Бросив на спутницу удивленный взгляд, не ожидавший подобной точности парень кинулся собирать хворост, а девушка, скрывшись от дождя под козырьком, но не принимая абсолютно никакого участия в сборке топлива для костра, спросила:
— Ты хоть знаешь, как разводить костер без помощи спичек и зажигалок?
Савада опешил. Нет, он, конечно, слышал как это делается, но никогда не пробовал, да и знания эти были крайне поверхностные, а потому вопрос застал его врасплох. Пара секунд тишины и попыток найти ответ в глазах незнакомки ни к чему не привели, и парню ничего не оставалось, кроме как смущенно рассмеяться, продолжить сбор хвороста и признаться:
— Примерно знаю, но впервые попытаюсь это сделать. Надеюсь, получится. А ты умеешь разводить огонь?
— Знаю, как это делается, могу дать совет и ценные инструкции, — отрапортовала брюнетка, складывая руки на груди и насмешливо глядя на незадачливого собирателя веток. — Если тебе нужно что-то узнать, просто скажи, я дам ответ.
— На любой вопрос? — съязвил Тсуна, для которого не прошло даром общение с друзьями, особенно с Гокудерой, любившим язвить всем и каждому, кроме босса. Фанатичная привязанность Хаято к Саваде поражала окружающих, но только не самого Тсуну, который смущался, краснел, но понимал, что искренняя вера в него «Правой руки», Хранителя Урагана Вонголы и просто одного из лучших друзей дает ему силы двигаться вперед, а еще имеет под собой слишком прочное обоснование, так что пересуды окружающих не особо волновали привыкшего к шушуканью за спиной «бесполезного тунца».
— Именно, — с усмешкой ответила на саркастичное замечание девушка, и Тсуна, смерив ее недоверчивым взглядом, спросил:
— Ну а если я спрошу, сколько звезд на небе, ответишь?
— Отвечу, но мой ответ ты проверить не сможешь — какой смысл его задавать? — парировала брюнетка.
— Тогда скажи, на какой странице манги «Баскетбол Куроко» Куроко впервые говорит Кагами, что он тень? — Тсуна ухмыльнулся и продолжил собирать хворост, правда, тут же почувствовал острый укол совести. «И зачем я ее подначиваю?» — пронеслось у него в голове, однако в следующую секунду девушка рассмеялась и ответила:
— Первый том, тридцатая страница, учитывая цветные. Вот только знаешь, я ответила лишь потому, что иначе ты не поверишь мне. Обычно такие вопросы я игнорирую.
Тсуна удивленно воззрился на собеседницу, и мысли лихорадочно забегали от вопроса к вопросу. «Кто она такая? Неужели и правда знает всё на свете? Я и то знаю номер этой страницы только потому, что первый том зачитал до дыр, но разве может такое быть, чтобы и она была фанатом этой манги? Что вообще происходит? И почему мне кажется, что я ввязываюсь во что-то неправильное? Ааа, Реборн, ну почему тебя тут нет? Ты бы точно сказал, что не так с этой девушкой!»
— Доберемся до пещеры, я объясню, кто я, — прервал его размышления их объект. — Здесь холодно, и ты можешь заболеть, если не развести костер, так что чем быстрее мы окажемся в пещере, тем быстрее ты поймешь, что происходит.
Парень поморщился и вернулся к сбору хвороста, не заметив оценивающий, пристальный взгляд черных глаз, насмешливый и чуть печальный. А дождь становился всё сильнее, и капли, барабанившие по земле рядом со скалой, навевали невеселые мысли и холод.
— А ты мне помочь не хочешь? — прервал звенящую тишину Савада.
— Нет, — лаконичный ответ, не терпящий возражений.
Проворчав что-то неразборчивое, но явно не слишком лестное в адрес своей спутницы, Тсуна наконец набрал достаточное количество пригодных для растопки ветвей, но, прежде чем выйти из-под козырька, был награжден ценным советом по сохранности топлива от влаги. Скинув промокшую олимпийку, парень завернул в нее хворост, прижал его к груди и, склонившись над своей ношей, со всех ног кинулся в направлении, указанном спутницей — к пещере, которой могло и не быть… Впрочем, девушка не обманула. Три минуты бега завершились удачей — перед Савадой возникла очередная скала, в которой зияла дыра. Спрятавшись в темноте, парень бросил на землю свою поклажу и осмотрелся, но ни следов засады, ни чего-либо примечательного не обнаружил. Сводчатый потолок смыкался над его головой сантиметрах в сорока, а глубиной пещера была метров десять. В самом ее центре виднелось кострище, обложенное круглыми камнями, покрытыми сажей, а у дальней стены было сложено немного сухих дров, слишком толстых, чтобы использовать их для растопки, но отлично подходивших для разгоревшегося костра. Больше в пещере ничего не обнаружилось, разве что всё небольшое пространство было усеяно мелким мусором: листвой, прутьями, обертками из-под сигарет…
— Впервые пожалел, что не курю, — пробормотал парень и, накинув на плечи олимпийку, отнес хворост к кострищу.
— Не советую начинать: никотин зачастую вызывает рак легких, — было ему ответом.
Обернувшись, Тсуна увидел свою спутницу, зашедшую следом за ним. Скинув с головы капюшон черной хламиды, накинутый еще под козырьком, она подошла к парню и, внимательно посмотрев на дрова, скомандовала:
— Разводи костер. Если возьмешь эту деревяшку, — она указала на толстую сухую ветку с углублением, — положишь в нее сухой травы, коей здесь довольно много, поставишь вот этот прут в углубление, прямо на траву, — последовал кивок в сторону небольшой ветки, лишенной сучков, — и будешь вращать его между ладоней, то есть шанс развести огонь. Попытаешься?
— А почему ты сама не хочешь попытаться? — вскинул бровь парень, чуть раздраженно глядя на пепел в кострище.
— Мне по штату не положено, — отмахнулась девушка и уселась на землю, словно не замечая раздражения спутника. — Но я могу уйти, если тебя расстраивает мое поведение.
Тсуна не ответил — он лишь поморщился и, следуя указаниям странной знакомой, начал разводить огонь. Тишину нарушало мерное биение тяжелых холодных капель о землю, а ладони Савады горели от боли. Тонкая ветка мелькала в них с бешеной скоростью, а брюнетка лишь тоскливо смотрела на парня и давала советы, но не предпринимала попыток помочь. Минут через десять от травы к потолку зазмеилась тонкая струйка дыма, и вскоре алые языки пламени охватили сухую траву. Осторожно добавив в крошечный костер бумагу от двух сигаретных пачек, Тсуна начал подкидывать в огонь небольшие прутья, и вскоре костер разгорелся, даря тепло, свет и надежду продрогшему путнику и этому крошечному островку незатопленного дождем мира.
— Есть! Получилось! — вскинув руки, воскликнул парень и, радостно улыбнувшись, посмотрел на спутницу. Та вяло кивнула и словно нехотя протянула:
— Раз тебе больше не угрожает смерть от переохлаждения, можно начать обещанный экскурс в мою биографию и пояснить, что к чему, так?
— Ну, полагаю, что да, — почесав кончик носа, ответил Тсуна и с любопытством воззрился на собеседницу.
В ярком, бликующем свете костра черты ее лица казались еще болезненнее, чем в сумерках леса. Красные сполохи плясали на белой, поразительно тонкой, испещренной сетью сосудов коже, окрашивая ее в неестественно-розовый цвет. Игра светотеней подчеркивала чрезмерную худобу, выпирающие скулы, запавшие глаза, и девушка казалась мертвецом, восставшим из могилы, а насмешливый, но словно неживой взгляд черных глаз добавлял уверенности в том, что у костра грелся мертвец. Но ведь зомби — это сказка для детей, а мистика — лишь попытка отказаться от поиска логического объяснения неизведанному! Или всё-таки нет?
Тсуна поежился, но, внимательно вглядываясь в черты лица девушки, лихорадочно пытался понять, что же в ней не так, кроме ее внешности. И здесь, в пещере, озаренной светом костра, он вдруг понял. Понял, что странного было в этом живом скелете, и что ускользало от его глаз в сумраке леса.
Одежда. Черное монашеское рубище было абсолютно сухим.
Тсуна сглотнул и непроизвольно отшатнулся от костра, отделявшего от него существо, не промокшее под сильным дождем. Ладони вмиг покрылись липким потом, а по спине пробежал табун мурашек. Одинокая маслянистая капля скатилась по виску и упала на землю. Девушка рассмеялась.
