— Нет, — грустно вздохнул Савада, вставая напротив меня. — Но я должен понять, чего он добивается.
— Жаль, что не получится его утихомирить, — с какого-то перепоя пробормотал курильщик. — Совсем уже…
— Да, жаль, — поморщился Савада и обратился ко мне: — Катя-сан, расскажи, как было дело?
Я закатила глаза, понимая, что бесполезно что-либо скрывать и пробурчала:
— Да ничего не было. Он пришел сюда, я нахамила, он спросил, за что я его так ненавижу, я отказалась отвечать, и он зашвырнул меня в иллюзию падения. А потом убрал ее, и тут пришел Хибари-сан. Они чуть не подрались, но Ананас, к счастью, свалил куда подальше. Вот и всё.
— А это? — хмуро вопросил Такеши, слегка коснувшись моей губы, которая всё еще дико болела. Я последовала его примеру и облапала собственную моську лица — на пальцах осталась кровь. Значит, это всё же не было иллюзией…
— Я просто губу прикусила, — тяжко вздохнула я, поняв, наконец, что произошло.
— А это? — еще больше нахмурился Такеши, осторожно поднял мою левую руку и повернул ее запястьем к моему лицу. Что странно, она была красноватой: если иллюзия была реальной, мне грозил бы ожог третьей степени, если нет, почему покраснение до сих пор не прошло? А может, иллюзия лишь при первом прикосновении была реальной, а затем стала обычной?.. Вот только это мне не поможет решить, что ответить мечнику…
— Да просто… хм, — очень многозначительно. Прямо древнегреческий оратор. С ума сойти… Хотя я болтливостью никогда не отличалась — неудивительно.
— Ши-ши-ши, что за собрание? — раздался из дверей шипящий смех, и я отчаянно захотела шандарахнуться лбом о столешницу и никогда больше не поднимать головы. Но реальность жестока, как палач перед казнью, и я продолжала сидеть без движения, упорно глядя в пол.
— Ничего особенного, — пробормотал Тсуна. — Мы разберемся.
— Ооо, у Принцессы кровь? — разулыбался Гений Варии, подходя ко мне вплотную и грубо стирая кровь с моей губы. Я резко дернулась и зло прошипела:
— Свою пей, некрофаг чёртов!
— Принцесса чересчур языкастая, — еще злее прошипел Бельфегор. — Может, ее и впрямь умертвить, чтобы соответствовать статусу некрофага?
— Хватит. Бельфегор-сан, не надо, Катя-сан, успокойтесь, — попытался воззвать к нашему разуму Тсуна.
— Врой! Что за вонь? — выдал только что вошедший Скуало, не обращая на игравшего стилетом Принца, зареванную меня и растерянного Тсуну никакого внимания. О чем он? У меня нос заложен… Ааа! Меренги!
Я попыталась вскочить, но чуть не рухнула, и Такеши тут же усадил меня обратно. Я ткнула пальцем в духовку и забормотала:
— Выруби, выруби! Там эти!.. Выруби на фиг!
Такеши растеряно на меня воззрился, затем до него дошло (так и тянет сказать: как до жирафа), и он, наконец, выключил духовку. Блин, у меня насморк, ладно, а они что, совсем ничего не чувствуют?! Мафии нюх отбило вместе с Гением королевских кровей? Печалька…
— Блин, — простонала я, закатывая глаза. — Зефирной Фее печенек не будет!
Да, кто о чем, а я о благе окружающих. То ли это защитная реакция аномального мозга, то ли я просто хочу перевести тему, причем сама не знаю, какой вариант верный. Еще одна печалька моей жизни — сама себя не понимаю, а других поучать берусь…
— «Зефирная Фея»? — озадачился «Тунец». О да, брат, ваши клички в этом мире просто кошмарны… Только с кликухой гадкой Ананасины согласна!
— Бьякуран, в смысле, — вяло пояснила я и распласталась на столе. — Берите сами хавчик, мне тупо лень.
— Конечно, — кивнул Тсуна и поскребся к шкафу с тарелками, расположенному рядом с плитой. Я подумала, что каюк моей посудке, но ситуацию спас Ямамото. Тоже мне, Черный Плащ спешит на помощь… Впрочем, мне его благодарить надо, а не язвить: он сохранил в целости и сохранности мой капитал, а то пришлось бы мне новый сервиз покупать. Тсуна выудил тарелки из шкафа, а мечник начал бодренько, с лыбой от уха до уха раскидывать народу хавчик.
— Спасибки, — протянула я и ткнулась лбом в стол. Всё, я помер — ждите мое явление после Воскресения Мертвых… Народ расселся вокруг стола, причем Бельфегор всё время злобно шишишикал, и мне хотелось швырнуть в него чем-нибудь потяжелее. Мне что, правда этот социопат когда-то нравился? Убейте меня. А хотя я и так трупик…
Когда ужин был роздан, причем даже меня не обделили, я вяло поморщилась и сказала, что есть не буду. Вместо этого я решила пойти наверх, дабы не смущать очи сестриц моих своим трагичным фейсом. Я встала и, пошатываясь, пошуршала на выход, а Ямамото осторожно спросил:
— Тебе помочь?
— Добреду, — отмахнулась я. — Но спасибо за предложение.
— Тебе надо рану обработать, — нахмурился мечник.
— Да пофиг, — закатила глаза я и пошлепала наверх.
Взбиралась по лестнице я как альпинист на верхушку Эвереста: медленно, с передышками и гневными одами «архитектору» сей непреодолимой высоты. Может, и правда стоило принять предложение о помощи? Да ну, он ведь ужинает, чего его отвлекать?
— Чтоб тебя разъязвило! — пробурчала я, обращаясь к лестнице, и наконец-таки преодолела сию преграду. Ура, высота взята! Только мне как-то не радостно… Доплетясь «по стеночке» до своего «убежища», оно же моя бобровая хатка, оно же комната шизанутой анимешницы, я упала на кровать и шумно выдохнула. Опять подступали слезы, но я подавила их титаническим усилием воли. Я ж вообще Титан, ага. Правда мелкий, хлюпкий и слабенький, но Титан. Хотя лучше сказать «Титаник»… на Фонтанке. «Наутилусы» что-то вспомнились… Спеть, что ли? Впрочем, вряд ли: когда на душу вылили галлон валерьянки и натравили на нее табун диких котов в период весеннего обострения, не до песен, даже грустных. Я просто лежала с закрытыми глазами и мечтала больше никогда их не открывать. И чего я такая дура? Риторический вопрос. Задолбало всё, и я сама себя задолбала в первую очередь…
====== 10) «Откуда что берется?» или «доброта порой бывает похожа на заговор» ======
«Я никогда не жду от людей ничего хорошего. Если люди поступают со мной плохо, я говорю: ну вот, как всегда. Если люди поступают со мной хорошо, я говорю: ну надо же, какая неожиданность». (Фамке Бёмер Янссен)
Не знаю, сколько я валялась с закрытыми глазами поперек двуспальной кровати, заправленной синюшним, аки глаза арийца, покрывалом, но явно не пять минут: я успела успокоиться и десять раз подумать, что всё тлен, а мне это обычно несвойственно. Я уже собиралась встать и пойти умыться, как вдруг дверь в мою комнату распахнулась, и кто-то вломился. Я решила, что это одна из двух моих вечных спутниц по жизни, потому как они вечно без стука вламываются, и вяло пробормотала:
— Кто бы ты ни была, свали в туман, я в депрессии, и если ты Лена, ты знаешь, что жизнь-боль, а если Маша, мне не до жаргона. Дай поржать над своим идиотизмом в тиши и покое. Мне даже глаза открывать лениво.
— Травоядное, поднимайся, — было мне ответом. Я распахнула глаза и резко села. Голова нещадно закружилась, но мне на это было начхать. Мой бобровый домик, оплот аниме и вечного укура, одарил своим присутствием сам параноидальный Глава всея Дисциплины? Да ладно!
Я тупо воззрилась на Хибари-сана, методично что-то расставлявшего на моем комоде, нагло сдвинув в сторону всю мою атрибутику нормального отаку. Что за самовольное вторжение, что за беспредел?
— Вы что тут делаете? — ошарашено вопросила я, напрочь забыв обо всех приличиях.
— Надо поговорить, — безразлично бросил он и перепер на мою койку миску с водой, бинты и ватно-марлевые тампоны, только что, походу, им лично и накрученные. Что за на фиг?! Что за дичайший ООС человека, которому чхать на всех, кроме зоопарка?!
— О чем? — озадачилась я.
Хибари-сан бросил на кровать небольшое зеркало и уселся на мой трон, пардон, в мое компьютерное кресло. Всё, я не Царь даже в своей комнате, я теперь и тут Холоп. Обидно, однако…
— О Рокудо Мукуро, — выдал он беспристрастно, откидываясь на спинку кресла и кладя руки на подлокотники. Черт, почему я себя чувствую как на допросе? Потому что его предшественник, Алауди, вспомнился? Уйди, глюк, я не в затяг, иллюзиям в моей комнате и жизни не место!
