— Ну… в какой-то мере, — вытек с линии атаки Лёха и добавил: — Но если я не поспешу, меня уволят. Так что я в душ.
Сатклифф томно вздохнул и проводил фигуру моего братца, чуть ли не бегом кинувшегося в коридор, тоскливым взглядом. Я же зевнула и прислонилась спиной к стене, устало наблюдая за картиной «Рональд Нокс пытается соблазнить чумазую готессу». У него ничего не выходило, а псевдо-заботливые вопросики в стиле: «Как ты себя чувствуешь, красавица?» или «Может, не пойдёшь в следующий раз? А то мало ли… А я волнуюсь!» — натыкались на глухую стену неприятия и отторжения. Правда, стоит отметить, что вопрос Гробовщика: «Понравилось путешествие?» — точно так же был проигнорирован, и Дина, слегка пошатываясь от усталости, направилась к себе, бросив на прощание:
— Я, наверное, спать пойду. Телепортировать умеете, так что когда устанете, милости прошу в мою квартиру. А сейчас я никакая, так что все вопросы завтра, если захотите что-спросить…
Я хмыкнула, Нокс притворно-печально вздохнул, Гробовщик усмехнулся, а Себастьян решил проявить домовитость и поставил на плиту чайник. Клода же среди толпы встречающих не наблюдалось, а потому я решила задать вполне законный и более чем уместный сейчас вопрос:
— А где Фаустус? Или эта редиска боится, что я его как увижу, сразу очки в калейдоскоп превращу, путем изничтожения на осколки?
— Отнюдь, — усмехнулся Михаэлис, закидывая заварку в маленький глиняный чайничек. — Он рассказал нам о своих наблюдениях и удалился на доклад к Повелителю. Равно как и Т. Спирс, который, выслушав его, отправился к Владыке Эмма.
— Жаль, — мстительно протянула я, и демон усмехнулся вновь. Вот ведь гад…
— А что, ты решила отомстить Фаустусу за предательство, разбив его любимые очки? — съехидничал Нокс и отодвинул стул, после чего жестом предложил мне присесть.
— Нет, это не месть. Это наказание, — ответила я и добавила: — А садиться не буду — не хочу обивку испачкать.
— Так всё равно её демонам отчищать, — рассмеялся жнец.
Ронни, знаешь что? Вот сейчас я тебя просто обожаю!
— И то верно, — коварно ухмыльнулась я и, подойдя к окну, буквально рухнула на свой любимый стул. Хозяин Газонокосилки Смерти закатил глаза и уселся напротив меня — на тот самый предмет меблировки, на который только что предлагал приземлиться мне. Грелль устроился рядом с плитой и принялся комментировать действия Себастьяна, начавшего взбивать белки для печенья под названием «меренги». Собственно, как раз из разговора демона со жнецом я и поняла, что они там пытаются создать. А вот Гробовщик уселся у стены и, прижав к губам когтистый палец, хитрым тоном протянул:
— А тебе не интересно, что мы выяснили?
А? Что выяснили?.. И тут до меня дошло. Сердце рухнуло в пятки и забилось так, словно его накачали адреналином и поджарили дефибриллятором. По спине пробежали мурашки, а ладони, затянутые грязными бинтами, вмиг вспотели.
— Да не пугайте Вы её так, — чуть возмущённо вступился за меня Рональд и, увидев, что Величайший лишь ехидно хихикает, явно не собираясь отвечать, пояснил, обращаясь ко мне: — Проблема в том, что Клод сказал, будто никого постороннего в Японии не было. Никаких мистических существ. И энергетика посторонняя тоже не вмешивалась. Просто когда над тобой занесли дубину, ты вдруг споткнулась о камень. А так как твоя судьба записывается постфактум, мы не можем сказать, споткнулась бы ты, если бы рыбак не занёс оружие, или нет.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я растерянно. Как же так? Если меня никто не защищает, почему же я всё ещё жива?..
— Возможно, демон просто прозевал вмешательство, — бросив на Себастьяна чуть надменный взгляд, продолжил тем временем Нокс. — Так что в следующий раз пойдёт один из нас.
— Ура, — вяло отозвалась я, совсем не радуясь. Нет, конечно, тот факт, что следующим инквизитором будет не Себастьян, радовал. Но и кандидатуры жнецов оптимизма особо не вселяли, разве что Уилл мог скрасить перемещение во времени своим спокойствием и адекватностью.
— Не слышу оптимизма, — хмыкнул Нокс.
— А его и нет. Вдруг Гробовщик попрётся? — фыркнула я и, оперевшись локтями о стол, положила подбородок на ладони.
— Вряд ли, — соизволил ответить сам Величайший и, достав из внутреннего кармана печенюшку в виде косточки, смачно ею хрустнул. Пепельные волосы лениво всколыхнулись, мятая чёрная шапка едва заметно качнулась. Да уж, об это печенье, кажется, зубы сломать можно, раз даже жнец усилия прикладывает, чтоб его разгрызть… Стоп. О чём я думаю?!
— Позволю себе добавить, — вмешался в разговор Себастьян, выкладывавший взбитый с сахаром белок на противень, — что данное путешествие не было насыщено опасностями. Владыки решили, что для начала надо дать испытание полегче, чтобы посмотреть на сам механизм спасения. Потому Фаустус и выбрал ту эпоху. Однако, на мой взгляд, он воспринял слова Повелителя излишне конкретно, и испытание было чрезмерно мягким. Потому опасный для жизни момент, требовавший вмешательства Вашего защитника, возник лишь один-единственный раз. Уверен, дальше будет сложнее.
Чего?.. А не офигел ли ты, господин дворецкий?! И так еле ноги унесли! Стоп. Спокойно, Осипова. Не кипятись. Нельзя показывать этим гадам, что ты напугана. Играй роль, играй…
— Значит Вы, господин Михаэлис, — с ноткой сарказма в голосе изрекла я, презрительно косясь на демона, — признаёте, что господин Фаустус очень исполнителен и садистом не является. А вот Вы крайне любите издеваться над смертными ради собственного удовольствия. Короче говоря, Вы садист.
— Мне положено им быть, — премило так улыбнулась эта гадость и послала мне полный ехидства взгляд. Себастьян, я тебя ненавижу. Но ты и так в курсе…
Внезапно дверь ванны распахнулась и выпустила из плена приведшего себя в порядок Лёшку, одетого в простые чёрные брюки и футболку того же цвета с белым черепом на груди. Волосы брата, мокрые и спутанные, были единственной деталью его облика, напоминавшей о недавнем путешествии во времени. Словно всего этого и не было, словно это просто был страшный сон… И это было правильно. Грелль оживился, а Алексей крикнул, не заходя на кухню:
— Инн, я в клуб! Давай до завтра!
— Пока, — вяло отозвалась я, а Сатклифф подскочил и, бросившись следом за Лёхой, объявил:
— Я давно не был в клубах! Ностальгия! Возьмёшь меня с собой?
— Ни за что! — возмутился Алексей.
— А я тогда просто пойду той же дорогой, — не сдавался Грелль. Настойчивый он — ужас. Даже немного завидую такому упорству и целеустремлённости…
— Да делай, что хочешь! — сдали нервы моего братца, скрывшегося за поворотом коридора. — Только не тащись за мной в таком виде! Адекватно оденься, а то это ж кошмар какой-то!
— Чем тебе не нравится мой плащ?! — оскорбился Сатклифф.
— Да в бабском шмоте тебя ни один фейс-контроль не пропустит! — фыркнул Лёшка. На секунду повисла тишина, а затем мой братец застонал и, судя по звуку, ударился лбом о стену. Н-да, Лёша, ты — олень. Проворонил такой отличный шанс на избавление от поклонника!
— Ах, так ты обо мне заботишься? Я так тронут! — тут же вывернул всё с ног на голову «томат номер один» нашей многострадальной квартиры. Родись этот жнец в древней Греции, из него явно мог бы получиться отличный ритор.
— Язык мой — враг мой, — пробормотал Лёха и щёлкнул замком. Неужто он это понял? Вряд ли, завтра уже забудет. У него вечно так — не умеет учиться даже на собственных ошибках.
— Я сейчас переоденусь, погоди! — крикнул Грелль и хлопнул дверью Лёшкиной комнаты.
— Да ни в жизнь! — таким тоном, словно мечтал придушить собеседника собственными руками, отозвался брат и громыхнул в свою очередь входной дверью. Расстроенное ворчание Сатклиффа я слушать не стала и, вздохнув, поплелась в душ. Правда, по пути успела дать команду Михаэлису:
— Я после ванны отправлюсь на боковую, и раз уж ты мой дворецкий — вперёд, улучшай мою жизнь, Себастьян. Грязь надо вычистить, наши с Лёшкой шмотки — постирать, погладить, зашить, а ещё надо как-нибудь раздобыть то, что я после душа набросаю в списочке.
