— Хибари-сан, пожалуйста, выполните задание, — прошептала я, и комитетчик снова на секунду удивленно на меня воззрился.
— Ты так любишь животных? — вопросил он, делая вид, что на мой ответ ему начхать с высокой колокольни.
— Угу, — кивнула я, подумав о том, что просто не представляю, как их можно не любить, а Хибари-сан пожал плечами и заявил:
— Я в любом случае собирался выполнить задание. Твоя просьба значения не имеет, травоядное.
Я радостно кивнула, а Хибёрд зачирикал и перелетел на плечо хозяина. Тот дожевал последний кусочек омлета и встал, направляясь к раковине, явно с намерением самолично надраить посудину. Вау, ничего себе… Но вот фиг ему, это моя работа! И я люблю ее выполнять. Как Луссурия — мамочка Варии, так и я «мамочка» нашей фермы, хотя назови меня кто так, и я бы устроила ему Ад на земле…
— Я помою! — возмутилась я и, подрулив к раковине, попыталась тиснуть у комитетчика его тарелки. Ага, «щаз»! Разбежалась! Он посудины держал крепко и заявил:
— Уйди, травоядное.
— Я помочь хочу! — снова возбухнула я, но, поймав грозный взгляд черных глаз, тарелки из рук выпустила и с тяжким вздохом вернулась на свое место. Послышался шум воды, а мне на плечо уселся желтый пушистый комочек.
— Вот скажи мне, Хибёрд, — начала бухтеть я, почесывая канарейку, — почему твой хозяин такая бука? Конец света настанет, что ли, если он от травоядного помощь примет? Вряд ли: миру начхать что на травоядных, что на хищников. Так чего ж отказываться, когда от чистого сердца помощь предлагают?
— Травоядное, не тебе жаловаться, — проворчал объект моего бухтежа. — Ты готовила — я принял помощь. Теперь сиди и не вмешивайся.
Стоп. Это что, такая попытка благодарность принести или проявление заботы о ближнем? Что за дичайший ООС мистера-пафосность всея Дисциплины?! Я ошалело воззрилась на комитетчика, а затем разулыбалась и кивнула:
— Ага. Спасибо.
Хибари-сан не отреагировал, закрывая кран, а я встала и, посадив Хибёрда ему на плечо, заявила:
— И за то, что губу мне зашили, тоже спасибо. Я думала, Вы другой. А Вы не такой уж и… Короче, спасибо.
Нет, ну не говорить же ему: «Вы не такой уж и бесчувственный», — правда? Не хочу его обижать — неплохой он человек, кажется. Но Хибари-сан с линии словесной атаки молчаливо вытек, равно как и вытек из поля моего зрения, но я краем глаза заметила, что он поморщился, шлепая на выход из кухни.
— Спокойной ночи, — проорала я ему вслед и, проверив, всё ли на кухне в порядке, поскакала баиньки. И впрямь день был странный, но «за упокой» он всё же не закончился…
====== 18) К барьеру! А лучше, на трудовые подвиги... ======
Комментарий к 18) К барьеру! А лучше, на трудовые подвиги... Понятия, отмеченные звездочкой,* будут пояснены в комментариях.
Сень — то, что покрывает, укрывает кого-нибудь, что-нибудь. Под сенью чего-нибудь — под укрытием, под защитой чего-нибудь (под сенью деревьев, под сенью дружбы, под сенью закона). (Толковый словарь Ожегова)
Если в Публичной Бете в сотый раз исправят это слово на «тень», у Автора начнется истерика! Автор и так уже на грани хд
«Когда двое говорят и один из них сердится, тот, кто уступает, умнее». (Еврипид)
POV Маши.
Я проснулась — это плюс. Я хочу спать — это извечный минус. У меня чешется нос — это к бухалову. Ну, или к получению фингала, тоже вариант, но он мне не нравится — я отобьюсь, хе-хе-хе… Я замерзла — снова минус. Кажись, ночью был ливень. Я в позитивном настроении и не горю желанием уничтожить мир посредством подрыва ядерной бомбы в центре Земли — и это огроменный плюс! Короче, кроме чешущегося носа, равенство, и плюсы даже весомее, а вот алкоголь я не люблю после одной памятной попойки, так что лучше драка — хоть кулаки почешу! Вместо носа, ага…
Закончив инспекцию собственного состояния, я потянулась, разминая свой суповой набор и, покряхтев-поохав, встала, оделась в серый брючный костюм (как жаль, что на ферме юбку не особо-то поносишь) и ломанулась направо — в Ленкину ванну на помывку. Приняв бодрящий душ и мечтая о не менее бодрящем кофе, я пошлепала к Игорю. Разбудив друга предков парой пинков в дверь и удостоверившись, что он встал вопросом: «Проснулся, свет наш солнышко?» — на который был дан вялый ответ: «Попробуй не проснись тут», — я хохотнула и вместо регулярного похода к себе в комнату ради пары минут медитации над очередным документом в компе, пока Игорь перышки чистит, потопала к комнате мистера Фокус-покус. Пару раз пнув дверь с лягушкой-ленивицей, я заорала, ничуть не стесняясь, что соседи Франа устроят бучу. Ну, мало ли, кто кулаки почесать захочет, а я всегда готова, да…
— Вставай, мой падаван, а то всю жизнь проспишь! Мир грез — это круто, но у нас на носу завтрак! Подъем!
— Ты чего кричишь? — послышался за дверью апатичный голос, и Фран распахнул дверь. Странно, но он был полностью одет и, не дав ему раскрыть рот снова, я ткнула пальцем в лягушку и офигело вопросила:
— Ты что, и спишь в этом?!
Фран воззрился на меня как на умственно отсталую и одарил язвительным ответом:
— Уровень умственного развития — детский сад, ясельная группа.
— Братиша, ты что, хочешь сказать, что встал не меньше чем полчаса назад? — офигела еще больше я.
— Очевидно, ты прозрела, хотя мне кажется, что это невозможно в принципе, разве что временно, — заявил Фран и вытек из комнаты.
Я захлопнула за ним дверь и, попытавшись приобнять парнишу за плечико, стала свидетелем сцены «Фокусник сваливает от извращенки в туман». То бишь, Фран вытек из моих объятий и пошлепал вниз. Я внаглую заржала: мстя за «слепую» удалась. Фокусник-Дармидошка явно не любил физический контакт. Какая я молодец, просекла фишку. Теперь знаю, как мстить по мелочи нашему гению манипуляций! Я заскочила за Игорем, и мы нагнали Франа на лестнице.
— Утро доброе, — хмуро бросил Игорь, опровергая сказанное видом фейса. Он вообще после пришествия нахлебников вечно дуется. И чего он такой мрачный? Хотя чья б мычала, я сама до недавнего времени их появление в штыки воспринимала…
Фран на приветствие не ответил, закосив под мою наглую и беспардонную сестру Ленку, и мы втроем протопали на кухню, причем Игорь поджал губы, явно мысленно приласкав нашего фокусника десятком нелестных эпитетов. На кухне обнаружились: Катя, что-то жарившая и весело травившая анекдоты, Ямамото-сан, сидевший на своем законном месте и ржущий во всю глотку над анекдотами сеструхи, Дино, улыбавшийся во все «тридцать два (или сколько у него там) норма», и Скуало, вроде так этот патлатый граммофон с неисправной громкостью зовут, который что-то рисовал на альбомном листе, сидя на своем законном месте, то бишь у левой стены. Я вломилась в кухню и заорала:
— Всем здорово!
— И вам утречка! — отозвалась Катюха, улыбаясь.
— Доброе утро, — вежливо заявил Игорь.
— Доброе, — хором ответили японец и итальянец. И если вы подумали, что под словом «итальянец» я имела в виду патлатый рупор, вы ошиблись, потому как он дуэтом с Франом послал весь мир в игнор.
Мы расселись по местам, а Катюха, на которую, кажись, опять напало состояние любви к бытности заботливой домохозяйкой, начала раздавать завтрак — ровные, тонюсенькие, почти прозрачные блинчики, сметану, красную соленую рыбу, колбасу, сыр и кабачковую икру. Еее, живем!!! Я накинулась на икру, щедро намазывая на блин гадкую на вид, но безумно вкусную «мерзость», как звала ее Ленка, и заявила:
— Счастье есть, если есть кабачковая икра! Всем приятного!
— Итадакимас, — отозвался Ямамото-сан.
— Приятного аппетита! — возвестили чуть ли не хором Катюха, Дино и Игорь.
— У тебя странные предпочтения в еде, — не преминул съязвить Фран, намазывая блин сметаной. — Ты питаешься едой подозрительного цвета и консистенции…
— Ой, да, цвет детской неожиданности не самый приятный, так что всех отпугивает, — хмыкнула я. — Спасибо ему за это: мне больше достанется. Ты же ешь байду той же консистенции, а цвет… Ну, снежком присыпало, дальше чё? Суть не изменилась.
