Потому что любое дело здесь положено предварять приятной расслабухой в стиле дольче фарниенте.

Итак, все испивали из пиал нечто адски горячее, пахнущее жасмином и медвяной росой (ну, разумеется, штамп, а чего вы хотели). Мы с Замилем потихоньку оттаивали - видно было, что и он слегка заробел перед важной публикой. Фируз держался в тени, по крайней мере фигурально, судья поддерживал общий настрой необязательными фразами, зато Леэлу явно чувствовала себя хозяйкой положения. Откинулась назад, простая одежда её открылась, словно кокон бабочки, оттуда появился влажный, сплошь облепляющий тело шёлк крыльев. Но само тело оставалось прежней тайной...

Говоря простыми словами, меня соблазняли.

Наконец, Фируз прервал молчание. Голос у него оказался мягким и нежным, как мороженое-пломбир:

- Видимо, начать разговор о том, для чего мы здесь, стоило бы мне - как старшему. С учётом присловья - "Того, что творится не при свете солнца, как бы не существует".

На этих словах он усмехнулся, глаза в полутьме блеснули огненно-рыжим, в цвет кудрям.

Вот даже как? Этот малявка... Я был настолько удивлён его претензией, что народная мудрость скользнула почти что мимо слуха.

- Суд может лишь огласить условия, - деловито сказал кади. - Вполне ясного толка. С зыбкостями и мнимостями дела он не имеет.

Рановато завернул, мелькнуло в моём уме. И крутенько.

- Полагаю, что взаимное притяжение моей госпожи и Исидри-ини - не мнимость и не фикция, - возразил Фируз с мрачноватой интонацией. - Если бы не то, что такой союз возможен хотя бы как пробный, я бы не пошёл на то, что имеем, ни телесно, ни, так сказать, морально.

- В иные дни я не имею права отказать претенденту, если только он учтив, - резковато подытожила Леэлу. - Но сейчас не такой день и не день вообще.

- Стало быть, госпожа согласна? - спросил Эбдаллах.

- Стало быть, да.

- Ну что же, попробуем скроить ткань по росту, - ответил он. - Известны ли вам обоим неотъемлемые преимущества, кои вы получите в результате брака? Ина Леэлу благодаря ему сделается высокой иной, даже не рожая дитяти, и сможет претендовать на более высокую ступень: не хранительницы, но учительницы жизни. Китабчи же ини сможет быть допущен в тайные хранилища книг, буде пожелает, что придаст ему высокий вес.

Так что можно прикинуть на себя роль знатного книжника, подняться по карьерной лестнице... и наверняка иметь обихоженный дом? Только чует моё сердце, что заниматься благоустройством буду один я...

- Замечу, что преимущества, полученные благодаря союзу, остаются и после его расторжения, - продолжил кади, касаясь ладонью бороды. - Махр же возвращается супругу, лишь если развод не случился по его инициативе или оплошности.

Никах, напомнил я себе, - не таинство, а договор и в каком-то смысле торговая сделка: так учил православный священник, который часто захаживал под нашу кровлю, когда там поселилась смертельная болезнь.

И отчётливо помню Сашины слова в ответ на одну из последних реплик в этом духе:

- Человек закономерно и далеко не внезапно смертен. Лучше честный договор по найму и неустойка, чем пожизненное и, во всяком случае, долгосрочное рабство, за которое к тому же приплачиваешь сверху.

Теперь я избавился от рабских пут и готовлюсь, как Онегин, променять свою постылую свободу на некий условный приз.

- Ильгизар-ини также получит, я думаю, возможность обучаться в Доме Матери из Матерей, - добавил Фируз. Тут я понял, что он каким-то образом имеет право вмешиваться в беседу без особых церемоний, потому что мои собеседники дружно улыбнулись и закивали вместо того, чтобы его одёрнуть.

- Это будет его доля прибыли, - подтвердил кади. - Учиться у святых госпожей. Но ради того госпоже Леэлу должно быть позволено заниматься своим ремеслом и совершенствовать его. Ильгизар-ини?

Я подумал, что меня всегда возмущало то, что мусульманская женщина должна постоянно спрашивать у мужа разрешения заниматься своим делом. Никакие доводы типа "это ж семья, где он кормилец, и последнее - его честь" не помогали. Так что я решил разделаться с вопросом раз и всегда и с важностью кивнул.

- С учётом обоих условий, то бишь прибыли мужу и позволения трудиться на ниве для жены, оба супруга должны хранить друг другу верность, причём верность неукоснительную, - продолжал Эбдаллах медленно, как будто вбивая сию заповедь в мою бедную голову.

Я снова кивнул: а что такого особенного? Завяжу хотелки на бантик и на стенку повешу... При такой-то изумительной женщине! А если вдруг настигнет и пристигнет нечто настоящее плюс роковое - мигом освобожусь. Надеюсь, расстанемся друзьями.

- Также ни один из супругов не смеет ставить другому в вину его бесплодие, - куда более мирным тоном сообщил судья. - Последний упрёк приравнивается к однократному оглашению желания развестись.

Положим, я с самого начала не думал, что обойдётся вовсе без притирки: не ангелы же мы, да и начинать супружескую жизнь лучше с лёгкого отвращения. Слова Оскара Уайльда, которые запали мне в душу своей истинностью: чем больше надо преодолеть препятствий на брачной дистанции, тем дольше длится сам брак. Те, кто начинает с горячей влюблённости, по сути дела, уже достигли финиша - и следующим номером будет тотальное разочарование в партнёре.

- Хорошо, постараюсь по мере сил быть кратким, - ответил я типа с юмором. Потому что хорошо помнил - развод наступает после того, как жену аж трижды послали куда подальше.

Ещё было там нечто о раздельном владении имуществом и непосягательстве другой половины на оное. Я слегка удивился - сам-то имел за душой только то, от чего Хафизат отказалась непонятно в чью пользу. Кроме заначки, которую придётся, похоже, в срочном порядке раскупоривать. И снова всплыло, что в России моего земного бытия всё, что посолидней личных шмоток, считалось нажитым вместе и подлежало полюбовной делёжке, отчего выходило немало драм.

Прочего я даже не помню - тоже всё разумное и очевидное. И когда я понял, что этими вопросами-ответами меня уже прямо сейчас затянули в брак, то даже не трепыхнулся. Типа "Отчего ж нет - если с того всем как есть будет лучше".

Напоследок снова подал реплику Фируз.

- Достопочтенные! Вы так хорошо всё уладили, что вами как бы позабылось: суть никаха - вено, которое жених даёт невесте, а о нём вовсе не упомянуто. Без того сам никах беззаконен. Остальные прибыли - дело наживное.

Кто или что меня толкнуло под ребро, не знаю. Многое, коли поразмыслить, я творил по наитию.

Но я сказал:

- Я не владею ничем, кроме самого себя. ("Ибо нет у бедной сироты ни стыда, ни совести", обычно подхватывали мои приятели.) Остальное - подарки судьбы. Разве что примете это в качестве валюты?

Фируз откинулся назад на своём сиденье, так что едва не порвал сеть из плюща, и зааплодировал - не совсем на здешний манер.

- Какова идея! И совершенно добровольная, признайте. Одного не пойму: где сей залог держать и как госпожа Леэлу поступит с ним in occasio развода.

Чем доказал свою причастность к иным культурным слоям, чем общескондский.

Но Эбдаллах возразил, снова потягивая себя за бороду, словно из неё можно было выдоить очередную мудрость:

- Можно написать в брачном договоре, что согласие уважаемого супруга не должно использоваться ему во вред. Разве что если обстоятельства сложатся так, что он провинится, и тогда ему поневоле придётся прибегнуть к выбору.

Последняя идиома смутно напомнила мне что-то из Элинор Арнасон - "Кольцо мечей", но особой тревоги я не ощутил.

Напоследок меня заверили, что составленный по всем правилам договор о заключении брака будет выдан мне на подпись перед церемонией - и. естественно, останется последняя возможность пойти на попятный.

Также я полагал, что история со сватовством и женитьбой затевается ради того, чтобы хоть на некое время залучить блудную Хафизат под родимый кров. О боги, как же я ошибался...