Её Девятый знал. Ёкнуло сердце и у Наруто.

Рыжие волосы, убранные в строгий пучок, бледная кожа и серо-зелёные глаза. Она смотрела на него быстро и урывками, будто бы боялась обжечься. Узумаки жадно вглядывался в её черты через чужие глаза.

- Кушина, начинайте, - тихо сказал мужчина, беря со стола небольшой блокнот и сверяясь с чем-то.

- Хорошо…

Она, взяв со стола небольшой скальпель, медленно подошла к Девятому, останавливаясь так близко, что он мог чувствовать сладковатый запах её духов. Наруто хотел было выпалить что-то, но это тело не повиновалось ему, как и то, что происходило дальше.

Серо-зелёные глаза покрылись корочкой безразличия, когда скальпель прижался под ключичной ямкой.

Узумаки впервые видел мать так близко. Этого человека он должен был считать самым близким из всех, но сейчас, глядя на её спокойное лицо и чувствуя уверенное движение скальпеля по своей груди, парень начал сомневаться в правдивости своих ожиданий.

Хотелось отвернуться и не видеть. Не слышать тихого шороха расползающейся под нажимом лезвия кожи.

- Подключайте, Кушина.

***

В лицо ударил холод.

Наруто открыл глаза, переворачиваясь на живот и осторожно поднимаясь. Эти видения или же чем они все были приносили боль и разочарование. Хотя куда уж больше…

Рука прошлась по груди, будто бы выискивая тот тонкий порез от скальпеля, но вместо него пальцы наткнулись на дыры от осколков.

Узумаки тяжело вздохнул, поднимая голову и делая первый шаг. Второй дался легче, словно скованное подобием сна тело начинало приходить в себя. Вряд ли сердце билось, но сейчас он был даже рад этому.

Широкая дорога с бетонными блоками по бокам вела далеко вперёд, где виднелась синяя подвесная вывеска с указанием направлений. Наруто безразлично скользнул по ним взглядом, выбирая путь вперёд, потому что сворачивать никуда вовсе не хотелось. Он толком не знал, что это было: то ли инстинкты, то ли простое человеческое желание облегчить себе жизнь и идти прямо.

Разбитые машины скалились искорёженными капотами, блестели треснутыми стёклами. Разбросанные по асфальту ошмётки вещей, сумок и обивки сидений напоминали ему свалку. Свалку чужих жизней и попыток выбраться из города. Кажется, это был второй выезд из него, и, судя по количеству машин, люди спешно бежали, бросая свои дома.

Это их и погубило.

Дальше по дороге машин было так много, и они стояли так близко друг к другу, что местами приходилось протискиваться боком, елозя бедром по пыльному стеклу.

Здесь было не проехать. Люди сами закрыли себе путь к спасению, боясь бросить эти ненужные железки, набитые ненужными вещами, когда для спасения хватило бы воды и немного еды. Всё это вполне могло бы уместиться в походный рюкзак, но машины буквально ломились от сумок.

Быть погребённым под слоем вещей… Узумаки даже задумался, каково это, глядя на тело внутри одного из автомобилей. Это был мужчина в строгом пиджаке. Он, словно бы устав от ожидания, привалился лбом к рулю. Его иссохшие, покрытые ошмётками кожи руки, сжимали его крепко и бессмысленно.

А на заднем сиденье покачивался ребёнок. Ребёнок, который стал одним из зомби. На него Наруто долго не смотрел, перебравшись через машину и стараясь даже не задерживаться рядом с ней. Ему не хотелось видеть детское лицо, тронутое рукой смерти.

Девятый знал Саске. Эта мысль до сих пор сидела в голове и тихо пульсировала подкрадывающейся злостью. Даже объект знал то, что он, Узумаки, не знает об Учихе сейчас. Будто бы Девятый был чем-то вроде достойного доверия.

С ним Саске играл в шахматы.

И не шарахнулся тогда в сторону, когда объект коснулся его руки.

Даже Кушина знала Девятого. Возможно, разговаривала с ним.

А сам Наруто будто бы и не существовал. Всё крутилось только вокруг Девятого, его необходимости для спасения Учихи и мира. Всё только ради этого ненастоящего голоса в его голове, который нужен всем. Узумаки Наруто же оказался лишним. Рудимент, отросток, который нужно скорее отсечь и прижечь, дабы не появился вновь.

Его использовали.

Зло сжав зубы, он перемахнул через очередную машину, внутри салона которой шевелились неясные тени. Твари не могли выбраться наружу, обречённые людской трусостью на вечный голод и заточение.

Затор на дороге кончился внезапно.

Опущенный шлагбаум, валяющиеся тела военных и гильзы, звенящие под ногами. Они стреляли по кому-то, и местами до сих пор лежали тела с дырами от пуль в голове. Те же «счастливчики», что не получили свинец в мозг, наверное, уже разгуливали по окрестностям в поисках крови.

Наруто, выйдя за разбитый пост, остановился, вглядываясь в снежную даль. Снега было так много, будто небеса прохудились, и теперь сыпали на его голову мелкие осколки мягкого льда, выстуживая и без того холодную кожу.

По обе стороны от трассы тянулись заснеженные поля с редкими деревьями, где-то впереди из-за снежной дымки темнели две горы.

Его тянуло вперёд, будто бы кто-то привязал верёвку на пояс и постепенно накручивал её на руку. Не сопротивляясь этому желанию, Узумаки медленно зашагал.

***

- Зачем я нужен Орочимару? - ещё раз спросил Саске, поглядывая на дорогу. - Ты должен знать.

- Он не посвящает меня в свои планы, - буркнул Кабуто. - Я не настолько важен для него…

В голосе медика прозвучала какая-то странная обида, но Учиха лишь усмехнулся, выкручивая руль.

К тому моменту, как они выехали на главную трассу, началась самая настоящая метель. Первый снег будто бы изо всех сил пытался поскорее накрыть своим белым полотном весь тот ужас, в который превратилась земля. Стихия сама желала стыдливо прикрыть то, что было сотворено руками людей.

- Твоя рука, - сказал Кабуто. - Пошло заражение. В кузове есть аптечка, и…

- Заткнись, - коротко бросил Саске, напряжённо вглядываясь в дорогу.

Из-за начавшейся метели и сгустившихся сумерек было невозможно разглядеть что-либо и пришлось включить фары. Снежинки, подсвеченные жёлтым, панически заметались в двух лучах света, едва прорезающих плотный бело-серый заслон.

Его то начинало морозить, то бросало в испепеляющий жар. Левая рука лежала на коленях, и на неё Учиха старался не смотреть, зная, что ничего хорошего не увидит. Даже сейчас, не шевеля ею, он чувствовал, как от соприкосновения обожжённой кожи с тонкой тканью водолазки ожоги начинают немыслимо зудеть и тянуть ноющей болью.

- Осторожно!

Резкий выкрик Кабуто заставил дать по тормозам. Загудело, засвистело, качнуло вперёд, едва не впечатав в руль.

- Что за чёрт, - прорычал Саске, уставившись в ветровое стекло на того, кто застыл перед квадратной мордой инкассаторской машины.

Жёлтый свет фар выхватывал из снежного месива перепачканное в грязи и крови лицо, но он всё равно бы узнал Наруто, даже если бы с того спустили кожу. Сердце тревожно ёкнуло, когда взгляд скользнул по горлу, покрытому потёками крови и тёмными дырами ран.

Узумаки тоже медленно поднял глаза, даже не щурясь от яркого света, бившего прямо в лицо. Совершенно обычные глаза.

Тишина наполнилась свистом ветра и мелкими ударами снежинок о стёкла машины. А Наруто продолжал стоять, тяжело глядя прямо на Учиху.

- Это… зомби? - дрожащим голосом проблеял Кабуто, а затем резко вздрогнул, стоило Саске толкнуть дверь и впустить в кабину холодный воздух. - Нет! Стой!

Недослушав его, Учиха спрыгнул на землю, решительно обходя машину и замирая перед Узумаки.