С припасами тоже творилась все было не так гладко: они были уже на исходе. И если мы могли получить достаточное количество воды, фильтруя проточную воду, то наши запасы еды подходили к концу.
Мы решили впредь добывать основной объем еды охотой и собирательством, оставив оставшиеся консервы на случай непредвиденных обстоятельств
Стоянка продлилась примерно пару недель, и эти недели были очень умиротворенными. Не приходилось волноваться о том, что в будущем случится что-то непредвиденное.
Каждое утро мы вставали с первым лучами солнца. Андра доставал винтовку и шел охотиться, пока я разжигал электропечь и готовил завтрак. В иные дни я брал самодельную удочку и шел рыбачить, а Андра становился поваром.
Здешние леса кишели дичью и ягодами, а небольшая речушка неподалеку просто кипела от находившейся в ней рыбы. Кем бы ни были таинственные строители здешних поселений, они покинули эти места очень давно. Андра уходил довольно далеко и утверждал, что никогда не видел следов охотников или просто путешественников. Мы были одни.
Днем и ранним вечером мы занимались вездеходом. Мы смогли подправить его подвеску, а я, после нескольких дней тяжелой работы, смог найти решение проблемы с генератором. Я переделал запасные конденсаторы и смог увеличить их сопротивление так, чтобы перепады напряжений их не так повреждали. Мощность двигателя незначительно упала, но зато теперь вездеход мог проехать еще несколько сотен километров. Затем финальный ресурс его реактора все равно кончился бы.
Вечерами я сидел на вездеходе, наблюдая, как небо меняет цвет с синего на ярко оранжевый по мере того, местное солнце, похожее в эти моменты на кусок расплавленного металла, медленно собирается нырнуть за горизонт. Расчеты продолжались, и я уже точно знал, что следующий переход находится примерно в 800 километрах от нашей позиции. Я очень надеялся, что ресурса реактора хватит, чтобы добраться до этой точки.
Путешествие было обязано возобновиться, хотя я уже настолько привык к тишине и отдыху, что начал терять желание куда-либо идти.
Андра первое время не подавал признаков недовольства, но на 9 день, когда мы сидели у костра и ели ужин, он напомнил мне, что чуть больше 2 лет назад мы были на втором уровне игры Кураторов, среди городов, цивилизации и досуга. Он начал смаковать свои странствования по городам и радости цивильного образа жизни.
Тогда я не понял, что это было первым прорывом его истинных намерений, которые изменили наши судьбы через несколько месяцев.
У меня возникла еще одна проблема. Было ли это первым звоночком наступающей старости или же просто все-таки догнавшим меня ужасом от прожитого, но я стал терять волю и энергию. Иногда после рыбалки я просто ложился на траву у берега и лежал, смотря на проплывающие облака. Я хотел отдохнуть, пускай, и посреди диких земель.
Но Андра, наоборот, загорелся энергией. Я постепенно стал приходить к пониманию того, что его мотивы мне неизвестны. Мне стало понятно, что он хочет, как можно быстрее добраться до цивилизации. Что он планировал дальше, мне было неизвестно.
Я же прекрасно понимал свою цель: двигаться вперед и разгадать узнать главную цель всего происходящего.
В первые дни я пытался рассказывать Андре о своих мыслях по поводу всей ситуации, в которой мы находились, но он был слишком погружен в свои размышления, и я оставил эти попытки, тратя время на расчеты
Большую часть времени занимало вычисление точных координат следующей точки выхода. Для этого шли любые параметры от положения вершин соседних гор относительно друг друга, до формы облаков сверху и расписания вылизывания шерсти у рыси, которая еще оставалась неподалеку. Расчеты были чрезвычайно сложными, но я никогда не отступал и на 10 день получил координаты. На следующий день, когда Андра был на охоте, я испытал новые конденсаторы. Они работали отлично, но я почему-то решил сказать Андре, что закончу весь ремонт и расчеты только через 3 дня.
Я провел эти дни с пользой для себя, но не для команды. Андра становился все более нервным из-за вынужденного бездействия, он хотел двигаться вперед.
А я наслаждался последними днями покоя.
Судя по всему, миры, которые нам удалось посетить были частями какого-то метафизического механизма, который я назвал Метамеханизмом. Они все были крепко связаны друг с другом и выполняли конкретные задачи, как шестеренки в механических часах.
Предыдущий мир служил чем-то вроде наковальни и молота одновременно, о которую создавался мир Сокола.
Мир, в котором мы находились был как-то связан с переносом. У него были две стабильные точки перехода. Следующий мир был чем-то вроде переходника, за котором шло разветвление, мир более базовый и поэтому более полезный изучения.
Я сравнил параметры новых миров с обрывочной информацией, вынесенной мною из долгих лет работы на Кураторов, и понял, что сами Кураторы являлись не более чем сложными переменными. Они были как будто зубчиками метафизической шестеренки или пружинки, которые выполняли лишь одну единственную задачу - регулировали циклическое движение миссий и гибели собираемых ими отрядов
Но теперь свобода начинала меня пугать. В уголке моего разума вновь возникло то щемящее чувство тоски и боли от одиночества, которое я чувствовал накануне развода и после смерти обоих родителей.
На 14-ый день мы продолжили путь. Я знал, чем он может закончится, но у меня не было выбора.
Мы взяли связки копченной оленины и рыбы, сели в вездеход и отправились в путь. Я кинул рыси кусок мяса. Та схватила подарок и скрылась в лесу, а мы выехали на дорогу, ведущую на запад. Через пару часов мы увидели поворот на север и нырнули в полумрак леса в направлении перехода. Свет солнца мелькал от множества крон деревьев, сухая почва трещала под колесами вездехода, и мы двигались вперед.
Лес был почти бесконечным и иногда мне казалось, что мы так и застрянем в нем. Все давно смешалось в одно зелено-серое пятно, и меня начало подташнивать от мельтешения света.
Когда я уже собирался объявить привал, лес внезапно закончился, и мы выехали на желтое поле. Посреди него были ржавые остатки каких-то башен или промышленных установок, впереди начинались холмы. Солнце садилось за ними, и мы решили устроить ночлег у подножья одного из холмов. Быстро выяснилось, что мощности двигателя не всегда хватает, чтобы взобраться на самые крутые склоны, а я постоянно боялся сжечь модифицированные конденсаторы.
Мы возились с лебедкой до самой ночи и встали на привал только в темноте. Андра тут же уснул, я мучился от бессонницы.
Я почему-то с чувствовал, что вся моя команда, которая собралась в классе Кураторов много лет назад, была самого начала обречена на распад. Нас осталось всего двое, но даже и Андра не разделял моих целей. Меня не покидало предчувствие, что все должно было вернуться в первоначальное состояние.
Через несколько дней мы стояли у перехода. Это была огромная конструкция из металла, встроенная в неприметный холм. Широкая дорога входила в покрытые ржавчиной, закрытые и заваренные наглухо стальные врата, я сразу понял, что строители аванпостов и руин прибыли в этот мир из этой точки перехода, дополнив ее вратами.
Вездеход остался позади, его реактор выработал свою последнюю искру и умер тихо и без большой неожиданности. Мы взяли все немного полезное, что у нас осталось и дошли последние километры до перехода.
-Надеюсь ты недостаточно стар, чтобы не быть способным на длительные пешие переходы- сказал Андра.
-Ты недооцениваешь меня, мой друг -сказал я и положил ладонь на металл врат. Он был влажным и холодным несмотря на то, что день был довольно жарким.
-За воротами холод- сказал я
-Насколько большой? - спросил мой спутник.
-Узнаем, когда окажемся на той стороне.
У нас с собой были два комплекта одежды для холодного климата, самодельные раскладные снегоступы. Каждый из нас нес собой раскладную палатку и припасы.
