- Ничего, Джин, привыкнешь, - потрепал его по плечу Акимцев, отводя в сторону.

Тут ротный что-то крикнул, и все быстро построились. Он что-то проорал: человек шесть бросились, подняли тело убитого и рысцой понесли в сторону казарм. Ротный начал что-то кричать, размахивая перед строем пистолетом, автомат держал за цевье в левой руке. Первая шеренга очень напряженно следила за движением его рук. Потом он спрятал пистолет в кобуру и повел личный состав в расположение своей роты. Все молчали.

Джип приехал уже после того, как рота уже скрылась за строениями парка. Инструкторы были потрясены бессмысленным убийством. Когда приехал джип, Акимцев приказал шофёру ехать в здание штаба. Никого не спрашивая, он сразу поднялся на второй этаж и без стука зашёл к комбату. Тот сидел за столом и изучал какой-то документ. Обернувшись на звук входной двери он резко вскинул голову и захотел что-то крикнуть, но увидев хмурое лицо Акимцева, осёкся на полуслове:

- Что случилось, инструктор?

- У вас в АФФА всегда так круто? Раз - и убили, кто провинился?

- Нет, - хмуро ответил он.

- Это что-то нашло на Мзингу. Он - хороший командир роты. Испытанный в боях товарищ!

- Ничего себе "нашло"! Сначала избил человека до полусмерти, а затем пристрелил как собаку! Остальные бойцы просто стояли и молчали.

- Его будет судить Революционный Суд, - ответил субкомандант Неро. - Сегодня же!

Покинув штаб, инструкторы медленно пошли в своё расположение. Акимцев был сосредоточен и молчалив.

- О чём думаешь, Женя? - решил разговорить его Белкин.

- Может пить начать?

- Зачем? С кем? - растерялся капитан.

- Да не с тобой, Ваня! С комбатом! - горько усмехнулся Акимцев.

- Не получится. Я вчера с его адъютантом говорил. Он пьет в гордом одиночестве. Всех остальных, даже агитатора и Мзингу, он презирает. Считает ниже собственного достоинства с остальными общаться.

- Вот, козел!

- Не то слово, вдобавок ко всему он дальний родственник Кэндала. Тот его унижает по-черному, особенно за последний разгром батальона. Но кровь родная, поэтому и терпит. Сам знаешь, как в местных краях относятся к родственникам.

Наутро Акимцев узнал от Коренева, который присутствовал на утреннем построении, что Мзингу получил выговор, но остался командовать ротой. Он немедленно пошёл в штаб, но Неро не застал.

- Шеф срочно уехал на совещание в Габерон, - его адъютант пытался успокоить разгневанного инструктора.

- Это сумасшествие! Как это ему сошло с рук?

- Это не первый раз, мой капитан, - вежливо ответил адъютант. - Мзингу уже убивал своих. Ночью проверял караулы, часовой спал. Он подошел, окликнул его, он не ответил, тот достал пистолет и убил его. Зверь!

- И никто не попытался его за это наказать, снять с роты, отстранить от командования или даже просто убить?

- Нет. Он - старый соратник Кэндала. Его все боятся.

- А как он воюет?

- У нас командиры не воюют.

- Не понял. Это как?

- Командир находится сзади, в тылу роты, и по радиостанции командует. Но радиостанций на всех не хватает, а те, которые есть, часто ломаются, бегают посыльные и передают команды командиров...

Старший инструктор рассказал своим коллегам всё, что услышал от адъютанта. Реакция была предсказуема:

- Так можно посылать людей на смерть пачками, сам при этом не рискуешь! - прокомментировал Белкин, поправляя тёмные очки на своём носу. - Абсолютно ничем не рискуешь.

- Только дырки на кителе крути для орденов, если они что-то освободили, захватили, - поддакнул капитан-парашютист. - Сколько у него осталось людей после боевых действий, когда батальон попал под обстрел?

- Это военная тайна! - вставил реплику Коренев. - Мне её по секрету сообщил майор Такон.

- Ну-ну, - промычал парашютист. - Я и сам могу посчитать. Вчера из всей роты тех, кто мог как-то стрелять, было от силы человек пять. Это все кто уцелел!

- Вероятно, ты прав! - последовал мгновенный ответ Белкина. Капитан пошёл к своей роте, а старшие инструкторы решили обойти плац. В дальнем углу они увидели оживлённую толпу, которая окружала два обтянутых кумачом гроба.

- Смотри кого-то хоронят.

- Наверное, наших со стрельбища...

- Да! Точно!

- По местному обычаю убитого должны были хоронить не позднее следующего заката солнца.

- Может это и правильно? А то лежит у нас тело покойного три дня. А здесь жарко! И так этот запах всем надоест.

- Да, если на такой жаре покойник полежит три дня, то такое будет!

- Слушай, Джин, о чём говорит тот солдат с красной повязкой?

- Какой?

- Да, тот, что всё время тычет в нашу сторону пальцем!

Коренев прислушался, и вдруг побледнел:

- Он говорит, что в смерти обоих бойцов виноваты белые инструкторы.

- Кто? - не понял Акимцев.

- Мы виноваты.

- Так, ну-ка пойдем, разберемся! - Инструкторы плотной толпой двинулись в сторону митингующих. От толпы отделился давешний адъютант, который вприпрыжку под бежал к ним:

- Не ходите. Вас могут убить, - попросил он.

- Как же так? Ты же офицер, их начальник!

- Они меня просто так не послушают. А я не могу обидеть агитатора! - адъютант был явно смущен.

- Чёрт знает что! - выругался Белкин. - Вы что не можете сказать этому идиоту, что мы не убивали и инструктировали всех по правилам техники безопасности - это фиг! Это так надо понимать?

- Примерно, - последовал уклончивый ответ.

- Веселые вы ребята! С вами обхохотаться можно,- зло произнёс Белкин.

- Иван, Джин, пошли! Скажем все, что думаем по этому поводу. Нельзя же такое терпеть!

Они подошли к толпе и стали слушать речь агитатора в переводе Коренева:

- Мы ведём священную войну за освобождение чёрных, но нам опять на шею посадили белых. Они втираются нам в доверие, чтобы по-прежнему эксплуатировать наши богатства! Вы итак умеете воевать, а они вас всё учат и учат! По их вине погибли двое наши боевые товарищи! - Агитатор вдруг увидел группу инструкторов и заорал, показывая на них пальцем: -Это они специально так проводили занятия, что вы поубивали друг друга! Их надо убить. Субкомандант Неро - отважный, боевой командир. Он предан делу нашей революции, но он всего лишь обыкновенный человек. Вот эти белые втерлись в доверие к нему и проникли к нам. Они - убийцы, и не дойдете вы до линии фронта, как они сделают все, чтобы вы погибли здесь! Смерть шакалам!

Кто-то в толпе одобрительно что-то заорал.

- Видать, многие хотят нашей смерти, -прошептал Коренев.

- А мы здесь никого не знаем. У, зверье! - поддержал его Белкин и потянулся к кобуре.

- Не торопитесь, товарищи, вон стоят ребята из первой роты, - Акимцев пресёк панику среди своих товарищей. Своим хорошо поставленным командирским голосом, он начал говорить:

- Эй, камарады! Спросите вон у них, из первой роты. Убивали ли мы их товарищей? Инструктировали или нет о мерах по технике безопасности? Спросите, кто убил первого, а кто второго. И есть ли в этом наша вина?

Акимцев говорил короткими рубленными фразами, между которыми делал небольшие промежутки, достаточные, чтобы Коренев и адъютант могли повторить его слова на лингвала.

Толпа стала о чём-то шептаться и переглядываться. Агитатор замолк, а Акимцев продолжил:

- Если позволите себя оболванить, то погибнете в первом же бою. Мы здесь не по собственной воле! Нас прислало наше правительство, чтобы обучить вас использовать наше, советское оружие. Мы, как и вы, исполняем приказ!. Здесь дело идет не о борьбе за освобождение чёрных, а о том, чтобы мы научили вас выживать в бою.

- Видите! Видите! - вдруг заорал агитатор. - Эти белые учат вас всего лишь выживать, а не побеждать! А нам нужна лишь победа!

- Я хочу, чтобы все солдаты вернулись домой целыми и невредимыми! Кто победит - я не знаю, но вы нужны своим семьям. Я и мои товарищи не лезут в политику! Мы лишь пытаемся научить вас выжить. Если у кого много веры в победу и нет опыта, но он уверен в своей победе, то может не посещать наши занятия! Кто хочет вернуться домой, и спасти товарищей - милости прошу.