- Я чувствую себя, словно в зоопарке, - пробубнил блондин, нагоняя Учиху и ловя взглядом его такие же недовольные глаза, наполнившиеся холодком настороженности.

- Эй, - бросил Саске, заставляя рыжего обернуться к ним, - куда нас ведут? Что теперь?

- Душ, еда, а затем к Данзо, - коротко ответил парень. Кажется, этот был не из болтливых, и каждое слово давалось ему с трудом, будто бы заржавевший мозг в этой лобастой голове никак не мог переварить мысли в речь.

- Зачем к Данзо? - не унимался брюнет.

- Решит, куда вас определить.

- То есть? - влез теперь уже Узумаки, и рыжий устало вздохнул:

- Полезные вы или нет решит.

Понятнее не стало, но, переглянувшись, парни решили не мучить бедолагу вопросами и необходимостью говорить больше. По Джуго было видно, что он здесь выполняет в чём-то чёрную работу из разряда «принеси-подай-отвали» и вряд ли сможет рассказать что-то вразумительное.

Пока они шли, Наруто украдкой разглядывал комнату: она была настолько большой, что гордо могла носить название зала, а им пришлось пересекать её наискосок, стараясь не наступать на чьи-то спальные места. Казалось, что люди совсем недавно покинули это место, оставив вещи так, как есть, но вечером вернутся и рухнут без сил на свои драные матрасы.

Высокие книжные шкафы стояли у стен и скалились пустыми полками, покрытыми разве что пылью. Узумаки заметил, что все книги, газеты и какие-то тетради сложены у стены стопочкой, а в центре зала стоит большая обрезанная наполовину бочка, напоминающая чем-то общее кострище. Разглядеть больше он не успел: Джуго вновь открыл перед ними дверь, пропуская их вперёд, а сам замыкая процессию.

- Ждите здесь, - буркнул он, не проходя следом.

Учиха удивлённо выгнул бровь, когда дверь за ними захлопнулась.

- То есть нас просто бросили здесь, - усмехнулся Наруто, задирая голову и оглядываясь.

Комната напоминала то ли подсобку, то ли больничную палату: кафельный пол, светло-голубые кафельные стены и три белых двери, забранных матовым стеклом.

- Саске…

- Потом, - шикнул брюнет, взглядом показывая на дальний угол, в котором поблескивала красным глазком камера наблюдения.

Узумаки удивлённо хмыкнул. У этих людей явно не было проблем с электричеством, но как на ладони лежали очевидные проблемы с паранойей.

Правда, он не мог осудить их. Пожив в новом мире достаточно долгое время, Наруто понял, что чем тщательнее ты за всем следишь, тем меньше шансов получить пулю в спину или же стать едой для тварей.

Поэтому разговаривать здесь явно не стоило: никто не знал, записывают ли эти камеры звук, а то, что хотел сказать Наруто, не должно было касаться чужих ушей. Им с Учихой предстояло многое обсудить, и это касалось не только отношений, но и сложившейся ситуации. Саске тоже понимал это, храня молчание, и бросал настороженные взгляды по сторонам.

Им здесь не доверяли, отказываясь принимать выживших с распростёртыми объятиями и радостью за то, что мир всё ещё сохраняет своё человеческое лицо. Прошло то время, когда следовало радоваться каждому живому, разумному человеку, умудрившемуся протянуть год. Еда кончалась, свежую воду становилось найти всё труднее, а вновь нависшая своей холодной угрозой над их головами зима неприятно давила, давая понять, что дальше будет только хуже.

И Учиха прекрасно понимал тот огонёк раздражения, злости в глазах проходивших мимо солдат, в глазах встретивших их в зале стариков - пришли новые люди. Люди, которых следовало кормить, дать им место для сна, тёплую одежду. Значит, кто-то из старых жителей этой закрытой общины завтра получит меньше. Ведь даже тот чёрствый хлеб, который им давали первые два дня, мог принадлежать кому-то другому, кто из-за них остался голодным.

Нет, им здесь не рады. И Саске не видел причин судить этих людей за их холодность. Он лишь не понимал, почему их держат здесь, если они с Наруто и Гаарой такая уж обуза.

Открывшаяся белая дверь оборвала его размышления тонким скрипом, заставив опустить взгляд от обшарпанного потолка.

- Он вовремя. Удивительно, - хмыкнула вышедшая из соседней комнаты женщина.

Створки она закрывать не стала, придерживая оные и оглядывая застывших перед собой парней. Из-за её спины лился мерцающий тусклый свет, погружая лицо той в тень, но и сейчас было прекрасно видно, что она уже немолода.

- Идёмте за мной.

Эта комната оказалась просторной кухней, вроде тех, что бывают в школах или общественных столовых: широкие столы, печи, которые сейчас были завалены брёвнами и жёлтыми газетами, огромные кастрюли, стоящие на полу.

Проходя следом за женщиной в соседнее помещение, Узумаки краем глаза успел увидеть пару девушек, которые смотрели на них с таким же настороженным любопытством, что и старики из зала.

- Что это за место? - спросил Учиха.

Женщина провела их в очередную подсобку, уставленную железными стеллажами, на которых покоились стопки белого и светло-зелёного белья. Здесь пахло белизной и мокрой штукатуркой, а свет едва пробивался сквозь зарешечённое, вымазанное в побелке окно.

- Наш дом, - улыбнулась женщина, поворачиваясь к нему и протягивая стопку чистой ткани.

Глаза её были тёплого кофейного цвета, а лицо милым и аккуратным. Такой типаж всегда располагает к себе, наверное, поэтому в рекламах чистящих средств частенько красуются именно такие неброские домохозяйки, с бархатным голосом и нежной улыбкой.

Саске попытался было догадаться, кем она была до катастрофы, но у него ничего не вышло: мозг отказался заниматься бесполезной работой, тратя на это последние крохи энергии.

- Ваши имена, молодые люди? - вздёрнула она тёмные брови, протягивая точно такую же стопку ткани и блондину, который принял её несколько настороженно.

- Узумаки Наруто, - выпалил он.

- Саске, - просто пожал плечами брюнет.

- Куренай Юхи. Прачка, кухарка и уборщица, - мягко улыбнулась женщина. - А те девочки, которых вы видели на кухне, - Темари и Рин. Они помогают мне.

- А остальные где? - прямо спросил Учиха и, прищурившись, добавил: - Ведь есть же остальные? Чем они занимаются?

Темноволосая подняла на него лицо, вглядываясь в глаза. Её мягкая улыбка отчего-то поблёкла, а во взгляде появилась твёрдость, так сильно неподходящая её низкорослой хрупкой фигуре. Но эта маска задержалась на её лице всего лишь секунду, затем губы вновь дрогнули, пытаясь изобразить улыбку, и она тихо пояснила:

- Здесь каждый занят своим делом, Саске. Каждый на своём месте.

- А кто определяет это место? - вперившись ей в глаза, спросил Учиха.

Узумаки показалось, что брюнет пытается пронзить кофейную радужку тонкой игрой своего взгляда и узнать то, что Куренай скрывала за всеми этими улыбками и верой в систему их общества.

- Данзо, - на удивление просто ответила женщина, будто бы это было само собой разумеющимся фактом. Что-то вроде восхода и заката солнца.