И поток ударился о турникеты, захлёбываясь криком. Те, чей разум ещё не потушила паника, перепрыгивали через преграду, бежали вверх по лестнице, подгоняемые чудовищными криками и звуками смертей. А те, кто потерял всякую способность мыслить, во все глаза смотрели на рычащих людей с перемазанными красным лицами. Их невидящие глаза быстро двигались, губы кривились, обнажая розовые от крови зубы, скрюченные пальцы царапали воздух, когда твари пытались дотянуться до очередной жертвы.

Сумевшие подняться вверх по лестнице внезапно наткнулись на захлопнувшиеся прямо перед их лицами двери, за мутным стеклом которых столпились одетые в чёрные костюмы мужчины. Люди стучали по дверям, кричали, оборачиваясь на тот ад, что раскинулся внизу лестницы, но не могли пробиться наружу. Их придавливало внезапно хлынувшим потоком человеческих тел. Кричащих в панике, бьющихся и отчаянно цепляющихся за зыбкий шанс спасения. Никто не замечал, как в попытке спасти свою жизнь, отбирал чужую…

А по ту сторону закрывшихся дверей стояли бесстрастные солдаты, оцепившие район и коршунами смотрящие на творящееся безобразие. Изредка гремели выстрелы.

Одиночные и от этого ещё более страшные.

***

Настоящее.

Вокруг был дымный полумрак и пахло гарью. А ещё тишина…

Тишина давила на уши и скользила тупыми лезвиями по телу.

Какаши не знал, где он находится, почему запястья саднят, а в голове ухает собственный пульс. Не знал, но догадывался, что произошло нечто плохое.

Он открыл глаза. Хотя нет. Он просто вновь начал видеть и увиденное не прибавило ни капли понимания о происходящем.

Последнее, что он помнил, полыхающая ферма и удар в затылок. Его оглушили, хотя могли просто убить.

Хатаке огляделся, смаргивая отвратительную сухость с глаз. Комната была небольшой и напоминала подвал. Под самым потолком виднелись зарешёченные окна и сквозь них били тусклые лучи холодного солнца. Всё казалось странным и почти иллюзорным. Мужчина подался вперёд, но горло внезапно сдавило, возвращая на место. Попытка двинуть руками тоже не увенчалась успехом: запястья стягивало кожаным ремнём.

- Тише, тише, - почти ласково проговорил чей-то голос, и Какаши поднял голову на пробирающий до костей звук.

Пошатываясь и хватаясь рукой за стену, к нему двигался высокий, как жердь, и худой, как тростинка, мужчина. Его слипшиеся от крови длинные чёрные волосы завешивали одну половину лица, а вторая была настолько бледной, что странно выделялась на тёмном фоне. Одежда мужчины, подранная в нескольких местах, покрылась бурыми пятнами подсохшей крови, но, судя по всему, принадлежала она не черноволосому.

- Где я? Кто ты такой?! - выпалил Какаши, не без ужаса наблюдая за приближающимся человеком. От этого мужчины исходила холодная волна, пронзающая тело тонкими стрелами.

Черноволосый замер так резко, будто его дёрнуло назад нитями кукловода. Он чуть склонил голову, кривя тонкие губы в ужасной улыбке и, отведя волосы в сторону, с вызовом посмотрел на Какаши.

Узнавание пришло не сразу.

Орочимару изменился, хотя его лицо оставалось прежним. Скулы теперь выпирали чуть сильнее, подбородок заострился, а глаза запали. Узнать его было трудно не только из-за этих странных метаморфоз и покрывающей его лицо крови, но и из-за синих вен, что было видно даже в задымлённом сумраке. Их перепутанная паутина покрывала руки Орочимару, его шею и грудь, что виднелась в распахнувшемся вороте рубашки.

Какаши мог поклясться, что видел, как эти самые вены пульсируют.

- Узнал, - прохрипел Орочимару. - Рад.

Он вновь стал приближаться, мазнув рукой по столу. Звякнуло, и в тонких дрожащих пальцах сверкнул скальпель.

- Где Ирука?!

- Оу, - усмехнулся мужчина. - Как трогательно.

Орочимару остановился напротив Какаши и клокочуще выдохнул. Его губы потрескались и окрасились в тёмно-красный, местами на них засохли мелкие кровавые сгустки.

- Ты труп, - презрительно шикнул Какаши.

- Ошибаешься.

Одна рука Орочимару легла ему на грудь, а вторая, со скальпелем, замерла над скулой.

- Твои друзья будут искать тебя, Какаши, - улыбнулся он. - Они ведь не смогут бросить своего лидера…

- Они думают, что я погиб, - рыкнул беловолосый и мотнул головой, чтобы хоть как-то увеличить дистанцию между ними.

- Да, - задумчиво поджал губы Орочимару. - Мёртвого они искать не будут.

Жёлтые глаза блеснули, и Хатаке мог поклясться, что сверкали они изнутри. Ярко и неестественно.

- Но мы дадим им знать, что ты ещё жив. Да-да… мы обрадуем их.

- Зачем ты это делаешь? - прошипел Какаши.

- Ты многого не знаешь, мой друг. Да и знать тебе не стоит…

Орочимару передёрнул плечами, сбрасывая с них что-то невидимое. Он постучал пальцем по ошейнику, что был закреплён вокруг шеи мужчины, и отшатнулся.

- Оковы сдержат тебя, но ты всё ещё можешь кричать и привлечь тварей… а этого нам не надо.

- Зачем тебе это? - повторил свой вопрос Хатаке, дёргаясь. Оковы были прочными. Кажется, даже ноги сдерживали всё те же ремни.

- Твои детишки забрали кое-что важное у меня, - пробормотал Орочимару, склоняясь над столом и почти бездумно шаря по нему рукой. - А я не люблю, когда мои вещи забирают надолго.

Какаши следил за его тонкой спиной, видел, как сквозь рубашку выпирает лесенка позвоночника. И чувствовал омерзение.

- Но у меня есть кое-что, принадлежащее им, - улыбнулся Орочимару. Он схватил что-то со стола и вновь оказался рядом с Какаши.

Узкое лицо стало задумчивым, глаза перестали светиться, но то, что увидел на их дне Хатаке, пустило по телу очередную волну холода и злости.

- И я им намекну… сделаю одолжение. Ведь Саске так винит себя за то, что привёл меня к вашей ферме.

- Саске… - повторил Какаши, и злость стала сильнее. Этот мальчишка, заигравшийся во взрослого, не умеющий держать ответственность и заботящийся только о своей шкуре…

А в следующий момент в пальцах Орочимару показалась изогнутая хирургическая игла.

- Прости, Какаши. Но мне придётся тебя вырубить, - с сожалением произнёс Орочимару. - Люди боятся боли… хотя… Сакон!

Дверь комнаты с отвратительным скрипом открылась, пропуская внутрь худощавого парня с сальными белыми волосами. Он замер у двери, цепляясь за неё пальцами и как-то затравленно глядя на Орочимару.

- Приведи его сюда.

Парень кивнул, мигом скрываясь за дверью и гремя где-то ключами.

- Что ты собрался делать? - прошипел Какаши.

Ему не нравилось чувствовать себя беспомощным, ему не нравилось, когда нельзя врезать по наглой морде, что застыла всего в нескольких сантиметрах от тебя. Ему не нравилось находить внутри себя липкое и холодное предчувствие чего-то неминуемого и отвратительного. Это случится. Всегда случается, когда ты перестаёшь быть хозяином ситуации.