- Я на несколько дней ухожу в экспедицию и прошу вас осмотреть всех отобранных. Обратите особое внимание на...
- Пустяки и проза жизни, мой милый! Видели, в кладовке валяется сумка скорой помощи? С красным крестом?
- Не обратил внимания.
- Очень зря: в ней лежит фляга с чистейшим медицинским спиртом. Глотните, господин полковник! Прошу вас, отпейте один глоток.
Шеннон подумал, что доктор пьян, но вгляделся повнимательнее и увидел, что он трезв, просто из него буйно перло наружу здоровье и довольство жизнью.
- Послушайте, доктор Хааг, - строго обратился к нему Бевэ. - Как Вы смеете так разговаривать с начальством! Это просто недопустимо!
- Послушай, черномазый, никогда не встревай в разговор между белыми людьми! А то...- доктор замолк, увидев, что рука коменданта тянется к кобуре.
- Что? - спросил Шеннон.
- Ничччего, - пропищал Хааг. - пошутил...
- Бевэ, пожалуйста, выйдите из помещения, - приказал Шеннон. Комендант нехотя вышел и встал у окна, прислушиваясь к разговору белых. Полковник знал об этом, но намеренно не снизил свой тон:
- Доктор Хааг! Вы заключили контракт с жандармерией Зангаро и будьте любезны его исполнять. Вы знали, что здесь служат чёрные и будете их осматривать и лечить нравится Вам это или нет!
- Да, полковник, но я не думал, что здесь служат одни только ниггеры!
- Доктор, я Вас предупредил: бросайте расистские замашки! Если будете продолжать так себя вести, я Вас отдам под военный суд!
- Но, позвольте, я гражданское лицо и подписал контракт с жандармерией, а не армией!
- В стране пока ещё действует военное положение, а жандармерия переведена на военное положение. А теперь срочно осмотрите моих солдат! Вон они идут сюда, - полковник показал в окно.
- Хорошо, сэр! Я выполню Ваше поручение, но прошу обеспечить меня сносным жильём. Жить в чулане при медпункте я не намерен!
- Да, доктор!
Немного расстроенный случившимся, Шеннон отправился к Смиту в радиорубку: он отправил генералу Оджукву срочное извщение об аресте Бенъарда и немного порасспросил своего старого знакомого о состоянии радио аппаратуры.
- Послушай, Кот, у нас достаточно полевых радиостанций. В Биафре мы о таком и не мечтали: восемь "телефункенов" и пятнадцать "приксов".
- Я периодически провожу их профилактику и провожу мелкий ремонт, благо у меня есть помощник.
- А как твоя шарманка, работает?
- Да. Соревнуюсь с Спарксом. Он конечно имеет круче аппаратуру, но у нас несколько другой профиль. Ещё помощник не нужен?
- Пока справляюсь.
Следующим на его пути оказался Куома. Он сразу понял, что шеф не в духе и представил развёрнутый доклад о состоянии продовольственных и вещевых складов, наличии топлива и медикаментов. Шеннона особенно волновали приборы наблюдения. К большому сожалению, их было совсем немного: полтора десятка компасов, шесть полевых и три ночных бинокля...
Раздумывая, как восполнить недостаток Кот пошёл дальше. - Сэр, у меня к Вам просьба, - обратился интендант к начальнику. Вдруг сзади раздались быстрые шаги: кто-то быстро приближался к нему сзади. Хотя на территории лагеря Шеннону опасность не угрожала, он инстинктивно обернулся: его нагонял Джойд Куома.
- Извините, сэр, я хотел у Вас спросить! - издалека заговорил интендант.
- Да, Куома, что Вы хотите?
- Разрешите для охраны склада завести сторожевых собак.
- Хорошо, только выберите породистых.
- Конечно, сэр, - улыбнулся интендант.
Кот ему кивнул и пошёл дальше: его мысли были заняты совсем другим. Затем он навестил Дженсена и выслушал целую лекцию о штыках и ножах, имеющихся на складе. Их было много - почти полторы сотни.
- Кроме них есть два десятка китайских метательных ножей , - доверительно сказал оружейник.
- Экзотика!
- Угу. Показать?
- Не надо, - ответил Шеннон. - Я их уже видел.
Он устал и его потянуло на сон.
- Ещё есть какая-то кривая сабля в серебряной оправе, - всё не унимался Дженсен.
- Отошли её во Дворец. Они там придумают кому её подарить или просто повесят на стену.
- Хорошо, сэр, так и сделаю...
Так, в заботах прошёл целый день. Добравшись до своего номера в отеле поздно ночью, он пролистал писанину Лангаротти и, решив, что её надо будет утром отослать в штаб заснул крепким сном...
Утром следующего дня два "унимога" направились к Виндубрюкке. Шеннона сопровождал Дженсен, который должен был руководить поиском мин и оценить состояние мостов, дорог и других транспортных путей. Прибывший к самому убытию колонны Дусон особенно просил изучить состояние реки и, по возможности, выяснить возможен ли сплав леса по ней. С колонной по какой-то своей надобности поехал доктор Мильтадес. До моста доехали без приключений пока ла Крете докладывал обстановку, Дженсен и его помощники облазили окрестности и доложили, что опасности подорваться больше нет.
- Я нашёл ещё три растяжки, Дальтр - одну. Могу точно сказать: их ставили хорошо обученные люди, но не так умело, как перед этим. Я предполагаю, что здесь была оставлена застава, которая снялась дней пять назад. Я это могу точно сказать, по состоянию деревяшек и самих гранат. Куда они ушли, я сказать не могу: прошедшие дожди давно смыли все следы. Можете смело двигаться дальше!
- Отсюда по прямой в двух с половиной милях расположена миссия, мы едем туда!
- Возьмите с собой Дальтра - он справится. - Я, пожалуй, останусь на мосту изучать его состояние, - сказал Дженсен. - Заодно измерю уровень реки....
После десяти минут езды по петляющей дороге, грузовики подъехали к Ханипе и остановились на пригорке. Шеннон вылез из кабины под палящее полуденное солнце и стал оглядывать окрестности в бинокль. Атмосфера вокруг казалась напряженной до крайности, воздух поднимался струйками, и все вокруг как бы шевелилось: дрожали близкие стены домов, извивались стройные стволы пальм, пошатывались дальние горы. Но это движение было мертвым и лишь подчеркивало страшную безжизненность окружающего. В этом мареве деревня смотрелась как хаотическое нагромождение построек и навесов, обнесенных полуразрушенной глинобитной оградой. Над всем этим высилась церковь с разрушенной часовней.
- Вот там, - показал Аб, прикрывая глаза от нестерпимо режущего света, - идёт тропа, которая напрямую выводит к мосту
Первым из людей, кого увидел Шеннон, был какой-то человек, сидевший у обочины прямо на комьях красной глины. Сквозь дыры в одежде светилось измученное тело - скелет, обтянутый темной, точно обугленной, кожей. Подобрав под себя грязные босые ноги и закрыв глаза, он обеими руками держал пыльную серую палку и медленно грыз ее. Он был красно-серым от пыли, крупные капли пота оставляли темные полосы на его опаленной коже. Издалека заметив грузовики, он замер, не выпуская добычи из серых, запекшихся губ.
- Что он там делает? - спросил Шеннон у подошедшего к нему доктора Мильтадеса, который не спеша взял бинокль и стал рассматривать этого субъекта.
- Кушает, - голос доктора был абсолютно спокоен, можно сказать, безмятежен. - Мне кажется, он ест высушенную змею.
- На таком солнцепеке?
- Насколько я понимаю, этот старик спрятался от соседей. Я здесь не первый раз и знаю местные нравы.
- Зачем?
- Боится, что отнимут. Пожрет и выйдет к своим. Здесь кормят либо больных, либо работников. Остальные перебиваются сами...
- Что же тут такое творится?
- Как? Вы не знаете, сэр? - по-прежнему спокойно произнёс доктор. - Правительство Кимбы решило ликвидировать миссию в Ханипе и два года назад перевело сюда и гипносерий, и кожно-венерический диспансер. Затем сюда стали отсылать всех хронических больных, а меня назначили его куратором после ого, как отсюда сбежал последний фельдшер....
- Первый раз слышу о гипносерии, - честно признался Шеннон.
- А, это! Бельгийское изобретение. Создан для того, чтобы уничтожить человеческий резервуар сонной болезни. Здесь больные собраны вместе, и зараженные мухи кусают уже больных людей. Зато каждый укус такой мухи здесь означает верное заражение. Когда заедем в Ханипу спустите накомарник на лицо и шею, берегите руки, а ещё лучше поскорее уезжайте со своими людьми отсюда.
