Добравшись до магазина, сообщавшего о своём названии некогда пёстрой вывеской с блестками, мы всей толпой вломились внутрь и направились к отделу мужской одежды. Кстати сказать, в данном магазине пол был устлан серым кафелем, грозившим расквашенным носом любой женщине на шпильке в зимний период, а потому я старалась быть как можно осторожнее — познакомиться виском с краем прилавка не хотелось. Добавлю к описанию данного крайне большого по площади помещения тот факт, что вдоль трёх стен, выкрашенных в безвкусный грязно-розовый цвет, располагались стеллажи с рубашками, сумками и различными аксессуарами, а у той стены, в которой притаилась дверь, стройной шеренгой выстроились манекены в пёстрых шмотках и четыре примерочных кабинки с чёрными шторами. Всё остальное, прямо скажем, немаленькое пространство было заставлено металлическими стендами, на которых теснились вешалки с разнообразной одеждой. Справа от двери был мужской отдел, слева — женский, а потому вскоре мы всей толпой изучали шмотки в правом отсеке данного кладезя швейной продукции. Впрочем, мой братец от сего действа отказался и, игнорируя увещевания своего поклонника, слинял в женский отдел — там, как Лёшка знал не понаслышке, продавали всякие готичные пояса, ленты и заклёпки. Сорока, блин, мужского пола!

— В какую сумму надо уложиться? — нехотя спросила я у Клода, на что тот отрапортовал, поправляя очки:

— Лимит средств, выданный Повелителем на одежду и бытовые принадлежности, — двести тысяч рублей. Однако жнецам также должны были быть выданы некие денежные средства.

— Правда? — уточнила я у Грелля, но гейский гей оказался ещё и шовинистом, а потому меня проигнорировали. Хотя, возможно, это была маленькая месть за моё утреннее предложение сыграть с Лёшкой…

— Нам выдали такую же сумму, — решил набрать очков в свою пользу любвеобильный Ронни, сияя улыбкой, словно актёр рекламы «Блендомеда». Солнышко, хватит сверкать коренными зубами, я не стоматолог! И выбить их могу, если достанешь! Хотя, он шинигами. Значит, не судьба…

— Отлично, тогда на поиски адекватных тряпок! — вздохнула я.

Правда, команда эта была излишней. Сатклифф и так вовсю ковырялся в товарах, заполонивших стенды с яркими и креативными шмотками, Дина меланхолично просматривала строгие костюмы тёмных расцветок, Нокс вообще углядел стенд с шортами и, видимо, решил убить нервы Уильяма зрелищем собственных голых небритых ног, а Михаэлис с лёгким пренебрежением во взгляде рассматривал рубашки на прилавке. И лишь Клод не отходил от меня ни на шаг и не стремился затонуть в море китайского ширпотреба, перемежавшегося порой островками фирменных брендов. А посему мой призыв был обращён, видимо, лишь к нему. Ну и хорошо — меньше хлопот. Кстати, Гробовщика в опасной близости не наблюдалось, потому как это наглое существо с неадекватным чувством юмора слиняло в женский отдел даже раньше моего братца. Вывод: пристрастие к юбкам у него неспроста! Может, у Грелля есть шанс? Лёшке, что ль, сказать? Нет, обойдётся.

Короче говоря, мы с Клодом начали осматривать стенды с мужскими строгими костюмами, и я решила поинтересоваться его вкусами. Нет, я, конечно, царь и всё такое, а потому могу своего дворецкого хоть в робу зека нарядить, но я же не садист! А потому мнение подданных тоже надо учитывать.

— А скажи-ка мне, друг мой Фаустус, — протянула я, снимая с вешалки тёмно-серый двубортный пиджак и критически его разглядывая, — ты какой стиль одежды предпочитаешь? И какие расцветки?

— Как прикажет госпожа, — ответствовал идеальный дворецкий, быстро просматривая жавшиеся друг к другу шмотки.

— А я не хочу приказывать, — пожала плечами я. — Что нравится, то и выбирай. Какое мне дело, право слово, до того, что ты оденешь? Хотя, если выберешь бермуды с розовыми пальмами и футболку с матерным слоганом, вот тут мне дело будет.

— Я предпочитаю тёмные расцветки, не беспокойтесь, — успокоил меня Клод, выуживая на свет Божий однобортный классический чёрный пиджак.

— Такой фасон нравится? — озадачила я любителя подчинения.

— В целом, — явно нехотя кивнул он.

Я усмехнулась и начала поиски чего-то подобного, но вскоре Фаустус выудил из закромов Родины чёрный однобортный пиджак с отложным воротником и крупными пластиковыми пуговицами. Протянув его мне, он с абсолютно бесстрастным видом поинтересовался:

— Это подойдёт?

— Если тебе нравится и размер нужный есть — вполне, — пожала плечами я, и Клод, блеснув тлеющими угольками глаз из-за не нужных ему очков, озадачил меня новым вопросом:

— Мне примерить?

— Ага, — нехотя кивнула я и подумала, что эти их «не могу шагу ступить без позволения» дико бесят. Нет, ну правда, человек без воли вызывает жалость, а человек, подавляющий свою волю в угоду кому-то, — лишь раздражение!

Демон приложил руку к сердцу и слинял к кабинкам, а я вернулась к инспекции товаров народного потребления. Впрочем, мне не удалось погрузиться в это бессмысленное занятие — ко мне подрулил второй мой дворецкий и с наисерьёзнейшим выражением лица, не вязавшимся с ехидным блеском красных глаз, заявил:

— Госпожа, я нашёл несколько вариантов. Оцените?

— Вперёд, — хмыкнула я и направилась за демонюкой к соседнему стенду, который лениво ворошила Динка. Я подошла к подруге и, пока Себастьян снимал приглянувшиеся шмотки, шепнула:

— Дин, кажись, тот неадекватный юморист решил поиграть в шотландца и купить себе юбку. Может, поглядишь, что он там навыбирал? А то неохота потом с такой неадекватной личностью по городу шастать.

— Конечно, — кивнула Дина и тут же отправилась в соседний отдел.

Кому-то такое поведение покажется странным, но я вот что скажу. Динка — человек на удивление покладистый и готовый помочь «ближнему своему» в любой ситуации, а потому я абсолютно не стесняюсь её эксплуатировать. И не потому даже, что я такая эгоистка, хотя и этот факт немаловажен, а потому, что ей и впрямь не доставляет неудобств выполнение какой-нибудь мелкой просьбы. Она вообще любит играть в Мать Терезу и выполнять наши с братцем бредовые прихоти — к примеру, однажды она полночи пекла торт Наполеон, потому как Лёшка заявил, что очень хочет им с утра позавтракать! Но я отвлеклась. Когда Дина умчала на встречу с отнюдь не прекрасным, ко мне подошёл нагруженный тремя костюмами Михаэлис и с милой лыбой продемонстрировал их своей госпоже. Собственно, ничего так у него вкус — тёмные тона, классический фасон, что ещё нужно для адекватного облика человека, который наверняка заявится в офис моего родимого турагентства?

— Все варианты сойдут, — нехотя кивнула я, решив не измываться над зависящим от моего приказа врагом и не гонять его по магазину, отнекиваясь от выбранных им шмоток.

— Какой же мне купить? — решил ответить злом на добро Михаэлис. Понимает ведь, что я не люблю приказывать вот так вот прямо! Гад.

— А какой нравится, — пожала плечами я, не ведясь на провокацию.

— Мне нравятся все три варианта, — не сдавался демон, сверля меня немигающим взглядом. Ах, ты так? Ну ладно…

— Тогда, может, нашу дилемму разрешит господин Фаустус? Он не откажется выбрать за тебя… — я протянула это всё таким тоном, словно делала самое щедрое предложение на свете, попутно перебирая шмотки на вешалках. Боковым зрением мне удалось разглядеть, как глаза Михаэлиса раздраженно блеснули, но в следующий миг он вновь являл собой само спокойствие и заявил:

— Как угодно госпоже.

Зараза.

Я вздохнула и подумала, что хоть мне и неохота скатываться в откровенное пакостничество, но раз уж угроза была высказана, не выполнить её я не могу. Как говорила моя гранд маман: «Обещания надо выполнять, слово — держать, а угрозы — приравнивать к клятвам. Потому что уважение держится на силе, чести и отсутствии двойных стандартов». Короче говоря, откажешься от выполнения угрозы — возьмешь назад свои слова, проявишь слабость, да ещё и заявишь врагу, что он волен вертеть тобой, как ему вздумается. А потому я усмехнулась, бросила Себастьяну: «За мной, мой дворецкий!» — и помчала к кабинкам. Донесшееся у меня из-за спины: «Yes, my Lady», я проигнорировала, ибо насмешка в бархатистом теноре хоть и была завуалирована вкрадчиво-преданными интонациями, ощущалась мной на подсознательном уровне. Добравшись до чёрных штор, скрывавших примерочные, я негромко позвала: