Мы ещё долго выясняли мелкие подробности, Лёша впал в состояние, близкое к депрессии, а вот Инна держалась молодцом. Помрачнела, конечно, и наверняка очень переживала, но не подавала виду. Молодец она, сильная… Наконец жнец сказал, что скоро всё решится, потому как Владыки передали приказ об уничтожении аномалии, на что Инна ответила, что всё равно не сдастся. Гробовщик же рассмеялся и переделал суть приказа, который заставил мою подругу побледнеть.

— Себастьян Михаэлис будет ответственным за последнее путешествие в прошлое. А направитесь вы в средние века, в Германию, где в одном только Брауншвейге ежедневно сжигали по десять ведьм в течение десяти лет, начиная с тысяча пятьсот девяностого года. Был там один очень сильный инквизитор, который наверняка сумеет уничтожить аномалию очищающим костром, вот к нему-то мы тебя, Инна, и отправим. Маленький совет: ты всё равно умрёшь, так что признайся в ведьмовстве сразу, а то будут очень долго пытать, а в результате казнят, даже если не признаешься. Этот инквизитор славился как раз тем, что жёг всех без разбору, игнорируя даже такие «точные способы определения ведьм», как попытки выбросить связанную подозреваемую в центре озера с последующим наблюдением: утонет — значит, невиновна, выплывет — значит, ведьма, на костёр её. Потому лучше сразу взойти на костёр — меньше мучиться придётся. Ах да, и ещё одно. Михаэлис назначен ответственным за данный поход, а значит, если тебя не сожгут за три часа, то отправят в то же самое место, но в иное время, вновь, с другим провожатым. Да, провожатые лишь наблюдатели и не имеют права сдать тебя властям, однако запомни — именно на нас лежит ответственность за всё, что произойдёт в прошлом.

Инна стала похожа на предгрозовую тучу и сверлила Гробовщика полным немой ненависти взглядом, а я тихо спросила Легендарного:

— И ничего нельзя сделать? Инна должна умереть?

— Если мы хотим сохранить кармический баланс, человеку с демоническими жизненными контурами здесь не место, — на удивление серьёзно ответил Легендарный, и я окончательно растерялась. Как так? Неужели… Инна должна умереть?..

— Я не собираюсь подыхать, ясно? — вдруг процедила она, глядя на жнеца с такой ненавистью, что даже мне жутко стало. — Ни ради кармы, ни ради ваших правителей. Я жить хочу.

— Твоё право, — усмехнулся Легендарный. — Как и наше — убить тебя.

С этими словами он взял меня за руку и потащил на выход, бросив через плечо:

— Попрощайтесь. Завтра, в девятнадцать вечера, отправление. Михаэлис, а с тобой мне бы не помешало перекинуться парой слов о деталях.

— Конечно, — ответил демон и, не глядя ни на кого, направился следом за нами.

Я бросила на друзей последний взгляд, и мы свернули к выходу. В подъезде Гробовщик отпустил мою руку и велел ждать его дома, а сам обернулся к Себастьяну и тихо сказал ему: «Ты знаешь, что эмоции порой лишь мешают? Мешают выполнять работу как следует». Демон резко помрачнел, а я направилась наверх, косясь на оставшихся внизу, едва слышно о чем-то говоривших паранормальных существ. Гробовщик усмехался, демон явно злился, причём холодная ярость его чувствовалась даже мне, и я подумала, что говорят они не столько о деталях плана, сколько о том, что Михаэлис не должен провалить задание, иначе с чего ему так переживать?.. Но это было не моё дело, и я вернулась к себе, ждать возвращения Легендарного. Вот только мне не удавалось успокоиться, и грустные мысли мешали даже спокойно ждать. Я бегала по квартире, кусая губы и размышляя о том, может ли Инна спастись и имеет ли на это право, а также что я должна делать — помочь ей, если она решит бороться, или нет. Последнее было бы предательством подруги, но если она спасётся, это поставит под угрозу карму мира, а значит, и жизни многих людей. А так нельзя. И потому я буквально разрывалась на части, не зная, что мне делать и как поступить.

Наконец Легендарный вернулся и, расположившись на моей кровати, глядя в потолок, спросил:

— Переживаешь?

— Ещё бы! — воскликнула я и села рядом, теребя край кофты.

— Ты не сможешь ни на что повлиять, — с усмешкой сказал он. — Так что просто наблюдай. Помоги подруге, если она попросит, но помни — твоя помощь не решит исход дела, как и её собственные желания. Просто порой желания смертных настолько эгоистичны, что затмевают разум, но останься твоя подруга в живых — она продолжит влиять на судьбы смертных. Значит, она должна умереть.

— А убрать её отсюда… скажем, в другой мир, нельзя? Или от людей изолировать? — пробормотала я, понимая, что вряд ли это что-то изменит — Легендарный всегда просчитывал абсолютно все варианты.

— К сожалению, на полную изоляцию от смертных твоя подруга не согласится, да и невозможно это. Ни демоны, ни жнецы не станут её обеспечивать, а иначе она умрёт от голода в одиночестве. Ведь контакты даже с одним-единственным человеком недопустимы. По моим подсчётам, ещё полгода нарушений в карме, и это повлечёт крайне серьёзные последствия для мира. Отправив же её в иной мир, мы ничего не добьёмся — люди есть везде, кроме мира демонов, где ей не выжить без их магии, и мира мёртвых — Мейфу, где живут шинигами. Понимаешь ли, если она попадёт туда, должна будет всё так же выживать, как и здесь, то есть работать, чтобы себя обеспечивать. Но шинигами не примут смертную — об этом мы уже говорили. И не потому, что они предвзятые расисты, а потому, что пока твоя подруга жива, есть опасность её возвращения в мир живых, а значит, нарушения баланса. Её слово для нас ничего не значит, поскольку это будет слово человека с демоническим характером, а потому, даже если она поклянётся не покидать Мейфу, мы не станем так рисковать. Вывод — ей придётся умереть.

— И ничего нельзя сделать? — тихо спросила я.

— Ну почему же? — хитро усмехнулся Легендарный и прошептал мне на ухо: — Мы не поверим слову твоей подруги, ведь она очень хочет жить, причём жить нормальной полноценной жизнью, при этом являясь помесью, скажем так. А вот если будет кто-то, кто за неё поручится и, если она нарушит слово, уничтожит её, тогда, возможно, Владыки ещё подумают.

— В чём подвох? — озадачилась я.

— В том, что если твоя подруга оступится и нарушит слово, вернувшись в мир смертных, тот, кто за неё поручится, должен будет убить не только её, но и себя. А так как поручителем может быть только жнец или демон, претендентов не так много. Клод и Нокс отметаются, Грелль стал другом Алексея, но ни за что не поручится за его сестру, я не верю твоей подруге, как не верю никому из живых, и остается лишь Михаэлис, который на свою беду в неё влюбился.

— Да ладно? — пробормотала я не столько удивлённо, сколько растеряно. Да, по его поведению видно было, что он ценит Инну и, возможно, даже неровно к ней дышит, но полюбить смертного…

— Не удивляйся, — рассмеялся Легендарный, закинув голову. — С самого начала он чувствовал, что аура Инны разительно отличается от ауры других смертных, а потому не воспринимал её исключительно как закуску. Скорее, она была загадкой, которую он хотел разгадать. Когда же стало ясно, что в ней есть демоническая составляющая, которая, к тому же, с каждым днём всё больше доминировала над человеческой, Инна превратилась из загадки в существо, близкое Михаэлису по расе, и соответственно, ни гастрономического, ни исследовательского интереса у него не осталось. Остался интерес к твоей подруге, как к близкому по духу существу. Так что Михаэлис вот уже больше месяца как планомерно и неотвратимо влюбляется, постоянно общаясь с твоей подругой и испытывая то, чего обычно демоны лишены — искреннюю заботу того, кто ставит их интересы выше собственных. Вот в чём проблема, понимаешь? Для него это ново, потому как демоны хоть и умеют любить, но предпочитают всё же не влюбляться — это может привести к ревности и прочим неприятностям. А что, если любимая изменит, встретив какого-нибудь красавца? И начнется у брошенного сожителя война с удачливым соперником. Причём война, которая будет длиться не одно столетие, а кому нужны такие распри? Равно как никому не нужны и сердечные раны от предательства любимых. И потому демоны, как и жнецы, стараются ограничиваться мимолетными интрижками или отношениями, длящимися не больше нескольких лет — это гарантия того что их чувства не ранят, а измена не повлечёт за собой вендетту.