А флагман продолжал корчиться и сотрясаться в агонии, раздираемый на куски сотнями взрывов, оспинами которых каждое мгновение покрывалось его многокилометровое тело. Хвостовая часть с реакторным отсеком плавно и величественно уплывала всё дальше и дальше, как и тысячи осколков – больших и малых, огромных кусков обшивки и внутренностей полуживого корабля, элементов каких-то странных конструкций… А из повреждённых, искалеченных органических частей корабля в безмолвную и безразличную ко всему смертельно холодную пустоту космоса нескончаемыми потоками лилась вязкая зелёная жидкость, собираясь в переливающиеся шары, прицепляясь к обломкам… И каждый миг от умирающего «дракона» в надежде на спасение отстреливались похожие на капли или яйца сотни тысяч спасательных капсул…

А за всей этой величественной, торжественной и печальной картиной – за настоящей симфонией разрушения – с расстояния в несколько сотен километров наблюдали люди на шести кораблях, вышедших в бой против многократно превосходящих сил врага, с намерением и надеждой на победу, но сознававших тогда, что это будет билет в один конец. Но теперь они знали, что их миссия выполнена, что они – победители, как и те, кто в самый последний момент пришёл им на помощь!

Флагман погибал, и вместе с ним уходили в прошлое былые разногласия человеческих народов. Вместе с ним в пламени взрывов сгорала целая эпоха, давая рождение новой, которая, возможно, будет лучше прежней…

Невозможно было оторвать взгляд от этой чарующей вакханалии хаоса и смерти, вспыхивающей, играющей светом. Но вдруг вспышка, яркая как тысяча солнц, разорвала вечную тьму космоса! Хвостовая часть корабля, где были реакторы, взорвалась!

Энергия этого неимоверного взрыва сметала всё на своём пути, расщепляя на атомы, и была столь стремительна, что земляне развернули корабли и начали быстро уходить с поля боя, оставляя позади дезорганизованную, почти уничтоженную русскими, армаду Шао’ссоров…

Ещё одна вспышка – намного мощнее прежней – озарила всё вокруг, затопив обжигающим светом!!!

Флагман был уничтожен…

С холма открывался завораживающий вид – в утренних сумерках небо на горизонте начинало нежно золотиться сиянием первых солнечных лучей. Самого солнца ещё не было видно – оно всё ещё скрывалось за горизонтом, неторопливо продолжая свой безконечный путь. Но оно скоро взойдёт – в этом не было никаких сомнений.

А внизу, покуда хватало взора, простиралось безкрайнее, колышущееся на ветру, зелёное море дикой тайги, утопающей в молочном покрывале утреннего тумана, откуда торчали лишь верхушки деревьев, а сам туман… он был похож на рваное пуховое одеяло, сквозь дырки в котором то там, то тут выглядывали сосны, ели, кедры. Величественные. Спокойные. И это спокойное, несуетливое величие природы, что внушал прекрасный пейзаж, умиротворяло душу и вызывало чувство, будто этот лес с этим туманом будут здесь всегда, до самого скончания времён. И не важно, что будет происходить во внешнем мире потому, что здесь, точно под какой-то волшебной защитой, всё останется неизменным. Запахи хвои, листьев, каких-то трав, влажной земли витали в воздухе, дополняя картину. И не важно, что вдалеке виднелся жёлтый купол защитного экрана, ограждавший секретную базу. Чувство радостного единения с миром здесь и сейчас было всепоглощающим.

Но когда в тёмном, ещё полном звёзд небе, внезапно зажглось ослепительно яркое второе «солнце», озарив светом вечную зелень тайги, и стало светлее, чем днём, Странник оторвался от созерцания великой Природы.

- Итак, свершилось, – тихо произнёс он, поёжившись от холода – на нём были лишь джинсы и лёгкая летняя рубашка. Кеды дополняли костюм.

Второе «солнце» медленно теряло свой блеск и яркость, постепенно угасая.

- Это победа? – раздался позади женский голос, полный надежды. Джайна тоже была здесь.

- Ещё нет. Но теперь у нас есть надежда, – Игорь обернулся и посмотрел девушке в глаза. Она не отвернулась. Напротив – ответила ему пусть и настороженным, но дружелюбным взглядом.

- А, по-моему, ты делаешь всё возможное, чтобы надежды не осталось ни у кого, – раздался вдруг из воздуха голос… Игоря! Но это был не он – подобно призраку, прямо перед Странником появился силуэт человека в балахоне, обрёл плотность. Это был Первый Советник! – А, юная волшебница, – капюшон повернулся к девушке, а затем «посмотрел» на невозмутимого Странника, – Джайна. Рад видеть вас живой и невредимой, – сказал он. Искренне?

- Хватит этого маскарада, Второй, – тихо проговорил Игорь. – Ящеров здесь нет.

- Ты не представляешь, как долго я мечтал избавиться от этой чёртовой хламиды! – с явным облегчением произнёс Второй, снимая балахон и небрежно бросая его на землю. – Знаешь, твоё присутствие здесь всё объясняет. По крайней мере последние события… А я-то всё думал, кто же отменил самоуничтожение базы на Меридиане… А это был ты. Шикарная психологическая ловушка, чтобы заставить меня появиться там, где тебе было нужно! – искренне восхищённо сказал двойник. – А потом ты уничтожил четыре корабля ящеров, чтобы задержать меня здесь… Надеешься выиграть время? И вообще – похоже, ты и остальные давно выследили меня. Так почему вы медлили до сих пор? – казалось, что он как будто вытолкнул последний вопрос из себя – с таким надрывом он был произнесён.

- Неужели у тебя никогда не возникало вопроса – стоит ли цель, к которой ты так стремишься, всех тех жертв, что были принесены тобой на этом пути к ней? Всех этих смертей? – спросил Странник вместо ответа, подходя почти вплотную к двойнику, похожему на него как две капли воды даже вплоть до рубашки и кед на ногах. – Наверняка возникал. Потому, что этот вопрос возникал у меня. И потому, что иначе ты не задал бы мне этого вопроса таким тоном… Совесть для нас обоих стала самым страшным и суровым судьёй.

- Вот уж кто не имеет права говорить мне о совести, так это ты, – ткнул пальцем в сторону Странника Второй. – Если бы не ты со всеми своими мечтаниями и идеализмом, то ничего этого вообще бы не случилось. Если бы ты не изобрёл свой проклятый переместитель, сколько людей были бы до сих пор живы? Сотни? Тысячи? Миллионы? Тех, кто погиб из-за последствий, связанных с твоим изобретением, так много, что всех не сосчитать!

- Я… я знаю, – тихо сказал Игорь. Эти слова двойника…его альтернативного воплощения… Правда, озвученная им, отозвалась в душе Странника острейшим чувством вины. – Но не стоит списывать на меня и свои грехи. Каждый из нас сам принимает решения.

- Но если бы ты не пришёл к нам и не сделал нас теми, кто мы есть сейчас… Если бы мы не согласились… Насколько всё было бы проще и лучше! Но когда ты открыл нам истину, то никто не смог остаться равнодушным. И обратного пути для нас уже не было!

- И какая же истина открылась тебе, что ты превратился в убийцу? – с вызовом бросила Джайна, понимая, что и Страннику мог быть задан тот же вопрос.

- Поосторожнее со словами, – укоризненно глянул на неё Советник. – Кроме того твой друг тоже вовсе не святой.

- Когда мы говорили с тобой в последний раз перед твоим исчезновением, ты пытался убедить меня в том, что можно предотвратить распространение зла, негативной энергии во Вселенной, которое внезапно усилилось, с помощью масштабных «карательных акций», как ты это называл, – задумчиво сказал Игорь. – Но скажи мне – разве уничтожение целых реальностей вписывается в эту концепцию борьбы со злом? По мне так ты наоборот стал его первейшим помощником.

- С тех пор кое-что… изменилось, – с тяжестью в голосе ответил Второй. – Мне стало известно то, о чём ты и остальные, похоже, не догадываетесь и до сих пор. Закон справедливости, один из фундаментальных Законов Фрактала, «вшитый» в него самим Создателем при сотворении сущего, перестал действовать. Именно поэтому зло, тьма, хаос распространяются и процветают!

- А может, всё наоборот? В любом случае, чтобы случилось то, о чём ты говоришь, в структуру мироздания должен был вмешаться кто-то, равный по возможностям самому Творцу…, – поднял взгляд на собеседника Игорь. Нельзя сказать, что услышанное стало для него большой новостью – лишь подтвердило догадку. Но это значит, что всё гораздо хуже, чем он считал прежде. Возможно ли, что существо, выпущенное им, обладает такой мощью? Нет. Но кто тогда мог воздействовать на Законы самого Бога, чтобы изменить их, отменить?