Когда Фиах вырос, он присоединился к разведчикам, полный решимости сделать всё от него зависящее, чтобы защитить свою страну, чтобы предотвратить повторение того ужаса, который он пережил. Но со временем его тревога нарастала. На границах то и дело происходили вооружённые стычки: рыцари Чернодолья и Светлолесья постоянно вели разведку боем. Если бы пали последние эльфийские крепости, то Драйахгленн – последний оплот королевства эльфов – стал бы лёгкой добычей. И тем не менее, несмотря на постоянные провокации, эльфийские власти бездействовали. Пограничным силам был дан строгий приказ сохранять неприкосновенность границ, но они не имели права даже на ответный удар. Вместо того, чтобы вернуть хотя бы часть земель, построить новые пограничные крепости и вернуть оставшихся там эльфов обратно под флаг Эльфийского Королевства, они позволяли врагу медленно себя обескровливать. «Мы недостаточно сильны», – говорили они. – «Наши враги используют ответные действия с нашей стороны, чтобы объединиться и отнять у нас последнее». И вот теперь, когда хатуки предлагали эльфам новую возможность освободить их земли, король снова выбирал бездействие, не желая рисковать. Что случилось с их когда-то гордым народом? Что случилось с кровью королевы Драгомиры, что текла в жилах эльфийской королевской семьи? Когда она умудрилась стать такой робкой?
Увидев недоуменный и слегка радражённый взгляд монарха, Фиах осознал, что сказал последние слова вслух. Он запнулся, смутился и опустил взгляд.
– Прости меня, мой повелитель… – пробормотал он, – я позволил себе лишнее…
– Да, – протянул король, раздумывая, что же ему делать с дерзким воином. – Действительно…
Он погрузился в размышления. Что бы себе ни думал этот юнец, он прекрасно помнил прошлые войны, время, когда эльфы ещё сражались за свои земли – более двух сотен лет тому назад, когда он был ещё совсем молод. После гражданской войны в Белом Королевстве и его распада на три части их союзником осталось только Белогорье, а вот два других осколка Белого Королевства – Срединоземье и Светлолесье – обратили теперь свой мстительный взгляд уже на земли эльфов. Передохнув пару десятков лет и использовав это время на укрепление границ и ненависти к соседям, они напали на эльфов. Как ни странно, два королевства, которые не смогли договориться о совместном правлении, оказались лучшими друзьями, когда речь зашла о вторжении на эльфийские земли. Чернодолье тоже усилило свой натиск, и эльфам пришлось сражаться на три фронта. Потери эльфов были ужасными, несмотря на их храбрость и яростное сопротивление, они теряли всё больше и больше земель. Пока Белогорье всё ещё помогало им – они держались. Но затем соседи белогорцев, краснолюды, внезапно напали на них, по всей видимости, решив воспользоваться ситуацией и захватить земли, наиболее богатые рудами. Белогорью тоже пришлось сражаться на два фронта, и хотя они были полны решимости оставаться верными своим союзникам, было ясно, что долго им не продержаться. А Срединоземье и Светлолесье, которые находились южнее, своим натиском постоянно угрожали отрезать от сердца Эльфийского Королевства верхнюю часть Зачарованного Хребта – области, граничащей с Белогорьем. После нескольких лет войны и многих кровопролитных битв, при которых полоска земли соединяющая Драйахгленн и Зачарованный Хребет становилась всё уже, эльфам пришлось принять тяжёлое решение. Чтобы не допустить истребления своих союзников, им пришлось пожертвовать частью земель и уйти за природные границы Заколдованной Долины, которые было намного проще защищать. В одной из таких битв он, молодой принц, возглавлявший армии эльфов, потерял правую руку. Правда он в одинаковой мере владел оружием обеими руками и за двести лет привык к её отсутствию настолько, что мало кто сразу замечал пустой рукав, что и позволяло подобным юнцам как этот командир разведчиков обвинять его в том, что он боится войны.
В результате Зачарованный Хребет присоединился к Белогорью, многие эльфы остались там и примкнули к войне против краснолюдов. С их помощью жителям королевства удалось разбить армии и краснолюдов, и Срединоземья и укрепить свои границы. Насколько он знал, королевы Белогорья были единственными правителями из числа людей, кто относился к своим подданным-не-людям по справедливости. Что же до других… Многие эльфы остались и на землях отошедших Чернодолью, Светлолесью и Срединоземью. Но их становилось всё меньше – некоторые бежали в безопасность Заколдованной Долины, другие были вырезаны новыми хозяевами… А само Эльфийское Королевство действительно постепенно обескровливали, заперев позади горной гряды…
Посланник хатуки, который до этого терпеливо ждал, пока король не заговорит, решил попытаться воспользоваться столь удобной вспышкой недовольства командира разведчиков.
– Как Вы видите, Ваше Величество, ваши поданные страдают от ужасных несправедливостей, – снова заговорил он медовым голосом, и эльфийский король вновь посмотрел на него.
– Мы тоже знаем о несправедливости не понаслышке, – король слегка усмехнулся этой ссылке на уверенность хатуки, что их обделили тогда, в древние времена, когда, согласно легендам, земли сирхалаана были распределены между младшими расами. – И Вы окружены врагами, Чернодолье и Светлолесье уже постоянно нападают на вас… А южные королевства лишь ждут подходящей возможности, чтобы поучаствовать в разделе ваших земель…
– Ты хорошо осведомлён, – эльфийский король едва заметно приподнял брови. – Но я сомневаюсь, что на хатуки можно рассчитывать…
– Могу ли я спросить, чем вызваны подобные сомнения? – посланник прищурился, пытаясь скрыть растущую досаду. Он отнюдь не был столь же безэмоциональным, как его собеседник.
Эльфийский король слегка улыбнулся, затем поднялся с трона и снова подошёл к окну. Он вновь окинул взором Долину, любуясь большими резными каменными статуями драконов, служившими стражами врат столицы: из окна дворца, находившегося на возвышении, на них открывался отличный вид.
– Люди может быть уже и забыли… – наконец заговорил он, – но прошлая война окончилась для вас не слишком удачно, потому что в ней участвовал ещё и кое-кто другой…
– Ах да, змиекровные, – отозвался посланник со смешком, – но их уничтожил король Черномир, тогдашний правитель бывшего Чёрного Королевства, которому хватило мудрости встать на сторону вождя Долины Гейзеров… – добавил он, слегка прикасаясь к эмблеме на рукаве, как будто его вождь мог его слышать или видеть.
Эльфийский король насмешливо посмотрел на него.
– И всё же вы проиграли войну… – спокойно возразил он. – Поскольку, разъярённые тем, что назначенные ими стражи сирхаалана были преданы, старшие драконы вернулись с небес… Один их них прогнал вас туда, откуда вы заявились… Если мне не изменяет память, это был Муус-могой, Ледяной Змей? – он вопросительно посмотрел на хатуки.
Северянин скрипнул зубами в безуспешной попытке скрыть недовольство. Ледяной Змей, Муус-могой или Вероломный Бог, как его называли северяне, согласно легендам, был создателем хатуки. Благородный зверь хотел создать столь же благородную расу великих и выносливых воинов, способных покорить опасные северные земли. Однако всё испортил другой старший дракон, Имбалай-могой, который, после того как его сестра Сырдык-эриен вдохнула благородную душу во все младшие расы, тайно дал им и часть своей тёмной души. Его испорченным дыханием, привнесшим в их души зависть и способность к предательству, были задеты все расы, но, по преданиям, хатуки досталось больше всего. Тысячелетие за тысячелетием после сотворения мира они смотрели на южные, более тёплые и плодородные земли, заселённые другими младшими расами, и зависть разъедала их сердца. И в конце концов они решили захватить их для себя. Десять тысяч лет спустя после сотворения мира «ветры севера» захлестнули сирхаалан. Однако они столкнулись с противодействием змиекровных, наездников драконов, поставленных защищать мироздание от всевозможного зла самими старшими драконами. Так они и стояли на страже равновесия мира, пока полчища хатуки не обрушились с севера на ничего не подозревающие южные земли. Наездники драконов были опасным противником уже только потому, что в силу особенностей их создания, между каждым наездником и его драконом существовала телепатическая связь. Они смогли также уничтожить самое мощное оружие хатуки – ледяные башни – и появлялись в мгновение ока там, где их меньше всего ждали. Завоевание южных земель казалось обречённым на провал, до тех пор, пока правитель Чёрного Королевства не предал людей и не встал на сторону северян, в надежде увеличить своё собственное королевство. Он каким-то образом расправился с царицей змиекровных – никто не знал, как именно, поскольку он был впоследствии казнён и унёс свою тайну в могилу. Остальные наездники обратились в камень вместе со своими драконами. Гибель царицы змиекровных вызвала такие сильные магические возмущения в сирхаалане, что те достигли верхних ярусов неба. Старшие драконы были в ярости от подобного предательства, однако они уже были связаны своей клятвой больше не вмешиваться в дела их создания. И всё же их ярость была столь сильна, что она эхом отозвалась в сирхаалане – пожары вспыхнули в Чёрном Королевстве и в стране хатуки, поднялись воды морей, сильнейшие ураганы и цунами пронеслись по океанам, по континентам пронеслись вихри и прокатились сильные землетрясения. Младшие драконы обрушили свой гнев на армии Чёрного Королевства и хатуки, загнав их обратно в Ырит’Юктэ. Один из старших драконов, Ледяной Змей, был так разозлён на своё собственное творение, что, забыв про то, что он не должен вмешиваться в дела младших рас, он пробил небеса, вернулся в земной мир и запер их за массивной стеной из льда и скал, отделив от остального мира. И хотя он мог вернуться обратно на небеса, он так стыдился своих действий и совершённого его творением, что решил не возвращаться. Согласно преданиям, он с тех пор дремлет в бездонном Ущелье Ужасов, следя за ледяной стеной, на тот случай если она когда-нибудь падёт…
