Нужно было снять, чтобы Узумаки не заметил…

И кто из них больший придурок?

- Это…

Рука Наруто потянулась к кулону, и пальцы подцепили за цепочку, махнув жаром по замёрзшей белой коже.

Только сейчас Саске понял, что нельзя было позволять себе находиться с Узумаки так близко, что в планы побега от своих чувств совместное купание в бассейне не входило и просто не должно было там быть.

Большой риск.

- Твоё? - хрипло спросил он, цепляясь пальцами за цепочку и легко снимая её с себя. Сразу стало как-то холодно, а потом он осторожно опустил оную на шею парня.

- Откуда она у тебя? - спросил Наруто, поднимая глаза. Он, кажется, даже не заметил, как скользнули по его шее пальцы, едва задевая кожу, но и без того обжигаясь печным жаром.

- Орочимару отдал, - запоздало ответил Саске. - Когда сказал, что вы с Кибой мертвы.

Он попытался отвести взгляд от мелких капелек, что стекали по шее Наруто, но ничего не вышло. Притягивало будто магнитом.

- Он так сказал? - тихо спросил Узумаки. В его голосе послышалось напряжение, словно бы парень всё-таки заметил задержавшиеся чуть дольше дозволенного руки у себя на ключицах.

- Сказал, - выдохнул Саске, понимая, что голову уносит и без виски.

Это из-за этого идиота он не мог найти себе место.

Это за его смерть винил себя.

Из-за него опять болело и билось сердце, как у глупого подростка.

«Идиот», - безнадёжно выдохнул внутренний голос. - «Просто придурок. Ты, Учиха. Придурок».

Рука очень медленно, словно двигаясь в патоке, поползла вверх по горячей шее, очерчивая плавные изгибы и замирая на подбородке. Большой палец, едва касаясь, прошёлся по нижней губе блондина, подушечкой ощущая шероховатость ранки, что осталась после удара.

Наруто, кажется, превратился в сплошной каменный комок, не двигаясь и не дыша. Саске не мог понять его поведения: тот мог бы оттолкнуть уже сейчас, а не превращаться в неподвижное изваяние.

- Наруто, - позвал Учиха.

- Ч-что?

- Помнишь, я сделал тебе одолжение.

- Какое? - неуверенно проговорил голос.

- Ты мне задолжал.

- Саске, какое одолжение? Я не поним…

Учиха двинулся вперёд, прижимаясь к горячему телу и толкая его спиной на бортик. Руки решительнее впились в плечи, но тут же ослабили хватку, ладонями проходясь по коже, собирая влагу и оставляя на ней новую.

Пришпилить свои тонкие крылья новой серебристой иглой.

Что может быть лучше?

Что может быть больнее?

***

Это было не удивление. Что-то похожее на ступор и одновременно на лёгкое опьянение мешало здраво мыслить. Наруто только и смог, что упереться спиной в бортик, желая провалиться сквозь кладку и исчезнуть.

Нет.

Только не исчезнуть.

В этот раз Саске не стал дожидаться, пока Наруто осмелится прикоснуться к его губам, а сам тронул их своими. Легко, проверяя степень дозволенного, а когда Узумаки, прошитый странным чувством, не двинулся с места, то поцелуй стал сильнее.

Холодные губы, холодные руки, осторожно лежащие на плечах. Странный контраст рождал не менее непонятное чувство внутри, а когда губы вновь и вновь скользили по его собственным, это чувство лишь усиливалось.

Наруто едва не шикнул, когда почувствовал прикосновение языка к ранке на губе, но вместо боли пришло что-то приятное, словно бы успокаивающее.

Саске разорвал поцелуй первым, позволяя Наруто судорожно втянуть в себя воздух. Узумаки взглянул в лицо напротив. Оно расплывалось, но даже сейчас было видно, как блестят глаза, как чуть темнеют от выступившего румянца щёки.

Учиха вновь превратился в выжидающего хищника: то ли позволяя привыкнуть к своей близости, то ли давая шанс прекратить всё это раз и навсегда.

Наруто перестал пытаться осмыслить происходящее, заводя одну руку за спину брюнета, а второй проводя по затылку и взъерошивая подсохшие волосы. Они были длинными и приятно холодили пальцы, обвивая их. Саске странно тяжело вздохнул, и под второй рукой его грудная клетка расширилась, а потом вновь приняла обычные размеры.

Странно было касаться его: не видя глаз, не в силах угадать эмоций. Наруто был слеп и оглушён ударами собственного сердца.

Здесь им стоило остановиться.

Вместо этого Наруто, как когда-то, тронул пальцами нижнюю губу Учихи и почувствовал слабый укус, а затем влажные пальцы споро подхватили запястье и губы прошлись цепочкой лёгких поцелуев по перепутанной дорожке вен. От этого ощущения все волоски на теле разом встали дыбом, а когда чуть шершавые губы задели глубокий порез на руке, тело стрельнуло болью. Наруто невольно шикнул и дёрнулся, но в следующий момент успокаивающая прохлада языка влажно тронула саднящую рану и… боль сменилась чем-то тягучим, ухнувшим вниз.

Узумаки испугался своих эмоций, своих ощущений. Он не знал, что правильно, а что нет, и поэтому не мог судить, не мог думать.

В этих руках было обманчиво спокойно и так безопасно, словно бы всё разом перестало существовать: твари, военные, лаборатория и вторая личность, желающая взять контроль над телом.

Остался только он - Узумаки Наруто, который позволял целовать себя, скользить по своему телу руками. Который дышал сипло, стараясь быть тихим и от этого ещё больше срываясь на хрип.

И был он - Учиха Саске. Касающийся мягко, а не как днём: болезненно и обидно, поцелуем пьющий боль с рассечённой кожи на виске.

Наруто предпринял последнюю попытку сохранить дистанцию между ними, положив руки на грудь Саске, но всё вокруг ощущалось слишком нереальным, чтобы сопротивляться и отказываться от шанса почувствовать себя живым, значимым и настоящим.

Пусть даже так.

За новым поцелуем Наруто потянулся сам, радуясь, что в темноте почти ничего не видит, а, значит, всё это можно будет списать на сон.

Все мысли ушли из головы, когда его губы поймали чужие, когда дистанция проиграла желанию прижаться ближе, когда сердце сделало новый удар, погнав по телу отравленную чувствами кровь.

Пульс электрическим импульсом бился там, где касались пальцы Саске. А скользили они по всему телу, превращая его в сплошной напряжённый комок.

Между ними стало слишком жарко, и Наруто отстранился на миг, чтобы проглотить новую порцию воздуха, но в этот момент Саске чуть прикусил кожу у ключицы и мышцы живота блондина болезненно напряглись.

Наруто запоздало осознал, что джинсы и всё бельё осталось на лежаке. Смущение ударило в голову, но не успело задержаться там надолго: губы вновь угодили в ловушку чужих, только теперь она стала жестокой, безжалостно сминающей последний здравый смысл прикосновением языка к языку.

Сдавленный стон вырвался наружу, и Узумаки впился пальцами в плечи, впервые отмечая, что они имеют каменную твёрдость. Идея исследовать тело Учихи, пока тот своими поцелуями заставляет мысли путаться в желаниях, показалась весьма привлекательной. Пальцы скользнули по крыльям ключиц, по уже исследованным плечам, вычертили напрягшиеся мышцы на спине и спустились на поясницу по ложбинке позвоночника.

Саске двинулся ближе, принимая игру Наруто, и его рука опустилась по груди парня вниз, к напрягшемуся паху, застыв.

Очередной непонятно требовательный стон, за который Наруто был готов себе язык откусить…

Но всё же прикусил чужой, когда пальцы сжались на затвердевшем органе.

- Ты… блин… перестань, - выдохнул он в губы Учихи, отстраняясь. - Это тебе… не…