— Отдохните, — раздался голос рядом со мной, и я закрыла глаза. Но, проваливаясь в темноту, вдруг услышала едва различимый шёпот:

— Вы заслужили своё право на жизнь… Человеческого в Вас всё меньше… Кто же Вы?

====== 37) Не фальшивка ======

«Utatur motu animi qui uti ratione non potest».

«Кто не может следовать велениям разума, пусть следует за движениями души».

Когда я очнулась, Михаэлиса рядом уже не было, а на моей левой руке красовался гипс, рёбра же были стянуты эластичным бинтом. Все раны мне обработали, но это не спасало: мне казалось, что я — это один сплошной сгусток боли, который только и делает, что натыкается на калёное железо. Вот только разлёживаться мне было некогда, равно как и жалеть себя — надо было продумать дальнейшие действия. Если я останусь в этой фирме, есть вероятность «продолжения банкета», а мне это ни к чему. Тогда надо искать новую вакансию, а точнее, создавать её. Можно пойти по той же схеме, что и раньше, но пока я всё же бухгалтер «Строй-каравана», надо извлечь из этого всего выгоду. То есть обратиться в больницу, получить справку о временной нетрудоспособности, заодно сделав рентген, и затем срубить с фирмы оплату больничного. Ну а пока переломы будут заживать, найду новую работу, желательно без похожих на меня сотрудниц… Вот только полиция наверняка сразу будет поставлена в известность о случившемся — больница сообщит о пострадавшем. Значит, надо придумать отговорку.

— Себастьян, — тихо позвала я, надеясь, что демон меня услышит. И почему-то, когда я произнесла это имя, на душе, которую словно терзали обезумевшие коты-садисты, стало очень спокойно. Почему?

«Я не предам Вас».

Глупая, нельзя ему верить, нельзя! Но почему тогда он уже дважды спас меня и даже пренебрёг возможностью выполнить поручение Повелителя?..

— Госпожа, как Вы себя чувствуете?

Я покосилась на бесшумно вошедшего демона, который снова щеголял в перчатках и пиджаке, и почему-то подумала, что хочу ему верить. Ну и дура.

— Дома есть кто-нибудь? — спросила я совсем не то, что хотела.

— Конечно, сейчас ночь, и господин Фаустус в гостиной. Ваш брат на работе, жнецы у Вашей подруги, за исключением господина Сатклиффа — он ушёл сопровождать Вашего брата.

— Тогда с утра отвези меня в травмпункт, надо сделать рентген и получить больничный, — вернулась я к изначально запланированной теме разговора. — А потом съездишь ко мне на работу, покажешь кадровику справку, а то вдруг не поверит в мою честность? Хотя я из травмпункта ему предварительно позвоню.

— Как прикажете, — с лёгким поклоном ответил демон, а я почувствовала, что до безумия хочу узнать правду — почему он мне помогает? Почему не ведёт себя как Клод? Почему… я хочу поверить в него?

— У нас есть обезболивающие?

— Конечно, госпожа, я купил их, как только закончил обрабатывать Ваши раны, но ещё не колол. Принести?

Я сделала вид, что призадумалась, а затем повелела:

— Все эти лекарства — химия сплошная. Существуют же травы какие-нибудь, которые боль снимают?

— Несомненно, — кажись, Михаэлис пока не допёр, к чему я клоню. Отлично.

— А Клод всё ещё мой помощник? Он выполнит поручение, если я пошлю его за этими травами? Или тебе идти придётся?

На лице демона промелькнуло удивление, а затем он резко нахмурился, и мне показалось, что на лицо его наползла тень — настолько он был мрачен.

— Господин Фаустус Ваш помощник, несомненно. Однако лишь в том случае, если Вы продолжите считать его таковым.

Интересно, Михаэлис что, не знал о поступке напарника, оттого и удивился, а потом до него доехало? Дожили, «правая рука не знает, что делает левая».

— Тогда пусть идёт купит… Клод, — я чуть повысила голос, хотя давалось это мне с трудом, — слышал? Найди каких-нибудь обезболивающих трав!

Дверь открылась, и на пороге показался второй демон. Моя апатия тут же испарилась и захотелось прогнать его. Нет, ненависти я не испытывала, потому что он демон, он выполнял свои обязанности, и вообще он никогда не говорил, что будет мне предан, но… Я его презирала. Потому что демоны, как оказалось, тоже разные бывают, а раз уж уверенности того, что я бы в том доме умерла, не было, то зачем он заставил меня пройти через всё это? Просто хотел поиздеваться над жалким смертным? Или надеялся, что если меня изобьют, я потеряю жажду жизни? Да наплевать. Мне просто противно было находиться рядом с существом, которое на добро платило злом.

— Ты слышал? — переспросила я демона, стараясь придать голосу как можно более естественные интонации и не показать, что он мне противен.

— Как прикажете, госпожа, — приложив руку к сердцу, ответил тот и с лёгким поклоном вышел из комнаты.

— Себастьян, а с тебя чай, — скомандовала я, пока Фаустус мог меня услышать.

— Как пожелаете.

Вот только стоило захлопнуться входной двери, как я ожидаемо позвала умчавшегося на кулинарные подвиги дворецкого обратно. Он усмехался, явно понимая, что этот фарс был скорее формальностью, чем попыткой скрыть от Клода моё желание пообщаться с его коллегой наедине, а потому я решила сразу озадачить его. От боли мысли всё ещё слегка путались, а благодаря хрипоте голос периодически срывался на еле слышный шёпот, но всё же откладывать разговор я не хотела.

— Садись, надо поговорить. И не спорь. Не хочу разговаривать с «подчинённым», ты мне всё равно не подчиняешься.

— Я выполняю Ваши приказы, — с ухмылкой ответил демон, коварно блеснув глазами.

— Ага. Но это не одно и то же, — фыркнула я, и Михаэлис, секунду посверлив меня взглядом, соизволил приземлить пятую точку на кровать у меня в ногах.

Молчание затянулось. Я смотрела на хитро усмехавшегося демона, у которого в глазах всё же застыло напряжение. Несомненно, он понимал, что его ждет допрос, и не хотел отвечать. А потому я подумала, что не важно, скажет он мне правду или нет — я просто хочу увидеть его глаза в тот момент, когда он даст ответ.

— Себастьян, сейчас можешь лгать. Только на этот разговор я разрешаю говорить неправду, — со вздохом сказала наконец я, и брови демона поползли вверх. Правда, он тут же взял себя в руки и как обычно ответил: «Как пожелаете».

— Тогда ответь, почему ты мне помогаешь? Почему хочешь меня изменить, хоть душа тебе и не достанется?

Демон призадумался, а я неотрывно смотрела на его лицо, понимая, что ответа там не увижу, но, возможно, замечу намёк на него. Я просто хотела понять того, кто не просил верить в него, но обещал не предавать и держал слово.

— Понимаете ли, — наконец ответил он, — Ваша душа очень сильна. А для дворецкого сильный хозяин — его гордость. Чем сильнее душа, тем больше энергии получит поглотивший её демон, это непреложная истина, но вдобавок к этому нам просто неприятно находиться рядом со слабаками. Только сильный человек может призвать нас, однако если он станет слабым, его душа даст мало энергии, и демоны стараются закалить характер господина. В то же время, мы отличаемся от людей — ваша мораль, пацифизм и склонность к вере в ближнего слишком наивны и глупы, а потому вызывают лишь брезгливость, простите за откровенность.

— Ничего, я с этим всё равно согласна, — хмыкнула я, полностью поддерживавшая такое вот представление демона об этих «положительных» качествах людей.

— Потому Ваша душа и сильна — Вы отличаетесь от большинства людей, госпожа, — коварно улыбнувшись, продолжил Себастьян. — Однако есть несколько существенных моментов. Вы были довольно слабы, когда мы пришли сюда. Нерешительны, похожи на среднестатистического человека с завышенной самооценкой, — я усмехнулась, потому как демон наконец-то сказал, что думает обо мне, безо всяких фальшивых извинений, а он в это время продолжал вещать:

— Вот только всё это время Вы прогрессировали, причём очень быстро. Понимаете ли, обычно человек развивается довольно медленно, и на то, чтобы стать очень сильным, у него уходят многие годы, а порой и десятилетия. Исключение составляют ситуации, когда человек обретает силу в один момент, под влиянием абсолютной безысходности, которая будит в нём неимоверную жажду жизни или иных потребностей. Однако в любом случае, слабый сильным не станет, для этого нужно изначально иметь некий стержень, который можно развивать. В Вас он был и развивался крайне медленно, даже под влиянием катастроф, к которым Вы привыкли. Но как только начались Ваши испытания, этот процесс пошёл на удивление быстро. Вот только не из-за самих испытаний — после них Вы не сильно менялись. Вас меняют обстоятельства этой жизни. И, возможно, общение с нами — теми, кто не считает необходимым сочувствовать всем вокруг. Полагаю, причина в том, что до сего момента Вас останавливала общественная мораль и осознание того, что «так нельзя», общество не примет «излишне жестокого» человека. Теперь же Вы увидели кого-то, кто был на Вас похож, а точнее, кто открыто озвучивал принципы, Вам близкие, но отторгаемые из-за общественного мнения. И Вы перешагнули через общество, поняв наконец, что и подобная «жестокая» позиция не является нонсенсом — она существует не только в Ваших мыслях, а значит, не делает Вас изгоем.