Добредя до остановки на окраине села, обозначавшейся, как я уже говорила, лишь столбиком, к которому было прибито расписание, я скрестила руки на груди и, остановившись у этого самого столбика, начала вяло ковырять носком черной туфли землю.

— Неужели ты решила обдумать совет своей тетушки и призадумалась о том, не правы ли были мои поклонницы и нет ли у меня плюсов? — ехидно вопросил Ананас, подкравшись ко мне со спины. Я вздрогнула и, возмущенно на него воззрившись, покрутила пальцем у виска.

— Совсем плохой? — возмущенно и одновременно с тем сочувственно вопросила я.

— Хммм, а вот твоя тетя бы сказала, что «совсем хороший», — усмехнулся Мукурыч, складывая лапки на груди и глядя на меня сверху вниз столь снисходительно, что мне нестерпимо захотелось его пнуть. Держись, Катюха! Крепись! Нельзя…

— Это она на обертку повелась, — хмыкнула я. — А та не всегда отражает содержание, которое зачастую бывает с гнильцой.

— Пока не развернешь, не узнаешь, — усмехнулся Ананас, глядя на меня синюшними, аки васильки, глазами. — Вернее, пока сам не развернешь.

— А я предпочитаю учиться на чужих ошибках, — фыркнула я и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Интересно, это кому из нас стоило бы обижаться и считать собеседника «гнилым», — протянул он мне на ухо, — учитывая, что я тебя, помнится, ни разу не обманул, ты же использовала сестру и моего ученика, чтобы обыграть меня в карты с помощью шулерских приемов?

— Я Вас не подставляла и не предавала! — прошипела я не хуже кобры. Капюшона не хватает прям. — Я всего лишь пыталась помочь другу!

— Насолив врагу.

— Нет! Вас никто не унижал! Или Вы настолько погрязли в собственной гордыне, что малейший проигрыш считаете личным кровным оскорблением?

— О нет. Я считаю оскорблением лишь нечестный выигрыш противоборствующей стороны.

— Чья бы мычала! Иллюзия — не самый честный стиль боя! — возмутилась я, уперев руки в боки и сверля васильки Ананаса (жуткое сочетаньице слов, правда?) тяжелым взглядом.

— Не тебе судить, — усмехнулся он. — Ты вообще не умеешь сражаться, ты слаба, а иллюзии требуют не меньше сил, чем, скажем, тонфа. Но железки ведь выглядят куда эффектнее, правда? Рыцарь с оружием Окинавы смотрится куда благороднее, чем тот, кто подавляет разум противника: он ведь бьется «на равных». Правда ты забываешь, что у нашего отнюдь не милого Кёи есть одна особенность. Он априори сильнее большинства из тех, на кого поднимает оружие, — Ананас победно сверкнул глазищами. — А значит, он еще бесчестнее меня с моими иллюзиями. Я, по крайней мере, очень часто сражаюсь с иллюзионистами, которые могут «дать отпор» моему искусству.

— Ага, что, всем Шести Путям? — фыркнула я, ничуть не расстроившись от того, что он Хибари-сана упомянул. Знаю, Фей думает, что он мне нравится… Что ж, пускай думает. Мне это даже удобно будет, наверное. Главное, что я сама знаю о его ошибке, ему же о ней знать не обязательно.

— Ку-фу-фу, Маммон, Фран и Ди Спейд точно могли бы…

— О да, — перебила я иллюзиониста. — А Дейзи, Виндиче Джагер и Адельхейд вполне могли посоперничать с Хибари-саном.

— Джагера победил не он один, — поморщился Мукурыч, явно не желавший вспоминать о сотрудничестве с врагом.

— Как и в Вашем случае с Ди Спейдом, — парировала я, а Мукуро поморщился еще больше, но всё же заявил:

— Три против трех. А о скольких ты не знаешь?

— А Вы мне расскажете? — «заинтригованно» вопросила я с видом «Ой, неужто я сейчас узнаю тайну строительства Великих Пирамид?» и с «фанатским» блеском в глазах, сложив ладони в «умоляющем» жесте.

Фей поморщился и пошел на попятную:

— Вряд ли тебе будет интересно слушать о моих подвигах. Я же твой «нелюбимый» герой.

— Против правды не попрешь, — усмехнулась я, прекращая маяться дурью и разводя руками.

— Хватит, хватит, — вмешался Ямамото, положив руку мне на плечо и пытаясь оттащить меня куда подальше от бурлящего скрытым возмущением, которое отражалось лишь во взгляде, Ананаса.

— Лааадно, — протянула я тоном Франа и прошлепала на противоположный конец остановки. — И всё же прошлая поездка была куда лучше…

— Всё в твоих руках, — улыбнулся мечник. — Сделай и эту более мирной. Не спорь с Мукуро. Игнорируй его, и всё.

— Устала я игнорировать плохих парней, — закрыв глаза, тяжко изрекла я. Крик души, что поделать. И это я не только о мафии, кстати…

— Хотя бы сегодня, — рассмеялся Такеши. — От одного дня не многое изменится!

— И правда, Катя, — поддержал друга Дино. — Тебе нет смысла ссориться с Мукуро по пустякам. Просто попробуй принять его, как нашего товарища, хотя бы на этот день. Он, может, и замышлял уничтожить мафию, но в этом мире мы ее единственные представители, значит, вряд ли он начнет делать…

— Он мир уничтожить хотел! — перебила я Мустанга, распахивая глаза и возмущенно на него глядючи.

— Ну… — Дино явно немного растерялся, но ему на выручку неожиданно пришел Джессо:

— Но ведь не уничтожил, даже вернувшись в свое тело.

— Потому что мафию сначала уничтожить хотел, — фыркнула я, складывая лапки на груди и насупившись.

— А почему же он ее не уничтожил, с его-то силой? — хитро вопросил Бьякуран.

— Потому что Вонгола сильнее! — озвучила очевидную истину я.

— А Мукуро-кун — часть Вонголы, как бы его это ни расстраивало, — заявил вредствующий Зефир, и я, закатив глаза и подняв лапки кверху, сдалась:

— Ладно! На сегодня я согласна с Феем перемирие заключить! Но только на сегодня, потому что он в бою со Спейдом иллюзии Хром, ММ, Кена и Чикусы не моргнув и глазом уничтожил! Бессердечный он!

— То были лишь иллюзии, — таинственно заявил Снеговик, чхавший на жару, а я лишь фыркнула в ответ.

От дальнейших препирательств нас спас как всегда опоздавший автобус, и я, достав из сумки кошелек, проскакала в его отнюдь не блещущие новизной недра. Парни прорулили в дальний конец салона, а я, расплатившись с водителем и «обилетившись», почапала к ним. К счастью, народу было не очень много, и мы с Ямамото даже уселись на двойное сидение в самом конце салона. Остальные стояли неподалеку, я же, в отсутствии в опасной близости куфуфукающего раздражителя, начала успокаиваться и к середине поездки даже начала перекидываться с мечником шуточками и забавными историями. Народ на каждой остановке всё прибывал, в перегонах автобус трясло, как самолет при сильной турбулентности, а жара в салоне стояла просто невыносимая, хоть грязные окна и были открыты нараспашку, а скорость машинка развила для наших дорог довольно неплохую. Под конец путешествия нам с Ямамотычем пришлось уступить место двум старушенциям с корзинами наперевес, и мы присоединились к остальной мафии и ее противнику. Дальше ехали молча: Мукуро был неподалеку, и мне резко расхотелось радоваться жизни. К несчастью, на этот раз в автобус не натащили ни коз, ни гусей, ни даже поросят, и лишь где-то у передних дверей истошно мяукала кошка, так что, выпав из салона на конечной остановке, я отрешенно подумала, что было бы неплохо, если бы на обратном пути Ананасина стала жертвой прожорливой козы…

====== 21) Клинический идиотизм не лечится... ======

«Мало умения отплатить добром за добро, много труднее решиться первым преодолеть страх и шагнуть навстречу, заткнув боевые рукавицы за пояс». (Мария Семенова)

Город принял нас, как и обычно, ароматами «ванили», то бишь выхлопных газов, помоек и прочей неведомой сельскому жителю гадости, а также хоть каким-то подобием движения воздуха, до гордого звания ветра не дотягивавшим, но явно куда более приятным, нежели духотища тесного салона автобуса, до отказа забитого людьми. Вздохнув полной грудью и закашлявшись из-за проезжавшего мимо и, конечно же, газанувшего возле остановки мотоцикла, я пробурчала пару-тройку нелицеприятностей в адрес населенных пунктов под названием «города» и водителей, которых надо прав лишать за подобное отношение к пешеходам, а Ямамото рассмеялся. Ему-то что — он к выхлопным газам привычный, а у меня печалька и спазмы горла…