- Русские?
- А если им взбредет в голову открыть стрельбу? - заволновался Джоав.
- Гвинейский Залив не является их частным владением, по крайней мере мне об этом неизвестно.
Голос снова зазвучал в наушниках, но Чанг уже выключил радио и покатался что-то разглядеть внизу под самолетом. Ничего кроме темных клочьев облаков и того, что должно было бы быть морем.
- Ты понимаешь, - напряжённо сказал Сью, - у них, должно быть, чертовски хороший радар, чтобы нас засечь в такой кутерьме.
- Скорее всего это эсминец или ракетный крейсер.
- Может стоит запросить у них координаты?
Сью покачал головой.
- Слишком услужливые ребята. Попроси у них помощи, а они тут же разнесут это по всей Атлантике. К тому же нам будет необходимо назвать себя, - он посмотрел на радиокомпас, который по-прежнему показывал нужное направление. Что-то в его поведении тревожило.
Тот же голос запросил "дакоту" на другой частоте, и стрелка компаса вдруг отклонилась в сторону. Джоав криво усмехнулся.
- Слушай, Чанг, если ты увидишь радиоуправляемую ракету, постарайся не дать ей догнать нас!
- Но тогда уж придется себя назвать.
- Идет.
Сью взял карту.
- Мы находимся где-нибудь милях в двенадцати от Элобея на высоте полторы тысячи футов. Приготовься к правому повороту, опускаемся ниже облаков.
Когда в дальнем конце воздушной пещеры появилось мерцание желто-зелёного света, Сью чуть выпустил закрылки и увеличил крен на нос. Его самолёт вынырнул из слепого тумана на открытое пространство на высоте сто двадцать метров над морем. Скорость упала до ста узлов. Теперь можно было осмотреться. Горизонт был почти неразличим: море и небо сливались на неопределенном расстоянии. Сплошная пелена туч породила на потолок, затянутый паутиной, сквозь которую то там, то сям просвечивали белые клочья. Океан, казалось, не имел глубины: его серо-стальная поверхность мернно вздымалась валами, взрываясь мириадами брызг.
Чанг посмотрел на часы.
- Правый поворот. Курс строго на юг.
Машина послушно слушалась руля, тяжело покачиваясь из стороны в сторону. И тут "дакоту" настиг первый шквал. Её тряхнуло и сотни капель застучали по корпусу. Вода залила ветровое стекло, рассыпаясь на десятки маленьких потёков. Предстоял полет вслепую. Сью проверил обороты двигателей, температуру и снова уставился на приборы. Они ничего не скажут, если на пути окажется гора. Самолёт послушно исполнял приказы пилота, который постоянно менял курс. Ладони Сью стали вдруг мокрыми от напряжения , он в панике вцепился в штурвал. Дождь беспрерывно барабанил по стеклу. Джоав решил закурить, пламя его зажигалки ярко вспыхнуло в сумраке кабины, и она стала наполняться дымом. Он протянул зажженную сигарету: не отвлекаясь от наблюдения за приборами, Сью сделал пару затяжек: его паника улеглась.
Дождь прекратился, самолёт стал держаться ровнее, расстояние до поверхности океана оставалось полторы сотни метров, а точность следования по курсу укладывалась в один-два градуса. В данный момент это особой роли не играло, поскольку "дакота" уже приближалась к цели.
- Сколько до Уарри? - спросил Сью.
- Около восьми миль. Почти под прямым углом к левому борту.
- А если предположить, что мы отклонились к востоку миль на пять?
- Тогда в двух-трёх милях. А какого черта мы должны сбиться с курса?
- Мы поворачиваем на юг, - вдруг объявил Сью и заложил левый поворот. - Мы отклонились восточнее...
Стрелка компаса поколебалась и начала поворачиваться на север. Налетел еще один шквал. Теперь самолёт летел строго на юг, почти по ветру. Сью выровнял самолёт и стал медленно выворачивать вправо.
- Ну теперь мы точно знаем наши координаты. Чанг, дай мне направление на Кларенс.
- Путь свободен. Пятьдесят миль спокойного полета, - голос азиата звучал несколько напряженно. - Сью, ты неправильно задал скорость и направление ветра.
- Вполне возможно! Будем считать его скорость около сорока пяти узлов, а направление с двухсот семьдесят градусов. Дай мне новый курс, Чанг.
Азиат кинул и раздавил окурок в пепельнице своего кресла.
- Почему ты начал поворот?
- Этот военный корабль. Показания радиокомпаса во время передачи держались очень стабильно, так что они были не так уж близко от нас. Где-то к северо-востоку на расстоянии десяти миль в сторону Элобея. Это был корабль не меньше эсминца, а в такой шторм ему там делать нечего. Должно быть он проходил тот же пролив, что и мы, но дело в том, что мы были восточнее его.
Шестьюдесятью километрами южнее и двадцатью минутами позже "дакота" вынырнула из полосы непогоды и услышала вышку Кларенса. Это произошло так неожиданно и стремительно, как это всегда бывает при пересечении передней границы атмосферного фронта. В этот момент барабанная дробь дождя перестала всем действовать на нервы, Мэд Сью поднял голову и увидел почти чистое ветровое стекло. Солнца уже не было видно, тучи остались где-то высоко-высоко. Их отдельные клочья ещё попадались по курсу самолёта, но основные неприятности были позади. Пеленг Кларенса был отчётливо слышен. Настало время выдвинуть задвижки дросселя, самолет задрал нос и устремился в небо. Сью откинулся в своём кресле и уставился в воображаемую точку перед собой. В его глазах ещё мелькали циферблаты приборов, к тому же последние сорок миль он так сжимал штурвал, что у него разболелись кисти рук. Самолёт дал крен вправо и перед пилотами вынырнула тёмная масса полуострова, частично накрытая рваными дождевыми облаками. Чанг собрал карты, инструменты и бросил их сбоку. Вслед за этим он наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть полуостров.
- Куда идёт эта дорога?
- С востока на запад, - раздался голос Бенъарда. - Как и взлётная полоса...
Сью резко обернулся:
- Чанг запроси посадку! Скажи, что летит Мэд Сью. Там поймут.
Через минуту в динамике раздалось:
- Посадку разрешаю. Сообщаю метеоданные: видимость 400 метров, сильный южный ветер, порывами до 80 километров в час.
- Черт! - выругался пилот. Его ожидал боковой ветер, который со скоростью в сорок пять узлов мог смести со взлётной полосы все что угодно.
- А что это может изменить? - философски пожал плечами Чанг. - Неужели приятель твоего приятеля знаком с колдуном, который может сделать ветер по заказу?
Сью убрал газ и начал пологое снижение. Кургузый полуостров рос на глазах и теперь уже не был сплошной тёмной массой, появились разные цвета, очертания домов, белый ободок пены вдоль береговой линии, район вокруг гавани окрысился зеленым. С северо-запада на Кларенс надвигались серые грозовые тучи. Полосатая колбаса ветроуловителя показывала, что он дует под углом в сто пятнадцать градусов к взлётной полосе. Было видно, как внизу суетятся люди, зажигая редкие посадочные огни. Медлить было нельзя, ведь через полчаса стемнеет окончательно, а тучи достигнут Кларенса.
Сью опустил самолёт до высоты в триста пятьдесят метров, выпустил закрылки, задрал нос и сбросил скорость. Ему предстояло завести самолет на посадку по максимально крутой траектории с минимальной скоростью. Приземный поток воздуха подхватил "дакоту" и стал стаскивать её вниз. Сью чуть прибавил мощности двигателям и выровнял самолет, затем последний раз задрал его нос, заглушил задвижки дросселя, вцепился в штурвал руками и шлепнулся на траву аэродрома. Пропеллеры последний раз провернулись, качнулись и замерли. Двигатели смолкли, с лёгким потрескиваем отключилась вся система, поддерживающая его работу, стрелки на циферблатах поползли вниз. Самолет тихо засыпал. Некоторое время все сидели не шевелясь: сказывалось нервное напряжение. Гул двигателей еще долго стоял в ушах и, наконец, стал стихать. Бенъард достал свои сигареты, протянул Сью одну, другую - Чангу и щелкнул зажигалкой. Пилот благодарно кивнул, сигарета едва не выпала у него изо рта, потом расстегнул ремни безопасности, медленно потянулся и опустил боковое стекло. Свежий влажный ветер ворвался в кабину, только тут все почувствовали, что все это время дышали тяжелым, спертым воздухом пополам с бензиновыми парами. Сью вдруг захотелось встать и пройти между кресел, но его ноги отекли и слегка дрожали. Джоав открыл дверь отсека и спрыгнул на землю. Он тут же был подхвачен порывом ветра. От неожиданности он прислонился к фюзеляжу самолета и оглянулся назад. К самолёту бежали люди, размахивая руками.
