- Ты… - тяжело выдохнул Первый, цепляясь за пояс Учихи, затем за плечо.

Саске на миг закрыл глаза, уже ожидая, что вот-вот треснет ткань и они рухнут вниз. За рёбрами потянуло. Ветер свистел в ушах, и страх сковывал сердце. Страх, которого он не чувствовал так ярко, но захватывающий каждую клеточку его тела.

Улыбнувшись, Учиха обхватил Гаару рукой:

- Мы упадём вместе.

Задрав голову вверх, Саске вперился в замершие глаза Девятого. Потребовалось собрать все силы, что остались в уставшем теле, чтобы почувствовать уже почти привычный жар. Теперь он понял, о чём говорил Гаара там, в подвале. Эта сила выжигала изнутри. Она была не его, не предназначена ему.

Бледная рука потянулась вверх, хватая за светлую прядь. Кожа будто бы стала белее, оплетающие руку вены вновь набрались тёмной крови, и странный жар пробежался от локтя до кончиков пальцев, что тронули щёку Девятого.

Импульс был слабый, и, кажется, Учиха физически ощутил, как всё внутри начинает осыпаться пеплом. Но желание утащить Первого за собой было слишком сильным.

Девятый вздрогнул, будто бы от лёгкого удара током. Ворот затрещал сильнее, и Саске с Гаарой дёрнуло вниз. В какой-то момент глаза объекта стали обычными, красный ободок вокруг радужки потух, но вновь загорелся, когда он второй рукой схватил Первого, карабкающегося по Учихе. Парень, крепко ухватившись за запястье того, практически облегчённо вздохнул. А Саске впервые в жизни почувствовал столь яркое разочарование.

- Я же говорил, - улыбнулся Гаара, задирая голову на Девятого. - Теперь он подчиняется мне.

Рука объекта сжалась на запястье Первого, и он потянул его вверх. Но не для того, чтобы вытащить на крышу.

- Я… никому не подчиняюсь, - коротко шикнул Девятый, улыбаясь жутковато.

Гаара от удивления широко раскрыл глаза, а потом рука объекта всё-таки разжалась, выпуская его из своего захвата. Тот вскрикнул, на короткий миг странно замерев в воздухе, а затем стремительно полетел вниз.

Его тело приближалось к земле. Не было даже вопля, а удар вышел глухим, хотя Учихе всё же показалось, что он расслышал едва заметный хруст…

В глазах странно потемнело, и всё внизу подёрнулось мутной дымкой. Саске едва ощутил, как его затягивают наверх, как ноги ударяются о бортик, а спина о твёрдую крышу, как воздуха становится больше, потому что ворот не давит на горло.

Но тут же пальцы сжимаются вновь на шее, и Учиха открывает глаза, чтобы посмотреть в чужие. Стеклянные от злости, с горошиной подрагивающего зрачка.

- Я свободен, - побелевшими губами прошипел Девятый. - Ты больше не мой носитель!

Саске лишь слабо улыбнулся, чувствуя, как рот наполняется кровью. Отчего это? Неужели удары были настолько сильными и повредили что-то внутри. Или же это последствия, ведь у всего должны быть последствия.

Учиха закрыл глаза, понимая, что тот, кого он перед собой видит, не Наруто. Эта неживая маска, это лицо, так похожее на него, всё ещё не долбанный Узумаки.

Он его увидит? Услышит? Или это тот самый конец, который наступил так внезапно и совершенно не по правилам, что он успел прописать себе в голове?

Ведь верить в лучшее хотелось. И поэтому оставалась надежда в то, что Девятый подастся, если Наруто достаточно громко постучит в закрытую дверь. А вышло всё иначе: Узумаки даже не попытался.

- Грёбаный трус, - выпалил Саске в пустоту.

Сидящий рядом с ним Девятый, кажется, чуть нагнулся, пытаясь расслышать это, но вместо ответа просто шумно выдохнул. Быть свободным для него оказалось непросто, потому что тело тянуло и ломало, словно бы раны от старых цепей до сих пор не зажили.

Учиха вновь открыл глаза, ощутив палец у своих губ, что стёр покатившуюся из уголка кровь. Девятый заботился? Это что-то новое.

А потом импульс вновь прошёл по телу, вытягивая позвоночник в одну сплошную линию, заискрило где-то в затылке, зашумело в ушах пуще прежнего. Он едва не взвыл и, похоже, даже попытался схватиться пальцами за битум, но в этот момент всё мелькнуло и просто перестало существовать.

***

Огромное белое поле. Без неба. Без стен. Без людей.

Оказался Саске здесь резко, но ощущение было такое, будто бы это место он никогда и не покидал. Некое сияние обволакивало тело приятным коконом, отрезая от всего того, что было раньше и что приносило боль.

Даже рёбра не болели, а в голове была пустота.

Ему даже почудилось, что все те бредовые истории про «тот свет» - это правда, но внутри его существа всё ощетинилось против одной лишь этой мысли. Подобного не могло существовать, как не существовало ни ангелов, ни демонов, ни бога.

Мир пустой и звонкий, словно хрустальная ваза. И такой же хрупкий. Ничего особенного… тогда почему люди после смерти должны попадать куда-то? Ведь, разбившись, ваза не попадает в рай или ад, если была недостаточно чистой и сверкающей. Её просто сметают на совок и выкидывают в мусор. И всё. Ваза перестаёт существовать.

А Учихе не хотелось чувствовать себя осколками в темноте мусорного бака. Оглядевшись в очередной раз, он открыл было рот, чтобы позвать хоть кого-нибудь, но вместо голоса с губ сорвался хрип, и в тот же миг всё пространство вокруг наполнилось гулом.

Если это и был потусторонний мир, то был он очень необычным.

Саске сделал шаг, будто бы в спину его что-то толкнуло. Возможно, он вновь попал в разум Девятого, ведь тот импульс, ушедший в его мозг, должен был достичь своей цели, толкнуть треклятую дверь, за которой сидел Наруто.

А что если никакой двери больше не было? Что если Гаара уничтожил то, заложенное учёными в голову своего подопытного кролика?

Стало холодно и жутко от одной лишь мысли об этом.

Его потянуло вниз, и, опустившись на колени, Учиха запустил пальцы в белое нечто. Оно оказалось рыхлым, словно снег, но совершенно не холодным. Скорее, это был пенопласт или вата… безжизненная субстанция.

Тело двигалось на каком-то автомате: пальцы сжались, голова опустилась. Это место он ненавидел больше всего в жизни, потому что оно мешало ему добраться до этого упрямого идиота Узумаки. Нужно было уничтожить здесь всё, разрушить, превратить в пыль.

По пальцам прошлась дрожь, и они сжались сильнее. Саске потянул руку на себя, вырывая белый кусок, затем следующий. Они отлетали от «земли», но дыры вновь и вновь зарастали, будто бы их и не было.

И с каждой минутой злости становилось всё больше. Она чёрными потоками заполняла тело, забиралась в сердце и чернила белок глаз. Здесь не было ничего, что можно было бы разрушить: пространство восстанавливалось, оно было похоже на мокрый песок, который всё равно набегает обратно в вырытую яму.

***

Киба неловко поднялся с битума и подошёл к Девятому. Сгорбившись, он сидел над Учихой, глядя куда-то тому в лоб.

- Ты предал меня, - выдохнул объект. - Выбрал его.

Инузука даже нахмурился, вглядываясь в какого-то до жути притихшего Девятого. Он привык, что от него шли мурашки по коже, что веяло замогильным холодом и опасностью. А сейчас тот был оцепеневшим, как кобра перед броском.

- Это не он тебя спасал… не он ведь помог…

Объект, будто бы только сейчас осознав приближение Кибы, резко поднял на него голову. Злость отразилась в красноватых глазах, радужка которых начала блекнуть, словно старые лампочки в неоновой афише.

- Ты, - хрипло выдохнул он и тяжело поднялся, - умрёшь. Вы все… сдохните.