Я проперлась к койко-месту босса мафии и начала застилать его, положив белье на тумбочку. Тсуна тоже скинул поклажу и продолжил вещать то, о чем мы говорили изначально:

— Так вот, возвращаясь к нашим планам. Бельфегор считает, что мы должны в чем-то помочь тебе, но вот в чем — мы не знаем. Если можно, расскажи, что вообще здесь происходит, потому что нам ничего не объяснили. Совсем ничего. Мы только знаем, что попали в Россию, а вот куда именно — не имеем понятия. Возможно, мы должны помочь с какими-то проблемами, но мы о них не знаем. Расскажешь?

— Конечно, — почесав нос, кивнула я. — Вот только даже не знаю, с чего начать…

Я заправила постель и, тиснув стопку белья, половину из которой тут же захапал деятельный Савада, пошлепала в соседнюю комнату — к Гокудере.

— Вы в России, но это не ваш мир, — начала вещать я. — Здесь нет иллюзионистов, к примеру. Гипнотизеры есть, но реальные иллюзии создать невозможно, — мафиозики переглянулись. Наверняка подумали, сможет ли Мукуро здесь набодяжить какую-нибудь пакость или нет, бугага! Мне, кстати, тоже любопытно… — Коробочек, колец, Пламени Предсмертной Воли и прочих мафиозных прибабахов здесь тоже нет. Ни Тринисетте, ни аркобалено, ни Виндиче — никого и ничего. Глухо, как в танке, хотя не скажу, что это так уж плохо: Виндиче жутковатые личности… хоть и неплохие. Конкретно сие место — племенное хозяйство «Заря», мы разводим лошадей буденновской породы. Находимся мы, кстати, в Орловской области, потом покажу на карте.

— За идиотов держишь? — фыркнул Гокудера. А, ну да, он же гений… Не ляпнуть бы при Бэле подобное!

— А я не знаю, где это, — пробормотал Савада, и Хаято чуть цыбульку из зубов не выронил. Кстати, он ни разу за всё это время не затянулся, а сигарета — ни разу не погасла. Чудеса!

— Джудайме! — завопил он не хуже Рёхея. — Я не то имел в виду! Я просто…

— Да ладно, всё нормально, — пожал плечами мирный и необидчивый босс мафии.

— Но я…

— Да успокойся, не страшно.

— Я потом карту покажу, — кивнула я, заканчивая работу над лежанкой этой дымовой завесы. — Теперь к Ямамото-сану?

— Как хочешь, — пожал плечами Тсуна, и мы порулили к мечнику. Тот стоял у окна и задумчиво глядел на небо. Надо же, даже он серьезным может быть… Хотя вообще-то это было ожидаемо. Просто непривычно его таким видеть.

Заметив нас, Такеши тут же разулыбался и спросил:

— Помочь?

— Не-а, спасибо, — улыбнулась я в ответ. — Не мужицкое это дело, если рядом баба есть.

— Точно, — фыркнул Гокудера. Вау, он со мной согласился? Ни фига себе фига!

— Ну почему же? Если мужчина хочет помочь, можно и согласиться, — усмехнулся Ямамото, а я начала быстро заправлять его койку.

— Да ну, не хочу напрягать, — отмахнулась я абсолютно искренне. Мне всегда проще всё самой сделать, чем кого-то о помощи просить… — Вернемся к нашим баранам. Я живу с сестрами, Маше двадцать, Лене восемнадцать. Еще сейчас тут Игорь Ларионов живет, ну и наши работники, но мы с ними не очень-то ладим. Они все новенькие, так что сами понимаете. Кстати, ферма на тридцати гектарах — у нас и пастбища, и левады, и загоны для выездки. Мы же сами лошадей объезжаем, совсем молоденьких жеребят продаем редко. Пока держимся на плаву, но рядом наш конкурент расположился. И у него дела сейчас идут в гору, чего нельзя сказать о нас.

— А твои родители? — озадачился Тсуна.

— Погибли в автокатастрофе, — пожала плечами я.

— Извини, я не думал… — пробормотал Тсуна, растерявшись. — Я просто…

— Всё нормально, ты не виноват, — улыбнулась я. — Жизнь есть жизнь. Так что не переживай.

Парни удивленно на меня воззрились, даже Гокудера, но промолчали. Он ведь тоже потерял мать и очень из-за этого переживал, ему, наверное, странно видеть такое отношение, да и Ямамото в похожей ситуации… Эх, нет. Я не собираюсь пояснять. Они мне всё же не друзья, хотя, надеюсь, станут ими. А пока не обессудьте, товарищи пришельцы, я промолчу…

— Что еще сказать, даже не знаю, — пожав плечами, сказала я, прерывая напряженное молчание. — Ну, разве что Маша на экономиста учится, Ленка на животновода, а я на ветеринара.

— А кто ваш конкурент? — поинтересовался Тсуна. Верно мыслишь, товарищ!

— Мерзкая личность, — поморщилась я. — Помнится, я нанятому им человеку полгода назад ведро помоев на голову вылила. «Случайно». Не фиг было нам конюшни пытаться подпалить! Помои спасли конюшни. В общем, конкуренту нашему сорок пять лет, жена давно скончалась, двое детей. Зовут Геннадий Игоревич Шалин. Дети — Алексей и Вадим. Не самая приятная семейка, с немцами сотрудничают. Немцы же конкуренты России в этом вопросе. Кстати, он разводит лошадей ганноверской породы, то бишь, и он, и мы специализируемся на конкуре и выездке. Печалька…

— Гокудера, ты что-нибудь о лошадях знаешь? — ни с того ни с сего спросил Ямамото курильщика.

— Побольше тебя, бейсбольный придурок, — бросил этот бяка с цыбулькой. Как она ему говорить-то не мешает, а?

— А правда, Гокудера, я тоже мало о лошадях знаю, — подал голос Тсунаёши. — Ты что-нибудь про разведение лошадей знаешь?

— В общих чертах, — вытек с линии атаки хитромудрый итальянец с примесью японской крови. Бугага, значит, мало чего он об этом знает! Знал бы — начал бы перечислять.

— Если интересно, в библиотеке на первом этаже очень много книг по этой тематике, — встряла я. Нечего мальчикам без девочек развлекаться… Ой, умри, яойное мышление! Я не о том.

— Спасибо, мы обязательно посмотрим, — кивнул Савада. Он серьезно? Походу, да — вон как смотрит на меня: для образа абсолютной решимости из аниме только пламени во лбу не хватает.

— Океюшки, — кивнула я и пошлепала дальше — к Рёхею. Мечник поплелся с нами, оставив орудие промысла в комнате. Кстати, песик из кухни вышел с нами, а вот в комнате его уже не оказалось. Спрятал няшку, бяка такая…

Вломившись к Сасагаве, я тут же начала застилать его постель, не глядя на то, как парень метался по комнате туда-сюда, о чем-то напряженно размышляя. Ну, ясно о чем — у него же это аршинными буквами на лбу написано! «Как мне попасть домой, к Киоко?!» Он мельтешил туда-сюда, и мне хотелось взять мухобойку и шлепнуть его по лбу — чтоб замер. Но я молча перестилала койку этого шизика с неуёмной энергией и вполуха слушала беседу Тсуны и Ямамото — они обсуждали вопрос, волновавший Сасагаву: «Что делать?» Его собрат: «Кто виноват?» — не поднимался, а жаль, ибо я в трансе — что могло произойти такого, что все они погибли?! Жуть какая… Домучив койку Сасагавы, я, сглотнув и мысленно приготовившись к шумовым повреждениям моих ушных раковин, поперлась к Скуало. Таблички «штормовое предупреждение» на его двери не хватает, ага… И берушей мне в уши. Хотя терпимо. Или я уже начинаю привыкать?

Постучавшись и получив в ответ: «Что?!» — я вломилась в комнату. Скуало сидел на кровати и каким-то странным, пустым взглядом смотрел на картину. Морской пейзаж Айвазовского «Девятый вал» накрепко приковал его внимание. Вау, как Тсуна с комнатой-то угадал… А вот у Ямамото — натюрморт. С яблоками, виноградом и прочей белибердой. Лучше б там суши, правда, нарисованы были — больше в тему было бы. Гокудере же достался Шишкин, «Утро в сосновом лесу» — будет просыпаться и каваиться на медвежат, нервы успокаивая. Если он способен на такое, конечно… У Рёхея же висит вообще нечто — «Девочка на шаре» Пикассо. Помнится, предки даже спорили, стоит ее покупать или нет, отец настоял на затаривании сим безобразием, а маман объявила мне, что ноги ее в той комнате не будет (хотя убиралась-то всё равно я, так что угроза была не смертельна). А вообще понимаю ее порыв: кубизм Пикассо и на репродукции в транс вгоняет! Бедный Сасагава…

— Мне постель застелить надо, не встанете? — осторожно спросила я и, поймав разраженный взгляд Акулки Варии, имела сомнительное счастье получить нары нашего убивца в свое полное распоряжение. Быстренько заправив койку, я слиняла, заявив: «Приятно отдохнуть», — и получив в ответ: «Проваливай уже, мусор!»