- На совещании в Гинкале говорили - месяц.
- Ладно, месяц! Но только чтобы точно! С чего будем начинать?
- Можно со стрельбы, потом перейдём перемещению на местности, самоокапыванию и основам сапёрного дела. Строем вроде они ходить умеют...
- Согласен. Что вам ещё может понадобиться. - Акимцев посмотрел на Белова, тот сразу приободрился и сказал:
- Нужны сапёрные лопатки, лучше всего советские МСЛ, и на постоянной основе доктор.
- Лопатки, лопатки, - повторил субкомандант. - Что нибудь найдём. Много надо лучше, конечно, на всех, но хватит и полсотни.
- Это для чего же столько? - удивлённо спросил комбат. - Окопы рыть, стрелковые ячейки, мины...
- Ага, мины -это хорошо, люблю мины. А вот доктор Вам зачем, да на постоянной основе...
- А чтобы Ваших бойцов не гробить до поры до времени, а то обучим, а он - кирдык,- чеканно произнёс Белов. Тёмные очки скрывали его глаза, поэтому было трудно разобрать говорит в шутку или всерьёз.
- Хорошо, я отправлю в больницу машину, пусть привезут доктора. Где будете проводить занятия?
Опять выручил Белкин:
- Места тут много, стрельбища остались ещё от колониальной армии.
- Вот и хорошо. Там и стреляйте сколько душе угодно. Можете там всё развалить! Мне всё равно!
- Что ещё?
- Инструкторам необходим транспорт. Они не должны таскаться по такой жаре!
- Хорошо! Хотя штаб армии жмётся, я поговорю с камрадом Сейнегой, он обязательно найдёт вам транспорт. Двух "уазиков" вам хватит?
- Вполне, - переглянулись Акимцев и Белкин. С учётом кореневской "Волги" у них выходило на три автомобиля на семерых. Этого было более чем достаточно.
- А теперь, - сказал комбат. - Первая рота поступает в выше распоряжение камрады-советники. Ей сейчас выдадут патроны на пункте боепитания, и она проследует на стрельбище. В дальнейшем я приказываю, чтобы все бойцы имели оружие и боеприпасы при себе!
- Что за партизанщина! - возмутился Акимцев. В ответ ему последовало:
- Я так воюю. За утерю с них строго спрошу, но они должны быть всегда готовы к бою!
- Что же, - философски произнёс Белкин. - Меньше формализма с одной стороны - это хорошо, но как-то настораживает.
- Посмотрим!
Комбат махнул рукой и сказал что-то весёлое сопровождающему его офицеру, который был, по-видимому, адъютантом. Небрежно отдав честь, он загоготал и побежал к казарме.
- Сейчас первую роту поведут на стрельбище, - перевёл Коренев, а нам пригонят транспорт. Действительно, минут через пять вдали запылило облако: солдаты шли в сторону дальних холмов, а из-за столовой выехал обшарпанный "виллис", который, вероятно, возил ещё Монтгомери или Леклерка.
- Хороший транспорт ничего не скажешь! - зашипел переводчик.
- Спокойно, Джин, спокойно. Это лучше, чем идти пешком три версты...
Джип еле тащился по дороге, скрипел и пыхтел, будто был на последнем издыхании. После десяти минут тряски по ухабам он нагнал ротную колонну у самого технического парка. Когда её обгоняли, в строю поднялось гиканье и смех. Акимцев не обратил на это внимание и с любопытством рассматривал огромные боксы, в которых стояла техника. Сразу за ними располагалось стрельбище. Оно было запущено, но сразу было заметно, что построено оно было грамотно. Направлений стрельбы было много: стрелять можно было по-одиночке, целым отделением и даже полувзводом. Мишенное поле было растаскано, кое-где торчали куски кабеля, трубы, мусор. Из состава первой роты Акимцев приказал её командиру отобрать пятерых бойцов и послать их сооружать мишени. Затем он вышел перед личным составом и скомандовал:
- Становись, - голос его был жёстким: никто даже не подумал ему возражать. Конечно эффект несколько смазывался переводом Коренева, но он старался сохранить интонацию. - Слушать внимательно! Есть обстрелянные, с опытом боевых действий? Выйти из строя на пять шагов.
Из строя вышло трое. Все подростки. И командир роты поднял руку вверх, показывая, что он тоже воевал.
- Кто охотник, выйти из строя на три шага.
Вышел один человек.
- А кто умеет стрелять из автомата, поднять руку.
Тут строй заржал, и все подняли руки.
- Понятно, зазнайки, - прошипел Белкин. - Придется, видимо, им объяснять и принцип полета пули, основы стрельбы.
- Что же, Ваня, командуй! Джин, переводи, - приказал Акимцев и сделал шаг в сторону, пропуская Белкина вперёд. Тот встал в классическую стойку сержанта: руки - за спину, ноги - на ширине плеч.
- У кого пристреляны автоматы, поднимите руки.
Подняли лишь те пацаны, что воевали.
- А зачем его пристреливать? И так все ясно! - сказал командир роты.
- Что тебе ясно?
- Автомат же, зачем его пристреливать!
- Хорошо! Дай автомат!
Ротный протянул оружие, Белкин отстегнул магазин, отдал ему, снял "калаш" с предохранителя, передернул затвор, оттуда вылетел целый патрон!
- Круто! Они так перестреляют и друг друга и нас заодно, - прокомментировал Белкин. Затем он снял крышку ствольной коробки и не удержался. - Бог мой! Евгений Николаич, ты только посмотри!
Акимцев подошёл и посмотрел внутрь: всюду было полно заводской смазки. Он подозвал командира роты и показал ему это.
- Ты понимаешь, что это смерть тебе и твоим бойцам?
- Да ну?
- Смазка густая, сейчас набьется сюда пыли, и будет "Да ну!", заклинит и все! Иван, немедленно проверь: такая ерунда у всех?
- Думаю, что да. Они оружие только на днях получили.
- Ветошь есть?
- В казарме найдется.
- Веди своих людей обратно в казарму и занимайся чисткой оружия! А после обеда продолжим, сам проверь, гоняй их. Доложи комбату, а другим ротным передай, чтобы тоже почистили своё оружие. Ротный-один увел своих людей назад в казарму, забыв про людей оставленных делать мишени. Как выяснилось, они так и просидели на стрельбище до обеда...
Полудохлый джип привез инструкторов в штаб. Было жарко, напившись, инструкторы разделись до трусов и спокойно улеглись на свои койки и провалились в блаженный сон. Они проспали до самого обеда, после которого поехали на стрельбище, куда доковыляла первая рота. Стрелял весь её личный состав. Бойцы должны были сделать по три пробных и по три зачетных выстрела. Мало кто из них попадал по мишени. Многие злились, психовали. Все, кто не попал, ругали свои автоматы. Когда все по кругу закончили, Акимцев построил своих подопечных:
- Вы поняли, как трудно, сложно стрелять?
- Поняли, только не попадаем.
- Какое расстояние до мишеней? - спросил Акимцев у стоявшего перед ним бойца.
- Не знаю. Думаю, метров сто.
- Теперь смотри на свой автомат. Прицельная планка установлена на что?
- Ну, буква "П".
- Что это обозначает? Кто знает?
- Прицел постоянный, - крикнул один из пацанов.
- На каком расстоянии устанавливается этот прицел? - спросил Акимцев у ротного.
- Не знаю!
- Триста метров! А здесь сто. Поставь на нужную отметку и попробуй еще раз ,- приказал он бойцу. Тот попробовал снова стрелять. Показатели улучшились. Потом через стрелковую позицию вновь прогнали всю роту. Все стали стрелять гораздо лучше.
- Теперь усложню задачу, - сообщил Акимцев ротному. - Пусть несколько мишеней поставят на расстоянии около пятидесяти метров . Твоим бойцам поодиночке, перебегая дорогу, надо было поразить тремя выстрелами группу "пехоты" на расстоянии пятидесяти метров и одним патроном тех, что на ста метрах.
Солдаты первой роты долго бегали после каждого стрелявшего, смотрели - попал он или нет. Но дело спорилось. Многие начали уже понимать, что к чему, почувствовали вкус к стрельбе. Следующее задание заключалось в том, чтобы стоя за углом спиной к дальней мишени, быстро повернуться и произвести по ней два выстрела. И началось! Среди бойцов оказались неврастеники, которые терялись в сложной обстановке. Один из них занервничал, и по команде "Огонь" не развернулся и попал товарища. Ранение было тяжелым - в грудь. Неврастеник, бросив автомат, плакал, его колотил озноб. Пришлось прервать обучение стрельбе и провести занятия по оказанию первой помощи при ранении. Оказалось, что ни у кого из бойцов не было с собой индивидуального медицинского пакета. Порвали куртку и белье раненого и перевязали. Когда отправили раненого, командир роты подошел к стрелявшему и начал молча, ни слова ни говоря, бить его ногами, тот лежал на земле и лишь вздрагивал под ударами ротного. Потом ротный достал пистолет и выстрелил в лоб своему бойцу. Когда тело лежавшего выгнулось от выстрела, Коренева вырвало. Он был не один такой чувствительный: многих из тех, кто стоял неподалеку, тоже стало рвать. Кто опирался рукой на стену, кто на приклад автомата.
