— Тут я живу. Савада-сан, как думаешь, кого лучше поселить напротив? То бишь подальше от моих сестер. На этом этаже только они и семья Ларионовых живут, они друзья моих родителей, но Анна в больнице, а ее сын на раскопках, так что только глава семьи, Игорь, присутствует. Он живет чуть левее центра, а в центре комната моей сестры, Маши. Они с Игорем соседи.
Тсуна кивнул и выдал:
— Подальше от твоих сестер надо поселить самых «резких», как ты выразилась, но их рядом нельзя оставлять одних — мало ли… Потому напротив тебя можно поселить Хибари-сана, он у нас самый… вспыльчивый и…
— Придиристый, — хмыкнул Гокудера.
Чья бы мычала, дымовая завеса с шовинистским уклоном…
— Ну, в целом, да, — пожал плечами господин Савада. — Потому его лучше подальше поселить ото всех остальных. Но я не хочу тебя окружать такими личностями, так что рядом с тобой будет жить Ямамото — он, если что, и защитит, и словесно сможет атаку отбить. А то я… Как бы сказать…
— Савада-сан, спокойствие, — перебила его я. А то начнется сейчас самобичевание! Что ж он так себя не любит-то? Риторический вопрос. Он же классный парень! — Ямамото-сан — значит, Ямамото-сан, но ты зря себя так принижаешь. Держи нос по ветру и всё будет чики-пуки! Сам в себя не поверишь — никто не поверит. А что насчет остальных комнат?
Тсуна растерялся, а затем затараторил:
— Рядом с Хибари-саном можно поселить Дино, так как он с ним более или менее может общаться, дальше — Бельфегор, затем Фран, следом Скуало. Напротив комнаты Бельфегора, если можно, я поселюсь, дальше — Гокудера, затем Бьякуран, а за ним — Рёхей. А рядом со Скуало можно поселить Мукуро.
Логично — поселил куфуфукающую иллюзию как можно дальше от ненавидящего его птичколюба. Зря Тсуна себя недооценивает, ой, зря!
— Тогда так и поступим, — кивнула я. — Ужин будет часов в семь, приходите. Если не сможете, я вам еду в холодильнике оставлю, сами разогреете. Если не получится, позовите. Я помогу. Ну, просто вряд ли Бельфегор умеет готовить, хотя кто ж его знает… У нас расписание очень стабильное, мы всегда встаем в пять утра, завтрак — в восемь, не удивляйтесь. Пока животным корм дадим, пока то-сё, пятое-десятое… Вам буду оставлять еду в холодильнике, микроволновки нет, но, думаю, вы и с плитой справитесь. Обед всегда в час, ужин — около семи, тут варьируется. Белье постельное я сейчас раздам, таблички на двери напечатаю вечером. Савада-сан, прости, а не расскажешь, что делать собираетесь?
— Конечно, — кивнул Тсуна. — Тебе помочь с бельем?
— Да нет, просто пойдем, я его достану, и расскажешь всё по дороге. Насчет комнат все согласны?
— Я за, — улыбнулся Такеши.
— Раз Джудайме предложил… — поморщился Гокудера. Что ему не нравится, интересно? Вроде, соседство со мной минимально, с другими особями женского пола — тоже… Да и Джудайме под боком, чего ему опять не так-то?
— Плевать, — бросил Суперби и скрылся в своей комнате. Видимо, решил, что больше полезной информации от меня не услышит. Логично, что сказать?
— А я тоже за! — кивнул Рёхей и пошел к себе.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Тсуна, и мы с ним пошлепали вниз.
Ямамото направился обживать свою комнату, а вот Гокудера потопал за нами. Это ревность? Умри, яойное мышление, смертью храбрых… Он боится, что я его дорогого босса пущу на холодец? Не боись, он для холодца не подойдет: навара с него, как с мыши церковной — подати в царскую казну. А цыбулька в зубах Хаято, кстати, настораживает: во-первых, ароматы далеко не ванили — весь дом пропахнет, а во-вторых, вдруг он этот самый, пропахший никотином дом подорвать решит? Непорядок!
— Мы не знаем, чего от нас хочет Граф, — разоткровенничался Савада, топая за мной по лестнице. — Но думаем, что нам об этом всё же как-то сообщат или дадут понять. Мы решили держаться все вместе, даже Мукуро, хотя, уверен, он будет за нашими спинами что-то хитрить, — вау, ни фига себе! Тсуна точно повзрослел, раз так спокойно об этом говорит и не расстраивается. — Хибари-сан не с нами. Он вообще приходить не хотел, как и Фран со Скуало, но всё же пришел, вот только он отказался с нами сотрудничать.
— Как всегда, — хмыкнула я, и Тсуна согласно кивнул.
— Но он сделает всё, чтобы уйти, в этом я уверен, — продолжил он. — Вот только не могу гарантировать, что он никого не тронет, прости…
Мафиозный босс явно переживал из-за этого, даже глаза опустил и руки в кулаки сжал так, что пальцы побелели. Добрый он…
— Не твоя вина, Савада-сан, — тепло улыбнулась я. — Да и не полный же он псих, чтобы устраивать камикорос всем подряд?
Тсуна промолчал и лишь тяжко вздохнул, еще больше вперившись взглядом в застеленный паласом пол, а Гокудера фыркнул. Ясно. Значит, я зря надеялась.
— А Бельфегор? — решила перевести разговор в другое русло я. — И Вария вообще? Они с вами?
— Они не хотели приходить, — пояснил Тсуна, — но пришли. И теперь очень хотят попасть назад, в наш мир. А потому все они согласились с нами сотрудничать. Фран сказал, что раз я босс, он вынужден следовать инструкциям, Бельфегор сказал, что не признает авторитетов, но будет работать в команде, чтобы быстрее вернуться, а Скуало высказал всё, что думает о работе под моим руководством, но добавил, что вынужден подчиниться, чтобы побыстрее вернуться к нормальной жизни и нормальному начальству.
— Это Занзас-то нормальный? — офигела я. — Да этого параноика в психушке держать надо: он же смеялся, когда Скуало чуть не утонул!
А вот это — крик души. Прямо вопль Банши. Потому как Занзаса я ненавидела смертным боем — за предательство Суперби, за то, что он швырял в него стаканы, за то, что вырастившего и воспитавшего его, как родного сына, человека чуть не убил из-за слепой жажды власти, за то, что он вообще палил во всё, что его раздражало, не раздумывая: выживет — не выживет…
— И так бы ты сказала о любом из нас за глаза, — усмехнулся Гокудера. Ага, прям! Я людей обсуждать не люблю. Но если тебе так надо…
— Нет. Я бы могла сказать, что параноик — Бельфегор, но не хочу нарваться на стилеты — мне жизнь дорога. А потому я буду молчать и сливаться со стеночкой, потому что он хоть и полный псих, но как персонаж, уж простите — из песни слова не выкинешь, он мне нравится. А из всей вашей компашки, сюда прибывшей, я терпеть не могу только одного человека.
— Кого? — удивился Савада.
— Рокудо Мукуро, — прошипела я зло и открыла дверь кладовки, располагавшейся прямо под моей комнатой, то есть на первом этаже, в самом конце правого крыла.
Пройдя в небольшую комнату, я откопала на одном из стеллажей белое, только выстиранное постельное белье и, накидав нужное количество комплектов, хапнула эту Пизанскую башню. Нехило получилось, учитывая, что у каждого из этих деятелей будет по две подушки!
И тут Тсуна заявил:
— Давай помогу?
— Да ладно, я справлюсь, — пробормотала я, топая вперед и не видя, куда, собственно, прусь, из-за горы белья.
— Нет, прости. Давай всё же помогу? — настаивал Савада. Вау! Он — и настаивает… Ну, ради такого дела… Поддержим самооценку босса!
— Ну давай, — сдалась я, останавливаясь, и Савада попытался тиснуть всю кипу, но я не дала — обойдется. А то еще рухнет здесь… Он же тут ни разу не был, каждую шероховатость на полу не знает — наверняка шлепнулся бы, с его-то координацией, если бы вслепую попёрся…
— Джудайме! — возмутился Гокудера.
— Что «Джудайме»? — с улыбочкой уточнил Тсуна, направляясь наверх. — Девушкам надо помогать.
— Женщины!.. — пробормотал куряка, и я мысленно усмехнулась. Шовинизм зашкаливает. Ну да ничего, с любым поладить можно, главное не злить. А если не смогу, не страшно, просто общаться не буду.
Мы поднялись на второй этаж и проперлись в комнату Джудайме. Типичная комната нашего дома — у всех мафиози такие. Напротив двери — большое окно, занавешенное темно-серой льняной занавеской и тюлевой шторой, у правой стены — двуспальная кровать с двумя подушками и двумя тумбочками по бокам, застеленная темно-серым покрывалом. На полу — светло-бежевый ковер, у левой стены — два платяных шкафа по углам и комод между ними, над которым висела картина. Так, ничего особенного — репродукция дешевая. В комнате Тсуны — пейзаж сельской местности: поле, проселочная дорога и серое небо… Красиво. Но на Японию не похоже, так что вряд ли ему понравится. У окна же располагался письменный стол с кучей ящиков и кресло. Техники здесь не было в принципе.
