- Отличный выбор. Лучше, чем береговой джин, который подают здесь в баре...
- Спасибо.
Переговоры шли недолго, поскольку обе стороны были больше военными, чем коммерсантами. Сошлись на том, что дополнительный груз "Клавдии" оценили в тысячу триста долларов, а оружие Шеннона - в две восемьсот.
- Итак закончим подсчёты. Разница в цене составляет полторы тысячи долларов в Вашу пользу Шеннон. Минусуем отсюда стоимость Вашего заказа: остаётся девятьсот баксов. Согласны?
- Согласен!
- Но у меня есть к Вам ещё одно предложение!
- Какое
- У меня случайно завалялись ещё три "прикса", совсем новенькие. Могу Вам уступить по сходной цене. Они лежат у герра Борлика в машине.
- Сколько Вы за них хотите?
- Ну, скажем, полторы сотни "баксов" и Ваши золотые часы.
- Замётано, - Шеннон снял часы, недавний подарок Лангаротти, и положил на стол. Фалькмайер потянулся к ним. - Постойте. Долларов у меня, к сожалению, нет.
- Это как это? - насупился изрядно подвыпивший Фалькмайер. Его рука поползла назад. - Мне хозяин сказал, что разницу Вы оплатите наличными.
- Не волнуйтесь. Наличные есть могу Вам заплатить либо швейцарскими, либо французскими франками.
- Лучше швейцарскими. Они надёжнее, - после короткого раздумья решил капитан "Клавдии". - Пошлите кого-нибудь за Борликом: пусть он принесёт радиостанции.
- Тогда с меня пять тысяч, - Шеннон бросил на стол пачку. - Считайте. Эй, Жорж, скажи мсье Борлику, чтобы отдал рации...
- Одну минуту, сэр!
- Очень жаль, очень жаль, что нет долларов, - приговаривал Фалькмайер, пересчитывая купюры. Наконец, он закончил и произнёс: - С Вами приятно иметь дело! Вы не мелочитесь!
- Зато с Вашим боссом - нет.
- Если бы я шёл из Европы, то, наверное, я бы смог лучше удовлетворить Ваши нужды.
- Хорошо, капитан, передайте вот это Гюнтеру, - Шеннон протянул лист с машинописью и пояснил. - Это список оружия, которое необходимо местной жандармерии.
- Я бы хотел уточнить более конкретно, что Вам надо? Насколько мне известно, раньше речь шла о сотне французских самозарядных винтовок и десятке пулемётов с соответствующим количеством боеприпасов. Здесь же...
Раздался скрип двери, это Жорж принёс мешок, в котором лежали рации. Шеннон наугад взял одну из них, включил питание и убедился, что она работает. Аккуратно поставив е на пол, он продолжил разговор:
- Да, капитан, наши аппетиты растут. Думаю, что Ваша яхта не сможет доставить всё это за один рейс!
- Здесь Вы правы полковник! Я даже не рискну тащить всё это добро из Европы. А что Вы скажете относительно списанного немецкого торпедного катера? В отличном состоянии. Побывал в руках только одного владельца, человека аккуратного. Он сейчас находится Британии и числится моторной яхтой. Владелец хочет за него только тридцать тысяч долларов. Я лично наберу команду и перегоню его сюда...
- Давайте вернёмся к этому вопросу несколько позже, - оборвал Шеннон капитана. - На словах передайте Гюнтеру, что если он не обеспечит мне эту поставку, то я обращусь к Бейкеру.
- Обязательно передам, полковник. Позвольте теперь откланяться, мне нужно договорится с мсье Борликом о доставке продуктов на борт моей яхты. Мы ведь завтра рано утром выходим в море!
- Да, пожалуйста! Только не увлекайтесь контрабандой...
- Шутить изволите, сэр! - с этими словами капитан "Клавдии" вышел из кабинета, оставив своего контрагента в тяжёлом раздумье. Через некоторое время Шеннон спохватился и срочно позвонил в бараки. Трубку взяла Адрана:
- Сообщите Дженсену, чтобы немедленно вывез груз и порта.
Пан Борлик ожидал Фалькмайера, коротая время за кружкой пива. Сидя за столом он беззлобно пикировался с Алексом, изредка бросая взгляды на окружающих. Ресторан отеля был наполовину пуст: чиновники ещё заседали в своих кабинетах, а коммерсанты - лавках. Несколько случайных посетителей, да пара дипломатов из Европы убивали сво время, потягивая коктейли и пиво. Увидев капитана "Клавдии", поляк ринулся к нему:
- У меня всё готово, мсье! Можем ехать в порт!
- Отлично, - процедил сквозь зубы Фалькмайер. - Едем.
- Может, Вам надо выгрузить вещи и зарезервировать номер, - поинтересовался на выходе портье.
- Нет. Не сейчас, - зло кинул немец и пошёл следом за Борликом.
Груз на "Клавдию" доставил баркас. Её капитан легко перескочил на борт судна и обнаружил, что его экипаж бурно занимается сексом в кубрике.
- Камрады, надо ненадолго прерваться, - прервал их занятие Фалькмайер. - Надо принят груз. Потом - продолжите...
Оттолкнув ничего непонимающих женщин, матросы, натянув шорты, бросились выполнять приказ. Ганс последовал за ними, но потом вернулся. Фалькмайер мельком посмотрел на девчонок. Они кутались в простыни, настороженно глядя на капитана корабля. Видимо, это было с ним впервой.
- Да им нет и шестнадцати, - удивлённо воскликнул Фалькмайер, рассмотрев их поближе.
- Они сами напросились, сэр,- горячо ответил моторист. - Там на берегу их было десятка полтора не меньше. Все закутанные в яркие узорчатые ткани. Мы выбирали их по...
- Что с этим корытом? - перебил рассказ моториста Фалькмайер.
- Вы велели взглянуть на движок, кэп. Там не машинный отсек, а склад металлолома. Вся палуба отсека усеяна деталями и запчастями. Причем самый ржавый и большой кусок соединен с гребным валом. Двигатель - старый двухцилиндровый "кельвин" изготовлен тридцать лет назад. Разваливается на части уже много лет, сэр. Ставлю пятьдесят марок, что он заглохнет через пару часов работы. Горан, конечно, славный малый, но...
- Кто такой Горан?
- Механик порта. Он мне продал сто бутылок какого-то ликёра местного производства по доллару за штуку. Он утверждает, что это настоящий чери. Я его уже затащил на борт.
- Ладно. Ты лучше ответь мне на один вопрос: здесь в порту нет никакого больше судна или катера, которые смогут за нами увязаться?
- Вроде нет. Со слов механика второе судно порта ушло куда-то в рейс и будет только послезавтра.
- Тогда готовь двигатели к запуску. Будем готовиться к отплытию...
- А как же наши девочки? - спросил Ганс.
- Возьмём их с собой! - сказал Фалькмайер и навёл свой бинокль на пакгауз и увидел, что створки его ворот раскрыты. Рядом с ними стоял "унимог", в который солдаты грузили ящики. - Доннер веттер! Он всё-таки меня опередил!
Как только солнце закатилось за море, "Клавдия" как большая чёрная рыба проскользнула из гавани и ушла в открытое море. Следующим пунктом её назначения была протока в дельте Бамуанги. Там её должен был ждать покупатель на груз из Кларенса.
До цели было всего шестьдесят миль. "Клавдия" легко могла преодолеть это расстояние за пять-шесть часов, поэтому Фальксмайер решил изобразить из себя рыбака-спортсмена. Он вывел свой корабль далеко в открытое море, положил его в дрейф, выставив с бортом несколько жердей и кусков проволоки, изображавших спиннинги.
Ночью предстояла очередная работа и поэтому он отпустил своих людей отдыхать. Оставшись один в рулевой рубке, Фалькмайер от нечего делать стал рассматривать в свой бинокль далёкий африканский берег. Время от времени он наблюдал за морем, переводя взгляд с побережья на карту, с карты на очертания берега, которые постоянно перемещались относительно друг друга и этим могли поставить в тупик даже опытного моряка. Возникая в дымке благодаря рефракции, они словно парили в воздухе. Затем взгляд капитана остановился на компасе, чуть покачивающемся в кардановом подвесе, а потом вновь устремился к далекому побережью. Иногда он поглядывал на небо или окидывал взором от траверза до траверза панораму горизонта. В рубке висело побитое по краям зеркало, куда он старался не глядеть. Капитан неоднократно пытался расслабиться, представляя, что сейчас вытворяют его матросы в кубрике, но это не помогало. Фалькмайер так и не смог избавиться от тревоги, засевшей где-то выше солнечного сплетения после встречи с полковником Шенноном. Болели предплечья, хотя его уже дважды сменяли на руле. Наконец, после полудня он приказал дать ход. "Клавдия" стала медленно приближаться к берегу, делая восемь узлов. Его крепкие загорелые руки одеревенели, сжимая рассохшиеся спицы штурвала. Чтобы как-то уменьшить напряжение он разминал мускулы рук, но пальцы сами собой стискивали штурвал. В пересохшем рту появился солоновато-кислый привкус. Сколько он ни пил нагретую солнцем воду из кувшина, привкус и сухость во рту оставались. Нужный рукав Бамуанги открылся сразу после захода солнца. Пользуясь эхолотом, Фалькмайер подвёл яхту и бросил якорь на расстоянии ста метров от берега, который нависал тёмной тучей над морем, в которым отражалось светлое небо. Силуэт яхты был отлично виден на фоне рдеющего заката, и Фалькмайер, напряжённо всматривался в берег, ища условный сигнал. Прошла минута, другая: вдруг тьму три раза прокололи слабые белые короткие вспышки сигнального фонаря. В ответ он зажёг красный фонарь. Вспышки повторились. Капитан приказал выбрать якорь и дать самый малый ход.
