Воспользовавшись удобным моментом союзный флот двинулся в наступление... И тут вновь на него посыпались брандеры ящеров – отовсюду, со всех сторон сектора, занятого Армадой, эти небольшие, но очень быстрые суда устремились на всех парах к вражескому флоту, пока обе армады ещё не слились в единое месиво и можно было не опасаться подорвать своих. Сотни юрких кораблей, похожих очертаниями на угря и тритона одновременно, молниеносно пролетая мимо сражающихся своих и чужих кораблей, устремлялись к скоплению сил противника...

Но на сей раз их манёвр не остался незамеченным – едва только представилась возможность, как союзный флот встретил надвигающуюся угрозу плотным заградительным огнём, несколько ослабив натиск на ящеров.

Брандеры летели, маневрируя, уклоняясь от вражеского огня. Взрывались, сражённые лучами или чем-нибудь из арсенала флота, но упорно продолжали приближаться к своей цели. Было очевидно, что некоторые из них всё-равно прорвутся... Но тут впереди по линии фронта всего флота союзников выдвинулись корабли-кактусы, покрытые шипами. Миг – и между кораблями заплясали разряды, создавая единую цепь. Тотчас сотни и тысячи молний потянулись к стремительно приближавшимся кораблям-смертникам, поражая их один за другим с убийственной точностью, перепрыгивая с одного на другой и испепеляя целые их группы...

Русские тем временем глубоко вгрызлись в строй ящеров, пронзая их боевые порядки с необычайной лёгкостью, точно нагретый нож – масло. Они стремились связать боем или уничтожить как можно больше кораблей противника, дав тем самым чуть больше времени союзникам, чтобы отбиться от атаки брандеров. Однако здесь, в самой гуще, русским тоже доставалось, несмотря на техническое превосходство. По сути добровольно оказавшись в окружении, серебряные корабли, хотя и отчаянно маневрировали, поливая всё вокруг смертоносными энергиями из всех орудий, хотя и имели отличную защиту, но ежесекундно со всех сторон получали удары торпед, искрящихся сгустков энергии, синих лучей... Под таким натиском сколь бы ни была совершенна их защита, но и она всё-равно не могла держаться вечно. Щиты неумолимо теряли запас прочности...

...Два гиганта – «Затмение» и К’хор кружились в смертельном вальсе, постоянно обмениваясь ударами бортовых орудий, украшая друг друга алыми бутонами мощных взрывов и всё новыми повреждениями. Но не собирались останавливаться, чтобы не дать врагу применить свой главный калибр, одного выстрела которого было бы достаточно, чтобы завершить эту дуэль.

Казалось, что ни у одного из этих кораблей-гигантов нет перевеса – оба они были равны по мощи, и их сражение могло длиться ещё долго, но тут, выполняя приказ Советника, будто из ниоткуда, позади «Затмения» появились кварковые брандеры ящеров! Скрытые маскировочными полями, они сумели незаметно подобраться сюда! И едва выйдя из скрытого режима, понеслись к звёздному разрушителю, который мгновенно открыл огонь и выпустил тучу перехватчиков, но было слишком поздно – все как один брандеры, управляемые синтетическими сознаниями, взорвались, затопив ближайший космос бушующим светом!...

Флагман швырнуло так, будто он был ничтожной щепкой на волнах океана в шторм. Впрочем, в какой-то мере так оно и было... Трёхголовый звёздный дракон, подхваченный ударной волной энергии, стремительно уносился прочь от места схватки с «Затмением», поглощённым мощнейшим кварковым взрывом... его бросало из стороны в сторону, неся в самую гущу боя двух армад, и единственное, что его спасло от той же участи, которая постигла звёздный разрушитель – защита, созданная Мудрецами Шао’ссоров, которые так же дали армаде и кварковые заряды. Они знали, что делали.

Советник стоял в самом центре мостика у огромной, свисающей с потолка на тонком жгуте, кожистой «груши» – синапса контроля, касаясь его рукой. Стоял с закрытыми глазами. Сейчас он лично управлял кораблём. Он был кораблём! Чувствуя интуитивно опасности и «течения» энергии, что подхватила флагман, он вёл его безопасными путями, точно серфенгист, укротивший гигантскую волну...

Наконец, энергия начала рассеиваться, и К’хор замедлился. Советник открыл глаза – они всё ещё были затянуты белой пеленой, поскольку Второй непрерывно наблюдал ментальным взором за полем битвы, где ситуация резко изменилась с появлением русских. Армада медленно сдавала позиции.

«Сколько же ещё придётся с вами возиться?» – пробормотал Второй, отыскивая в гуще битвы, в этой безчисленной и хаотичной массе кораблей те серебристые машины, с которыми, казалось, уже давно должно было быть покончено. Один, другой, третий... Машины были теперь в его поле зрения. Ко всем пяти потянулись ниточки его воли. «Зря, зря вы не уничтожили наш флагман сразу!», – мельком подумал Советник с грустью. «Теперь уничтожат вас...»

- Давай! Выжми из реактора всё, Коля! Мы должны их удержать! – чуть ли не кричал Крутов, весь в напряжении, поскольку сейчас вместе с Кондратом управлял кораблём и ему приходилось – пусть и мысленно – совершать столько действий в секунду, что подобную нагрузку на психику далеко не каждый бы выдержал.

- Мы уже и так на пределе! – хрипел в ответ динамик голосом Звягинцева. – Если мы не выйдем из-под обстрела, то через пару минут нас размажут!

- Я знаю, – досадливо процедил Крутов. – Всем кораблям – отступить и перегруппироваться!- тотчас скомандовал он.

- Внимание! Фиксирую кварковый взрыв повышенной мощности! – вдруг объявил Кондрат.

- Что? – вырвалось у Сергея Ивановича, уже получавшего данные по взрыву. – Это же... Чёрт! Им удалось уничтожить флагманский разрушитель! Зря мы не добили «змея горыныча»... Думал и без нас справятся... Внимание всем! Новая цель – флагман противника! Кондрат!

- Слушаюсь. Начинаю разворот! – ответил ИИ... а корабль внезапно дёрнулся, и застыл на месте!

Замигали лампы освещения, раздались скрипы и скрежет, будто это был не космический корабль, а подводная лодка, на глубине, заметно превышающей ту, на которую она была рассчитана.

- Что такое? – удивился Крутов, анализируя данные со множества внешних и внутренних сенсоров корабля. Весьма странные данные.

- Двигатели в порядке, – с небольшой заминкой ответил Кондрат. – Уж если на что происходящее и похоже, так на то, что как будто нас кто-то держит... или что-то. Но это невозможно.

- Советник, – одарив злым взглядом изображение вражеского флагмана, нёсшегося на волнах энергии, сказал Сергей Иванович. – Открыть огонь по этому проклятому кораблю!

- Орудия не реагируют на команды, – уже тревожно отозвался искусственный интеллект. – Давление на корпус усиливается...

- Николай, можешь что-то сделать? – спросил Крутов, выведя перед собой изображение реакторного отсека.

- Нет, – качнул головой учёный. У него всегда был бледный, измождённый вид, но сейчас он в добавок ко всему выглядел обречённо. – Абсолютное зеркало не срабатывает, а больше мы не можем ничего противопоставить Советнику.

- Хочешь сказать...

- Да... Это... конец, – тихо ответил мужчина, и у Крутова сердце на миг замерло. А в голове, внезапно опустевшей, осталась лишь одна мысль: «Неужели ничего нельзя сделать?»

...Грохот, скрип, треск и скрежет усиливались. Переборки и перекрытия не выдерживали, гнулись и лопались от немыслимых нагрузок. Корпус в нескольких местах уже дал бреши, и в них со свистом вырывался воздух... Но пока ещё исправно работала аварийная система герметизации, отделив повреждённые отсеки мощными затворками.

Освещение моргало, из трещин в потолке и стенах сыпались искры – проводка была повреждена, разорвана чудовищным давлением неведомой силы, удерживавшей корабль на месте и стремившейся его раздавить...

Где-то что-то вспыхнуло, воздух наполнился дымом, под стон и скрежет металла прогнулись стены...

Всё было... кончено?

Советник видел их. Он чувствовал их. Он владел ими. Четыре русских корабля, окутанные нитями его воли, были в его власти... Его могучая воля корёжила и сжимала корабли, давила, стремясь превратить их в лепёшки...