Тсуна лишь горестно вздохнул в ответ на это, а вот его друзей такая теория заинтриговала, и начались бурные обсуждения. Лия же, рассматривая Хранителей, как бактерии под микроскопом, заявила:

— Тебе такую отмазку придумали, а ты вздыхаешь. Скажи, mon cher Тсунаёши, ты что, не рад получить объяснение странному «улучшению интуиции»? Или думаешь, что в будущем сможешь в подобных ситуациях придумать отговорку получше?

«У нас еще будут подобные ситуации?!» — всполошился Савада и покосился на Лию, склонившуюся над распластавшимся по траве и смотревшим на небо Ямамото. Зрелище было довольно забавное: японец, раскинув руки в стороны, лежал на мокрой траве и с улыбкой смотрел на легкие перистые облака, местами расчертившие синеву небосвода, а слева от него стояла худая девушка в черном монашеском рубище и, склонившись над его лицом, смотрела ему прямо в глаза. Тсуна бы рассмеялся, не будь ситуация не только забавной, но еще и опасной — получить совет о визите к психиатру парню не хотелось…

— Значит, примем эту версию как основную, — вынес вердикт Хаято, и Рёхей, вскочив, радостно воскликнул:

— Во имя экстрима, я докажу, что она правдива! Видишь, Такеши, и я могу выдвинуть идею, которая придется Гокудере по душе. А ты говорил, что он моя вечная оппозиция и мы никогда не придем к согласию!

Ямамото рассмеялся и ответил, что на каждое правило найдется исключение, а Тсуна, в который раз умывшись ключевой водой, решил сменить тему и спросил, где Реборн.

— Он как пришел вчера, так дома и оставался, — ответил Ямамото. — А с утра мы пришли тебя проведать, он нам рассказал о твоем падении, и мы кинулись на поиски. Но сам он остался дома: твоя мама обещала приготовить такояки к твоему возвращению, и Реборн сказал, что хочет съесть их еще горячими, так что с нами не пойдет. Но ты не расстраивайся, он просто верил, что ты выберешься, да и мы собрались идти в лес, так что он, наверное, просто решил, что мы и сами справимся.

— Ну да, наверное, — пробормотал Савада, глядя на свое отражение в ручье. Из прозрачной ключевой воды на него смотрел уставший, осунувшийся грязный парень с печальными глазами, пытавшийся выдавить из себя улыбку, но терпевший сокрушительное поражение — улыбка его больше походила на спазм.

— Джудайме, не думайте о нем, главное, что мы с Вами! — попытался настроить друга на позитив Хаято, но его усилия успехом тоже не увенчались.

— Ну да, ну да, он верил, а потому не пошел на поиски человека, ночью оказавшегося в лесу, — протянула Лия, усаживаясь рядом с косившимся на Тсуну, но всё еще лежавшим на земле Такеши. — Ночь, ливень, холод, отсутствие еды, компаса, зажигалки и хоть каких-то знаний о местности конечно же не были поводом для волнений.

Острый укол обиды. Прямо в сердце. И губы Савады дрогнули.

— Но ведь Реборн знал, что я не выучил карту и не умею ориентироваться в лесу, — прошептал он, и на поляне воцарилась напряженная тишина. Ямамото поднялся и сделал шаг к Саваде, но Гокудера опередил его: он сел рядом с боссом и молча посмотрел в воду — на отражение лучшего друга. Печальное, потерянное, но ничуть не удивленное — словно Тсуна давно смирился с тем, что когда-нибудь тренировки Реборна приведут к таким последствиям.

Словно он знал, что когда-нибудь его бросят.

— Джудайме, методы Реборна всегда были очень странными, — наконец разрушил тишину Хаято. — Но они приносят свои плоды: Вы ведь шли в сторону Намимори, а ночью сумели найти пещеру, развести костер. Да и в бою всегда побеждаете, кто бы ни был противником. В любом случае, Реборн Вас ценит, это точно. Иначе он бы не остался с Вами после падения проклятия аркобалено. Но он всё же киллер и к сантиментам не склонен. Так что не расстраивайтесь, у Вас ведь есть я! Все мы… Так что, если Реборн перегнет палку, мы обязательно придем на помощь.

— Спасибо, Гокудера…

Тсуну перебили на полуслове — Такеши рухнул слева от друга и, закинув руку ему на плечо, скомандовал:

— Отставить пессимизм! У Реборна наверняка свои причины на каждый поступок, но Гокудера прав: мы придем на помощь, если он ошибется. Или просто переборщит со сложностью испытаний. Так что не ищи в его поступках подвох — просто верь в своих друзей! Это главное!

— Точно! — кивнул Рёхей. — Мы экстремально поможем тебе в любой ситуации!

— Спасибо, ребята, — ответил Тсуна и искренне, широко улыбнулся.

— Слепая вера в окружающих — одна из наивысших глупостей человечества, — голос Стража заставил Саваду вздрогнуть, а весь позитивный настрой испариться. — Вы называете малознакомых людей друзьями и верите им, а затем вас обманывают и уничтожают. Забавная тенденция. В Бога вы не верите, потому что нет научных доказательств его существования, а в том, что окружающие поступятся собственными интересами ради ваших, усомниться не желаете. Эгоизм, не более. «Я центр земли, а потому меня не могут предать». Глупо, наивно, опасно.

Савада закусил губу, а в следующую секунду тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и тихо, но очень четко сказал, глядя на отражение в воде:

— Спасибо, друзья. Я в вас верю и буду верить, несмотря ни на что.

— Я же говорю: наивный слепой добряк, — хмыкнула Лия, не слушая подбадриваний и радостных восклицаний Хранителей. — Верить можно лишь словам, заверенным нотариально, и то не факт, что не придется отстаивать свои права в суде. Никто не знает, как поведут себя люди в экстремальной ситуации. Например, он… — девушка подошла к Ямамото и, встав за его спиной, сделала вид, что обнимает парня. Ее лицо оказалось рядом с лицом Савады, и девушка прошептала: — Скажи, Тсуна, если перед Ямамото Такеши встанет выбор: позволить умереть тебе или его отцу, что он выберет?

Тсуна сглотнул. Холодная испарина выступила на смуглой коже, а в висках отчетливо, отбивая каждый бешеный удар сердца, застучала кровь. Парень подумал, что ни за что не допустит возникновения такой ситуации, а если она всё же возникнет — избавит друга от выбора…

— Ты слишком добрый, — буквально прошипела Лия и отошла от парней, а Гокудера тихо спросил:

— Джудайме, Вы в порядке? Кажется, Вы заболели… Сможете добраться до дома?

— Не переживай, Гокудера, я в норме, — слабая попытка улыбнуться, больше похожая на спазм.

— Если что, мы поможем и…

— Нет, я дойду. Просто немного устал, да и нервы. В общем, сейчас отдохну, и всё будет замечательно, — ложь. Абсолютная и очевидная.

— Хорошо, но, если что, не молчите. Я Вас отнесу.

— Да ладно, я ведь уже не ребенок! Сам дойду! — смех, немного нервный, но всё же разрядивший обстановку. Как мало людям надо для того, чтобы поверить, будто всё нормально. Как мало людям надо, чтобы принять иллюзию хорошего настроения окружающих. Как мало людям надо, чтобы улыбнуться и отмахнуться от очевидных проблем. И как много они упускают из виду, принимая фальшь на веру. Даже если эта фальшь — ложь во спасение.

— Знаешь, Тсуна, я не могу говорить за других людей, — и снова вкрадчивый шепот, играющий на нервах, — но Стража всегда остается на стороне Хозяина, поддерживая его во всем. И если бы передо мной сейчас встал выбор: спасти тебя, лучшего друга или отца, я бы спасла тебя. Знаешь, почему? Потому что контракт невозможно нарушить — цена предательства столь высока, что на нее не согласится никто. И это — вечные муки в центре Ада, одна из самых страшных пыток Преисподней. Поэтому, Тсуна, я скажу за себя. Что бы ты ни делал, как бы ни ошибался, сколь бы жесток, эгоистичен или наивен ни был, я всегда буду на твоей стороне. Но ты мне не веришь. Не правда ли, забавно: ты не веришь контракту, но веришь в друзей, не дававших даже клятвы всегда защищать тебя. Это глупо и иррационально. Но в этом весь ты. Время покажет, кто из нас прав, но… я точно знаю, что человеческую веру очень легко пошатнуть. Давай проверим твою веру в друзей?

Холодная соленая капля сорвалась с виска и упала в воду. По спине Савады пробежали мурашки. А Лия рассмеялась, взлетела к кронам деревьев и зашлась в приступе безудержного кашля. Только черные глаза были полны тоски и сочувствия — сочувствия к человеку, который, как ей казалось, еще не раз обманется в своих ожиданиях…