Кстати, своё название капсулы получили в результате курьёзного случая, произошедшего ещё на стадии испытания прототипа. Два младших научных сотрудника поспорили с куратором проекта, что капсула может принимать совершенно любые формы, по-сути превращаться в любой объект, сопоставимый с ней по размерам, и будет неотличима от оригинала. Куратор был с этим мнением не согласен... Каково же было его удивление, когда на следующий день, придя на работу, в своём кабинете он встретил... самого себя, ведущего непринуждённую беседу со Звягинцевым, приехавшим инспектировать работу над проектом капсул! Остаётся только догадываться, какие выражения лиц были у всех фигурантов этой истории в тот момент... Когда же стали выяснять, что да как, оказалось, что те самые младшие научные сотрудники в качестве эксперимента придали капсуле-прототипу форму своего начальника, а чтобы довершить сходство договорились с лабораторным искусственным интеллектом, чтобы тот, управляя капсулой, имитировал поведение куратора. В итоге сходство оказалось столь полным, что никто ничего не заподозрил, даже сам Звягинцев! Собственно, он и нарёк эту капсулу «големом» после данного случая. Что же касается находчивых научных сотрудников, то куратор, который, надо признать, долго потом смеялся, когда всё выяснилось, порадовал обоих внеочередной денежной премией к зарплате. Можно сказать, что таким образом он признал своё поражение в споре. С тех пор этот случай превратился в своеобразную хохму, которую непременно рассказывают всем новым сотрудникам той лаборатории, обязательно преувеличивая и привирая...

Крутов вспоминал это, наблюдая за тем, как экипаж корабля «грузился» в капсулы. Выглядело это так: человек подходил к ячейке с капсулой, дотрагивался до неё, капсула «протаивала» внутрь, обнажая пилотский ложемент, человек входил в капсулу, она зарастала и, отделившись от стены, зависала над полом, пока происходила настройка на параметры пилота.

Некоторые уже вовсю экспериментировали с формой своих боевых машин, сменяя овал на куб, шар, миниатюрный истребитель. А трое шутников пошли ещё дальше, явив пред светлы очи начальства робота-трансформера, огромную гориллу и закованного в силовую броню космодесантника – одного из множества персонажей фантастической настольной игры «Warhammer 40000».

Крутову больше всего понравилась горилла, глядя на которую он усмехнулся. А потом сказал:

- Так, отставить метаморфозы! Форма капсул – бронекостюм со знаками различия российской армии!

Горилла и трансформер «потекли» вместе с остальными кубами, шарами и овалами, плавно приняв вид суровых, закованных в камуфляжного цвета кибернетическую броню, воинов, у каждого из которых на правом плече красовался российский флаг и звёздочки звания. Преобразились все. Кроме космодесантника, правый наплечник которого лишь окрасился в цвета государственного флага, а на левом проступили звёзды сержанта...

Раздался смешок – Крутов обернулся – это подошёл Звягинцев.

- Похоже, все в сборе, – сказал он.

- Да, – кивнул Сергей Иванович, косо поглядев на «космодесантника». – Раз уж и ты здесь, мы можем выступать, – на этот раз кивнул учёный. – Кондрат, приготовь пустые капсулы к бою. Будешь вести их.

- Слушаюсь, – ответил ИИ, и в тот же миг все капсулы, остававшиеся в ячейках, со щелчком, одновременно и до жути синхронно отделились от стен, зависнув в воздухе. Две услужливо подплыли к Крутову и Звягинцеву – те быстро забрались в «големов» и тоже превратились в суровых бойцов, закованных в футуристические бронескафандры.

- Итак, наша задача – пробиться сюда, – сказал Крутов, взмахнув рукой – в воздухе перед ним сразу возникла светящаяся схема Левиафана с обозначенной в его центре светящейся точкой, на которую и указывал глава ФСБ. – Предположительно именно там находится главный реактор этой посудины. Уничтожив его мы сломаем хребет вторжению ящеров... Однако нам доподлинно не известно, что находится там, куда мы направляемся. Поэтому мы должны быть готовы ко всему. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не было.

- Тогда выдвигаемся, – махнул рукой Сергей Иванович, и довольно проворно для своих нынешних габаритов зашагал к воротам ангара, расползавшимся в стороны, открывая взгляду раскуроченные и расплавленные внутренности Левиафана, а так же огромную «занозу» «Затмения», вонзившуюся в тело этой гигантской станции. Вокруг союзного корабля мельтешили сотни биомехов самых разных форм и размеров, поливая его огнём из всех орудий, пробивая бреши в корпусе и без того истерзанного корабля. Некоторые уцелевшие турболазеры вели по ним огонь, но биомехи были слишком малы и быстры и импульсы ещё больше уродовали Левиафан изнутри...

Похожая ситуация была и с «Невским», но его система защиты пока справлялась, отгоняя и уничтожая назойливых «медуз», «кальмаров» и прочую живность огнём из скорострельных зенитных турелей.

- За мной, – скомандовал Крутов, осмотревшись, и сиганул в гигантскую пропасть между «Невским» и колоссальной тушей «Затмения», извергавшей искры и дым. Он не полетел вниз – антиграв сработал мгновенно и глава ФСБ, резко повернув вправо, устремился к конгломерату сплавившихся отсеков станции, разрушенных огнём огнём русского корабля и столкновением с имперским крейсером. Всё русское «воинство» полетело следом, быстро набирая скорость, чтобы не быть замеченными роящимися повсюду и плюющимися смертоносными лучами биомехами. Но синтетические организмы, похоже, были слишком заняты битвой с защитными системами кораблей, взявших Левиафан на абордаж, чтобы обратить внимание на группу чуть более чем из полусотни целей, точно призраки растаявших в режиме маскировки...

Оракул смотрел в волшебное Око уже почти час, неотрывно наблюдая за происходящим в Меридиане, как Совет привык звать весь тот мир. И то, что маг видел, наполняло его сердце скорбью и печалью. Столько смертей! Столько жертв! Потрясение его было ни с чем не сравнимо. Даже с тем удивлением, которое испытали Тибор, Люба, Галенор и Оракул Заветного города, когда Химмериш явился к ним – к каждому по-очереди, ибо все они были в разных мирах. И всех он просил о помощи. И все они, несмотря на удивление, граничащее с неверием, и массу вопросов, что вертелись на языке, согласились. Не могли не согласиться, ведь теперь, когда оказалось, что Химмериш жив, у них возродилась надежда на лучшее. Но особенно была рада Галенор, духовные раны которой, вызванные гибелью Главы Совета Кандрокара, мучали её с тех самых пор.

Сейчас все они были в Предвечной цитадели, всё так же величественно парившей средь облаков в центре вечности, на перекрёстке миров. Или это была всего-лишь планета? Кто знает...

Маги сразу обратили внимание на то, как изменилась Цитадель – ранее казавшаяся вычурной и воздушной, она приобрела тяжеловесную монументальность и строгость. И хотя процесс восстановления ещё не был до конца завершён – кое-где башни, залы и стены оставались эфемерны и призрачны, но уже было ясно – новая крепость не будет похожа на прежнюю, сгоревшую в пламени ядерного взрыва, ни внешне, ни внутренне. Здесь теперь всё было иным. Более... суровым.

- Это ужасно, – прозвучал за спиной Оракула женский голос, заставив мага обернуться, оторвавшись от созерцания космической битвы – позади стояла Галенор. Она тоже смотрела в волшебное Око.

- Да, – тихо сказал маг, кивнув. – Никогда не думал, что на долю Совета и миров, что под нашей защитой, выпадут такие суровые испытания.

- Что вы видели там? – спросила женщина, указав на Око – огромную сферу со створками навроде век и «зрачком» из чистой энергии времени – никто, кроме Оракула, не мог смотреть в Око дольше мгновения, не рискуя потерять рассудок.

- Битва за Меридиан среди звёзд всё ещё идёт. Но она проиграна – у противника осталось больше звёздных кораблей. Ящеры теснят наших союзников... А их чудовищный искусственный мир уже близок к Меридиану.

- Что будет, если..., – Галенор замолчала.

- Конец всему, – со вздохом ответил Химмериш.