Да? Ну, сейчас повеселимся…
Я прошёл в квартиру, тихонько прикрыл за собой скрипучую железную дверь (смазать петли надо бы, но лень) и, проперевшись на кухню за решившим глотнуть водички жнецом, задумчиво протянул:
— Динка когда спит — милашка. Пойти, что ль, разбудить?
— Она тебе нравится? — решил прощупать соперника Казанова на полставки.
— Частями, — хмыкнул я, подумав, что Динка чудный человек, до тех пор, пока ты её не взбесишь. «Не буди лихо, пока оно тихо» — никогда не забуду её в гневе…
— И какие же части тебя привлекают? — с хитрым прищуром поинтересовался Нокс, подперев своим скелетом шкаф.
— Ножки ничего так, — с видом ценителя искусства, разглядывающего полотно Дали, ответил я.
— И грудь, — пошевелив бровями, поддакнул Нокс. Ха, хорошо, Динка нас не слышит! Но грудь у неё и правда ничего так...
— И внешне очень даже, особенно глаза, — хмыкнул я и подмигнул жнецу.
Блин, я со смертью обсуждаю прелести лучшей подруги! Как низко я пал… Ну и ладно.
— Глаза… — Нокс сделал вид, что задумался, а затем пошленько так усмехнулся и, недвусмысленным жестом изобразив грудь, повторил: — Глаза.
А затем он себя ещё и по заднице долбанул, и я подумал, что тут точно либо Содом, либо афродизиаки распылили.
— Это ты её ещё на каблуках и в мини-юбке не видел, — заявил я. Плевать, что я и сам не видел — у меня богатое воображение.
— Ножки так хороши? — вскинул бровь Нокс.
— О да, — усмехнулся я и, потянувшись, добавил: — Пойду её разбужу — ещё раз на них полюбуюсь.
— Да ты попей чайку, — подмигнул мне Нокс, и я понял, что он попался. — Сейчас я нашу спящую красавицу приведу!
— Э, чувак! — возмутился я, но жнец свалил в сумеречную зону, она же — Динкина комната. Я ухмыльнулся и пошёл следом — такое зрелище пропускать грешно.
Итак, Нокс ввалился в комнату моей подруги, которая безуспешно пыталась превратиться в бабочку, замотавшись в кокон из одеяла. Далее последовал разочарованный вздох жнеца, его шёпот: «Вставай, красавица!» — и попытка стянуть с Динки одеяло. Хо-хо, я тоже однажды так поступил! Больше не хочу…
В следующий момент очки Нокса оказались на полу, а сам он был прижат к кровати схватившей его за горло хрупкой девицей. Да, Динка выглядит как сушёная вобла, ну, или как дохлая мышь, но она очень сильная, и бьёт всегда так, что не обрадуешься. Вот и сейчас она рефлекторно зазвездила обидчику «куда попало», то есть в наглую морду, а затем узрела краем глаза, что на неё покушается чужой мужик, и моментально схватила его за горло, причём, скорее всего, не с мечтами об асфиксии жертвы, а с надеждами нажать на болевые точки. И эту мою догадку подтвердил хрип жнеца, который просто не ожидал от рохли-Динки такого поведения. Нажала-таки. Пожалеть, что ль, пришлого? Да ну на фиг, они нас не жалели.
Я стоял в дверях, наблюдая за тем, как целых пять секунд Динка пытала жнеца, а затем этот любвеобильный живой труп растерял всю свою галантность и долбанул её по рукам, после чего перекатился по кровати и вскочил. Да уж, такого ошалелого выражения лица я у этого коварного обольстителя блондинок «девяносто-шестьдесят-девяносто» ещё не видел! Он растирал горло, а Динка, которой, думаю, по рукам отвесили довольно сильно, быстро-быстро моргала, пытаясь понять, кто перед ней и какого Мефистофеля он тут забыл. Затем раздался её стон, и подруга рухнула обратно на подушки, натянув одеяло до макушки. Я же хмыкнул и, проперевшись в комнату, подобрал очки Нокса. Левое стекло треснуло, дужки были погнуты.
— Чувак, ты её неправильно будил, — вздохнул я и, покачав головой, скорчил скорбно-сочувствующую гримасу. — Учись, пока я жив.
Нокс хотел было что-то вякнуть, но я, предусмотрительно отошедший подальше от койки, уже набрал в легкие воздух и заорал:
— Динка, подъём! Армагеддон близко, армия Сета на подступах к последнему рубежу обороны! Харона тебе в тести, подымай скелет с матраса!
Серых завозилась под одеялом и с тяжким вздохом снова приняла сидячее положение. Потерев кулаками глаза, это воплощение доброты, смирения и невинности пробормотало:
— Встаю, Лёш, что тебе на завтрак приготовить?
— Блинов хочу, — пожал плечами я и положил травмированные окуляры местного крота на Динкино одеяло. Она зевнула, откинула данную постельную принадлежность, и очки отправились в полёт к окну. А точнее, к батарее.
Дзынь!
Полёт прошёл нормально, объект приземлился, точнее, «прибатареился» по плану. И я уверен, что превращены в снаряд «глаза» нашего «гостя» были неслучайно, хо-хо!
— А ты не так проста, — проследив подслеповатым взглядом за траекторией гибели собственных окуляров, изрёк трупак на ножках.
— Прости, я всегда так реагирую, когда меня будят, — смущённо улыбнулась стопудово нераскаивающаяся Динка и встала. Дрыхла она всегда в чёрной шёлковой пижаме, скрывающей и ноги, и руки, и даже отчасти шею, ибо Динуська её вечно на все пуговицы застегивала, так что присутствие в комнате двух мужиков подругу мою не волновало. На улицу, и то шмотьё откровенней надевают.
— Любопытно, — протянул Нокс, и в его моргалах мелькнул азарт. Вот блин, а я надеялся, он потеряет к Динке интерес, узнав о её термоядерном характере!
— Обычно, — пожала плечами она и, прихватив шмотки, свалила в душ. Причём свалила, чуть ли не маршируя — солдатским шагом, топоча, как слон.
— Хорошая подстава, — усмехнулся Нокс, на сей раз обращаясь ко мне. — Ревнуешь цыпочку?
Ох, чувак, радуйся, что Динка не слышит, как ты её назвал!
— Ревновать — не мой стиль, я завоёвываю, — усмехнулся я и свалил на кухню. Жнец полез за своими линзами, но, думаю, от них мало что осталось, а Динка скрылась в ванной комнате. О, а сейчас начнется заплыв на дальнюю дистанцию и выползет она только минут через двадцать!
Как и ожидалось, душ моя подруга принимала так долго, словно пыталась смыть с себя мясо вместе со шкурой. Нокс всё это время где-то пропадал, а когда в конце концов полыхнул саваном вспышки на кухне, доказал всем, что оптика жнецов круче оптики людей — на носу у него красовались новые очки, точная копия старых. На этот раз трепать языком мне не хотелось, жнец же вообще ушёл в астрал, задумчиво косясь на коридор, откуда слышался шум воды и приглушённое пение моей подруги. Где был чувак в похоронной рясе, понятия не имею и иметь не хочу. Он меня бесит тем, что довёл Инку до нервного срыва, а Динку — до шопоголизма. Она ж к моде равнодушна, а этому трупаку ходячему помогала с выбором шмотья, хоть он и превратил нервные клетки моей придурочной сестры в месиво…
Завтрак прошёл на удивление мирно, а затем мы с Динкой слиняли на работу, причём я сыграл роль джентльмена и проводил её прямиком до места назначения. Нокс за нами, к счастью, не увязался, так что мы получили возможность обсудить план изведения мертвяков. Зомби-апокалипсис, на нас свалившийся, Динка с готовностью согласилась потерзать, причём Гробовщик, что интересно, не был ею отмазан. Кажись, Динка его всё-таки в друзья не возвела, а просто, как обычно, проявила вежливость, помогая ему с покупками…
Дальнейшие события не отличались новизной: я пахал, как проклятый, на пользу своего кошелька, затем в клуб заявился мужик на шпильках, на этот раз сменивший тесную футболку на свободную белую блузку с красным шейным платком, а вечером оно назюзюкалось и по дороге домой жаловалось на жизнь. Я же (спасибо Динкиной теории о пьяных болтунах) решил вытянуть из жнеца полезную информацию, но, несмотря на внешние проявления алкогольного опьянения, эта подлюка отказывалась говорить о подробностях следующего путешествия — походу, пьяным вдрызг Грелль просто притворялся. Единственное, что мне удалось понять по его намёкам — велика была вероятность того, что с нами пойдёт один из жнецов. Обидно, блин! Тоже мне, партизан.
Что интересно, в этот день нас никуда не закинули, а на следующий я должен был пойти с Динкой на очередное собрание нашей компании. Однако, как на зло, Грелль заявил, что пойдёт за мной «на край света», за что чуть не получил в глаз (спасибо моей любви к жизни, я сдержался). Короче, поход на кладбище с друзьями накрылся бордовой шляпой, и в клуб я топал в жутком настроении. Тот факт, что рядом пёрлась причина моего состояния, тоже не добавлял оптимизма. День был пасмурный, и я накинул пиджак, чхать, что он со спортивными штанами не сочетается — не до моды, жертва же этой самой моды нацепила свой эпичный бабский плащеёк. Спрашивается, какого фига он покупал новые шмотки, если ничего не изменилось — с ним всё равно рядом идти, что с пугалом! Бесит!
