— А Вы как думали, мисс? — сказал Проводник, презрительно посмотрев на обломанные ногти Гермионы. — Это Вам не прогулка по загородному парку… как Вы, наверно, воображали.

— Ничего такого я себе не воображала! — возразила Гермиона.

— Тихо, тихо! — Будогорский положил колючую после тибетской причёски под ноль голову Гермионы себе на плечо. — Каюсь, я виноват. Во-первых, в том, что оступился. А во-вторых, что вовлёк вас в это предприятие.

— Хватит болтать! — рявкнул Проводник. — Так мы никогда не доберёмся!

Какое-то время шли молча. До тех пор, пока не дошли до расщелины, которая будто бы разломила надвое и без того узкую тропу. Верёвка, связующая их, могла стать серьёзной помехой для её преодоления. Дакар предложил перевязаться.

— Освободитесь от неё на время, — посоветовал Проводник. — Или даже насовсем. Тут каждый сам за себя.

— Похоже, время тебя не лечит, Динго, — строго посмотрел на него Дакар. — хочешь ещё послужить проводником?

— Мне всё равно, — процедил тот, отворачиваясь. Глаза его метали молнии.

От страховки всё же освободились и начали прыгать через разлом в той последовательности, в которой шли: Проводник, Дакар, Гарри… Когда очередь дошла до Рона, земля под ними задрожала. Из расщелины стали вырываться клубы пара.

— Поторопитесь! — нетерпеливо крикнул Проводник. — сейчас будет толчок!

Рон подхватил на руки Гермиону и прыгнул. Одновременно с его приземлением расщелина разошлась ровно вдвое. На той стороне оставался Барин. Он разогнался и благополучно пересёк разлом.

— А теперь бежим! — скомандовал Дакар.

Гарри обернулся: воздух позади них воспламенился. Гигантский огненный шар преследовал их по пятам. Они неслись по тропинке, по которой шли вначале буквально на ощупь, со скоростью лани.

— Сюда! — задыхаясь, прокричал Проводник.

Он присел за большущим валуном, выступающим как будто нарочно из полированной стены. Шар докатился до огромного камня и разбился о него. Лопнул, как мыльный пузырь. Только тысяча язычков пламени, кружащихся в воздухе, свидетельствовали о том, что он не пригрезился им.

— Фу! — выдохнул Рон.

Горе-путешественники повалилсь на бок, давая роздых натруженным за день ногам.

— Можно отдохнуть и перекусить, — разрешил Проводник.

Будогорский достал из рюкзака скатерть-самобранку (сейчас, правда, размерами она больше напоминала рушник). На сей раз чудо — скатерть выдала им хлеб с ветчиной, яйца, сваренные вкрутую, свежие огурцы и помидоры, квас. Кушанье нехитрое, но обильное. После того, как поели, Проводник хотел вытереть скатёркой руки, да только та таких вольностей не дозволяла. Хлестнула Динго своими накрахмаленными кистями так, что на его лице осталась красная отметина.

— А, чёрт! — схватился он за щеку.

— Гляди-ка: все против тебя, Динго, — усмехнулся Даккар.

— Пора выдвигаться, — хмуро сказал тот, поправляя ремень на брюках.

Подкрепившись, спуск не казался Гарри уже таким крутым. Да и на горизонте просветлело.

— А теперь проверьте свои бутсы и накиньте капюшоны штормовок, — распорядился Проводник.

— Что ещё?! — проворчал Рон, опускаясь на корточки. — Э-эй!

Он вдруг упал на спину и захрипел.

В мгновение ока Проводник оказался верхом на Роне и сорвал с него капюшон. Таким образом выявилась причина внезапного удушения Рона — змея, обвившая тугим кольцом шею друга. Нельзя было ничего сделать, не подвергнув опасности жизнь самого Рона. А змея уже подобралась к самому его лицу и смотрела на Уизли-младшего гипнотическим взглядом. Рукой в кожаной перчатке Динго сжал намертво змеиную морду (или что там у неё?) и раздавил гадину.

Пресмыкающееся полетело вслед за своими собратьями — ящерами. В пропасть.

— Если увидите змею, сразу бейте по ней заступом. Вот так! — показал он (под его топориком погибла ещё одна тварь ползучая).

Дальше их торный путь состоял из убиенных ими же змей. Расшвыривая их длинные, ещё извивающиеся тушки, группа продвигалась медленно. Но всему есть предел. Вот пришёл конец и их ужасам… так они думали, пока земля не стала буквально разверзаться у них под ногами, выплёвывая расплавленную магму.

— Земля ещё молодая — вот и шалит, — с нежностью сказал Дакар. — Однако нам нельзя потакать её капризам. Слушайте внимательно: через пару километров будет заслон от тех неприятностей, которые нам сулят эти крохотные пока плевочки лавы.

— Господи! — взвыл Рон. — Что ж ещё может произойти за эти два километра?! Просто не представляю: землетрясение, тайфун или, может, цунами?

— Лучше думать о том, что БУДЕТ, вместо того, что МОГЛО БЫ БЫТЬ, — подбодрил Рона Будогорский.

— На мудрствования времени нет, — пресёк философствующего Барина Проводник. — Вдохните глубже. Впереди у нас бег с препятствиями.

Скачками они неслись по пересечённой местности. Тропинки, как таковой, не существовало. Только скальные обломки да кипящая лава меж ними. Оказывается, наша планета на глубине всё ещё шипит и пузырится… Или это в прошлом? Время-то здесь другое. Они бежали минут двадцать пять без передышки — пока не упёрлись в чёрные ворота высотой… до неба. Дакар начертал на створках ворот неведомую хогвартцам каббалистическую формулу. Странные символы загорелись пронзительно-голубым, будто неоновым, светом. Буквы разъедали броню ворот с той же лёгкостью, что и гиперболоид инженера Гарина. Клокочущая лава подбиралась к ним всё ближе. На уровне инстинкта самосохранения Гарри сделал шаг вперёд (а за ним и остальные) — и тотчас же все оказался вне досягаемости перипетий строительства новой жизни. Ворота — подобно мощному шлюзу — сомкнули свои створы и можно было наконец перевести дыхание. Гарри посмотрел на безоблачное, акварельно-голубое небо. С краю, как на детских рисунках, смеялось лучистое солнышко.

— Откуда здесь солнце? — беззвучно прошелестел он.

Но Дакар его услышал.

— Мы создали тут источник света, чтобы поддерживать круглосуточно постоянную температуру: + 22 — + 25°С. Мы постарались сделать условия для проживания оптимальными, — дал исчерпывающий ответ Дакар.

— ТЕПЛИЧНЫЕ условия, — улыбнулся Будогорский. — Вы не находите?

— Э, нет. Позвольте с Вами не согласиться…

Двое «мудрецов» отделились от них, дабы прийти к консенсусу.

— Ну, всё. Пришли, значит. Располагайтесь, — буркнул Динго, стаскивая с себя штормовку.

Оставшись одни, друзья оглядели друг друга и расхохотались.

— Гарри, посмотри на Гермиону! — тыча пальцем в подругу, икал от смеха Рон.

Сам он выглядел не лучше: его круглые голубые глаза на сером от сажи лице выглядели диковато. Волосы посерели от пепла (выхлопов действующих на Плутонии вулканов). Гарри (который раз?!) разбил очки и подслеповато щурился на солнце. Он был не более лохмат, чем всегда. И не более грязен, чем в годы, когда работал в саду Дурслей. Рон упал на изумрудную траву и стонал от хохота.

— Ни-ког-да! Никогда я больше не подряжусь ни в какие экспедиции, которые снаряжает Будогорский! — похоже, у него началась истерика.

Гермиона с грустью посмотрела на товарища и очень серьёзно сказала:

— Знаешь, Гарри, оказывается, я ненавижу путешествовать. Я совершенно солидарна в этом вопросе с Роном.

К ним начали подходить местные жители. Видимо, альтаирцы питали слабость к некой театральности. Если атланты были одеты в полупрозрачные туники, то ЭТИ нарядились в шкуры животных. Правда, из одежды на них присутствовали только набедренные повязки да «топик» у женщин. Большинство «плутониек» держали на руках прелестных малышей. Одна девочка лет восьми подошла к Гермионе и взяла её за руку.

— Нам поручили провести вас к нашим жилищам, — проговорила девчушка на певучем языке туземцев.

Благодарение Богу, теперь для хогватцев не существовало языкового барьера. В окружении туземцев друзья побрели в деревню. Домả детей Плутонии были лишены прелестей комфорта и представляли собой что-то вроде хижин африканских аборигенов. Пищу принимали, сидя на циновках. Еда — совсем простая: свежие фрукты и овощи (которые выращивались на своих огородах и собирались в лесах), мясо, изжаренное на кострах прямо во дворе. Спали на полу на шкурах убитых животных. На вопрос «какие здесь водятся звери?», лаконично ответили «разные». «Водится ли у них рыба?» — «Да, много». «Где?» — «В озёрах»… И всё в таком духе. Поистине английская сдержанность. Вот только вопрос «куда можно пойти, чтобы принять ванну или душ» поставил их в тупик. Потом одна сообразительная селянка предложила сходить на озеро, другая — помыться на заднем дворе. Последнее показалось более разумным (шастать по территории Плутонии, пока они не изучили обстановку, было рискованно)… Эх, жаль, нет чистого — во что можно переодеться. Пришёл Будогорский. Он предложил ребятам (наверно, для смеху) примерить одежду туземцев.