В течение нескольких сотен лет дискуссии о совести сосредоточивались вокруг отношений между человеческим разумом и божественным нравственным знанием. Было добавлено несколько дополнительных идей, последняя из них – пропорционализм, божественная лазейка, когда Разум просит нас сделать что-то «плохое», чтобы принести что-то «хорошее». Например, «справедливая война».

Но в начале XX века само понятие «совесть» претерпело фундаментальную трансформацию в связи с растущим распространением в Европе и Америке теорий врача, ученого (и атеиста) Зигмунда Фрейда. Фрейд предположил, что при нормальном ходе развития в сознании маленьких детей формируется интернализованная авторитетная фигура, называемая «супер-эго», которая со временем заменяет реальную внешнюю фигуру родителя [19]. Своим открытием супер-эго Фрейд эффективно вырвал совесть из рук Бога и поместил ее в тревожные объятия слишком человеческой семьи. Смена места жительства совести потребовала ошеломительных сдвигов в нашем многовековом мировоззрении. Внезапно наши моральные руководители стали колоссами на глиняных ногах, а абсолютная Истина сдала позиции неопределенностям культурного релятивизма.

Новая структурная модель мышления Фрейда не включала частей человека, льва, быка и орла. Вместо них его видение представляло собой троицу: супер-эго, эго и ид. Ид состоит из всех сексуальных и неосознанных агрессивных инстинктов, с которыми мы рождаемся, наряду с биологическими потребностями. Таким образом, ид часто противоречит требованиям цивилизованного общества. Напротив, эго – это разумная, осознанная часть разума. Эго способно мыслить логически, планировать и помнить – а благодаря этому может непосредственно взаимодействовать с обществом и (в различной степени) что-то делать для более примитивного ид. Супер-эго вырастает из эго, когда ребенок усваивает внешние правила от родителей и общества. В конечном счете супер-эго становится самостоятельной силой в развивающемся разуме, в одностороннем порядке оценивая и направляя поведение и мысли ребенка. Это командный обвиняющий внутренний голос, который говорит «нет», даже когда мы находимся в полном одиночестве.

Основополагающая концепция супер-эго выглядит осмысленной. Мы часто наблюдаем, как дети усваивают правила и даже навязывают их своим родителям. (Мать хмурится и говорит своей четырехлетней дочери: «Никаких криков в машине». Через несколько минут та же четырехлетка важно указывает на свою шумную двухлетнюю сестру и выдает: «Никаких криков в машине!») Большинство из нас, взрослых, слышали голос своего супер-эго. И даже довольно часто. Это голос в голове, который говорит нам: «Идиот! Зачем ты это сделал?», или: «Если ты не закончишь этот отчет сегодня вечером, ты пожалеешь», или: «Проверь-ка свой холестерин».

В истории Джо и Рибока решение пропустить встречу вполне могло принять супер-эго Джо.

В целях иллюстрации давайте предположим, что отец Джо имел обыкновение говорить своему сыну, когда ему было четыре года: «Нет, малыш, мы не можем взять собаку. Собака – это огромная ответственность. Когда у тебя есть собака, приходится бросать то, что ты делаешь, и заботиться о ней». Таким образом, супер-эго Джо могло настаивать на том, чтобы он выполнил этот завет, и поэтому Джо повернул машину.

Подозреваю, что сам Фрейд, возможно, задался бы более замысловатым вопросом: может быть, супер-эго Джо заставило парня (бессознательно, конечно) так организовать все свое утро, что пришлось спешить и в спешке забыть про собачью еду? С какой целью? А с целью доказать истинность того давнишнего высказывания отца об ответственности – доказать и соответственно наказать Джо за то, что он завел домашнее животное. Ибо в теории Фрейда супер-эго – это не просто голос. Это оператор, утонченный манипулятор, ищущий слабые точки. Этот манипулятор судит, приговаривает и приводит приговор в исполнение, причем делает все это вне нашего сознательного понимания.

Хотя супер-эго может помочь человеку адаптироваться в обществе, оно также может стать самой властной и даже самой разрушительной частью его личности. Согласно психоанализу, особенно суровые супер-эго, долбящие чью-то голову изнутри, нередко провоцируют пожизненную депрессию или даже побуждают бедную жертву покончить с собой.

Таким образом, Фрейд представил миру секулярную концепцию того, почему некоторым людям может потребоваться починка совести и что посредством психоанализа это можно сделать.

Кроме того, еще более шокирующая часть: Фрейд и его последователи связали окончательное становление супер-эго с разрешением у ребенка Эдипова комплекса. Эдипов комплекс, у девочек иногда называемый комплексом Электры, формируется, когда ребенок в возрасте от трех до пяти лет начинает осознавать, что он или она никогда не смогут полностью завладеть родителем противоположного пола. В прозаическом смысле мальчики должны признать, что они не смогут вступить в брак со своими матерями, а девочки должны признать, что они не выйдут замуж за отцов. Борьба с самим собой в рамках Эдипова комплекса и возникающие в результате неприятные чувства (конкуренции, страха и обиды по отношению к родителям того же пола) настолько сильны и опасны для ребенка и связей внутри семьи, что они, согласно Фрейду, должны быть полностью «подавленными» или скрытыми от осознания, и это подавление становится возможным благодаря резкому усилению молодого супер-эго. С этого момента, как только супер-эго усилится, если у ребенка возникнут сексуальные чувства по отношению к родителю противоположного пола или чувство соперничества к родителю того же пола, эти чувства будут побеждены страшным, безжалостным оружием недавно укрепленного супер-эго: немедленным, невыносимым чувством вины. Таким образом, супер-эго получает свою автономию и главенствующую позицию в сознании ребенка. Этот строгий надзиратель поставлен, чтобы служить нашей потребности оставаться частью группы.

Что бы мы ни думали об этой теории, надо отдать должное Фрейду за понимание того, что наше нравственное чувство не является одинаковым для всех герметичным кодом. Это – динамичная система, тесно переплетающаяся с основными семейными и социальными связями. Своими работами о супер-эго Фрейд внушил пробуждающемуся научному миру, что наше обычное уважение к правопорядку не просто навязано со стороны. Мы соблюдаем правила и уважаем добродетели прежде всего от внутренней потребности, которая берет начало в младенчестве и раннем детстве. Эта потребность помогает сохранять отношения в семье и в том большом человеческом обществе, в котором мы живем.

Независимо от того, верите ли вы в то, что супер-эго является интрапсихическим интриганом или что оно, используя слова Фрейда, есть прямой «наследник Эдипова комплекса», само понятие супер-эго должно быть признано богатым и полезным. Как внутренний голос, приобретенный в значимых отношениях в детстве, который комментирует наши недостатки и выступает против наших проступков, супер-эго – это продукт субъективного опыта, с чем легко согласится большинство людей. «Не делай этого», «Ты не должен так думать», «Будь осторожен, иначе ты поранишься», «Не обижай сестру, «Убери за собой эту грязь», «Это тебе не по средствам». «Ну, это было не очень умно, а?», «Надо просто с этим разобраться», «Перестань тратить время»… Супер-эго атакует нас внутри сознания каждый день нашей жизни, и у одних людей оно более навязчиво, чем у других.

Тем не менее супер-эго – это не то же самое, что совесть. Оно может субъективно ощущаться как совесть и может быть малой частью того, что составляет совесть, но само по себе ею не является. Это потому, что Фрейд, концептуализируя супер-эго, выплеснул ребенка вместе с водой, образно говоря. При изгнании морального абсолютизма из психологической мысли он также потерял кое-что другое.