный, последние французские штучки, такие в лавках днем с огнем не сыщешь…

– И эти панталоны?..

– Да, Алина их предлагала мне в сентябре.

– Как ее найти?

– У меня должна быть ее карточка. После ужина найду, напишу записку, чтобы завтра зашла. Когда будете уходить домой, отдайте ее дворнику, велите, чтоб отнес.

– Не знаю, как вас благодарить…

В гостиную вошла кухарка Матрена:

– Кушать подано.

Четверг, 3 декабря 1870 года,

Санкт-Петербург

Давайте-ка познакомимся с Александрой Ильиничной поближе, ведь именно она главная героиня повествования.

Ей тридцать пять, блондинка, изящна, стройна, обворожительна, мила, а когда улыбается, мужчины не могут отвести от нее глаз. Но, увы, княгиня не флиртует. Потому что у нее есть муж. Единственный и неповторимый, в недавнем прошлом профессор Петербургского университета, ныне преуспевающий адвокат. Умный, талантливый, любимый, самый-самый.

Идеальная пара? Увы, Тарусовы так не считали. Нет-нет да пробегала меж ними черная кошка. А все потому, что Александре Ильиничне некуда было приложить силы. Раньше они уходили на детей. Но старшие, Евгений и Татьяна, выросли, а пятилетний Володя усмирить всю материнскую энергию в одиночку не мог. От вынужденного безделья княгиня стала помогать мужу в делах. И, надо признать, добилась успехов: без ее помощи все процессы, прославившие присяжного поверенного Тарусова, окончились бы пшиком[22]. Но вместо благодарности Дмитрий Данилович категорически запретил ей заниматься сыском. Ведь из-за деяний супруги его едва не лишили адвокатской практики. А сама Александра Ильинична чуть не рассталась с жизнью.

Рассказ Выговского княгиню вдохновил: процесс Якова Шалина обещал быть перспективным. Эх, зря Диди отпихнул его, еще один грохот литавр ему не повредит.

И потому, когда на следующий день в начале первого пришла мадам Алина, Александра Ильинична Выговского звать не стала, расспросила ее сама. А выяснив что хотела, тут же отправилась к закадычному другу судебному доктору Прыжову.

– Опять за старое? – уточнил Алексей Иванович, стягивая запачканные кровью каучуковые перчатки.

– Что ты, – соврала княгиня. Она знала: если признается ему, что да, снова занялась сыском, Прыжов выгонит ее взашей, потому что поддерживает запрет Тарусова. – Просто заехала удостовериться, что ты жив-здоров.

– Раньше ты приезжала за тем, чтобы что-нибудь разнюхать.

– Мало ли что было раньше. Сейчас все изменилось.

– Что к примеру?

– Прежде ты часто к нам приходил. А сейчас и носа не кажешь.

– Теперь я семейный человек, – напомнил Алексей Иванович.

Грусть в его голосе Александру Ильиничну весьма приободрила. Ну-ка, ну-ка, значит, не все у них с Натальей Ивановной гладко. Княгиня так и знала. И предостерегала приятеля: «Наталья тебе не пара. Что ты в ней нашел? Ни умом не блещет, ни красотой. К тому же бесприданница».

Но вслух напоминать те слова не стала, лишь вкрадчиво спросила:

– Неужели так сложно выкроить время для старых друзей?

– Хотелось бы… да когда? По будням я на службе, в воскресенье утром водим маму в церковь.

– Маму? – удивилась Тарусова.

Прыжов с раннего возраста остался сиротой, воспитывался в доме Сашенькиных родителей.

– Теща велела ее так называть, – мрачно пояснил Алексей. – Затем на званый обед приходят ее подруги.

– Милые дамы, что присутствовали на свадьбе?

Княгиня вспомнила полдюжины вдов в невообразимых чепцах, которые с неодобрением разглядывали ее и Диди.

– Милые? Да они ведьмы.

– Что ты говоришь! – воскликнула княгиня.

– И Анна Васильевна, – так звали тещу Прыжова, – тоже ведьма.

– Кто бы мог подумать! – притворно схватилась за сердце Александра Ильинична. – А с виду само благообразие. И крестится через раз.

– Всюду сует свой нос. Стравливает нас. Но Наталья, чистая душа, слушать не хочет о разъезде.

– Я говорила: она не пара…

– Тут ты ошибаешься! Мы живем душа в душу. Кабы не Анна Васильевна…

– Зови ее мамой… – подначила приятеля Сашенька.

Но эта реплика неожиданно разозлила Прыжова:

– Сам разберусь. Если у тебя все, извини, много работы. Рад был увидеться.

И, схватив перчатки, повернулся, чтобы уйти.

– Постой, – окликнула Алексея Ивановича княгиня. – Один вопрос.

– Значит, все-таки по делу, – усмехнулся Прыжов, но вернулся.

– Лёшич, дорогой, я просто соскучилась.

– Не морочь мне голову. Я слишком хорошо тебя знаю.

Это было правдой. Прыжов и Тарусова вместе выросли, а когда повзрослели, у них возникли чувства. Увы, не одновременно. Сначала влюбилась Сашенька (давайте нашу героиню называть так), но когда поняла, что безответно, попыталась отравиться. Слава богу, ее откачали, но ни в чем не повинного Прыжова услали в Москву. Когда он оттуда вернулся, Сашенька из гадкого утенка превратилась в царевну, и Алексей тоже влюбился. Но увы, она уже была замужем. Запоздалый ответ Прыжова был ей приятен, но не более.

– Выкладывай, зачем пожаловала.

– У тебя остались связи во Врачебно-Полицейском комитете?[23] – Сашенька вытащила из ридикюля список покупательниц, который ей продиктовала Алина. Обошлось сие недешево – пришлось чулок закупить на пятьдесят рублей. – Кто из этих дам промышляет проституцией?

– Зачем тебе?

– Не мне, Диди, – соврала княгиня. – Это он попросил тебя навестить. Сам Диди слишком занят. Иски Фанталова и все такое…

– Дай гляну.

Из дюжины покупательниц девять княгиня вычеркнула сама: одних по возрасту, других из-за положения в обществе. В списке осталось всего три имени.

– Одну из них знаю. Мария Желейкина. Бланковая, из самых дорогих. Красивая – с ума сдуреть.