Бьякуран вновь улыбнулся, но улыбка его была холодной и не предвещала ничего хорошего, а снизу, с поля боя, раздался голос Гокудеры:

— Джудайме! Плевать на него! Он никогда не был одним из нас. Временный союзник — да. Но не один из Вонголы! Он предал нас и сестер, которые верили в него, давайте покажем ему, что делает мафия с предателями! Виндиче здесь нет, но предавшие законы мафии должны быть наказаны, а Вы, Джудайме, гарант соблюдения этих законов! В Вас все верят! Плевать, что говорит Джессо — покажите нам, что всегда будете защищать своих друзей от ему подобных!

Странно, но слова «Правой руки» придали Саваде уверенности. Огонь, горевший на его лбу, вспыхнул с новой силой, даже ярче, чем прежде, и он с решимостью произнес:

— Бьякуран, ты не имел права причинять боль друзьям. Не важно, к какой семье ты принадлежишь, да и принадлежишь ли к мафии вообще — ты причинил боль тем, кто верил в тебя, и потому я не могу позволить тебе победить. Ты заигрался. Жизнь — не компьютерная игра и не «Выбор», здесь нельзя нажать на «рестарт». Чужие жизни — не фигуры на шахматной доске, а ты не кукловод. Мы победим, потому что мы всегда боремся за то, что нам дорого, вместе. И нашим единством мы сильны. А предатель никогда не станет верен новому господину.

— Предатель верен лишь своей цели, — улыбнулся Джессо. — А моя цель — возвращение домой. И Владыка Эмма пообещал меня вернуть, если я ему немного помогу. Так что прости, Тсуна-кун. Нам теперь остается лишь вспомнить… будущее.

Драконы Джессо метнулись к Саваде, но тот ушел с линии атаки. Мы словно присутствовали при том самом сражении в будущем, но если тогда Тсуна дрался с Бьякураном один на один, теперь поддержку Джессо оказывал Вадим Шалин. Мукуро и Кёя атаковали братьев-шинигами, но защита Алексея была слишком сильна, а Вадим призвал еще одного Шикигами — огромного белого тигра, который атаковал воздушными потоками, сносившими всё на своем пути. Мафиози взлетели выше, но братья за ними не последовали, в отличие от Джессо, и Тсуна увел Бьякурана за линию выше атак Вадима, тем самым вынудив его сражаться один на один. Шинигами не имели права находиться выше своего Владыки? Возможно. Но почему тогда Эмма-Дай-О не поднялся вслед за Тсуной и бросил Джессо без прикрытия?..

Мукуро же тем временем атаковал иллюзиями тигра, и вскоре тот был выведен из игры тем же способом, что и двое других духов, но вновь подобраться к Шалиным мафии не удалось. В этот раз Владыка Эмма произнес:

— Третья ступень. Покажи мне силу предательства.

Я вздрогнула и впилась глазами в спину Мукуро. В голове билась единственная мысль: «Нет, ты не можешь, только не так, только не ты, ты не такой, ты не предатель!» Но реальность куда более жестока, чем любые книги: она рвет душу и калечит разум, она играет судьбами и растаптывает смертных, сминая их и ломая…

Иллюзионист усмехнулся, обернулся к заклятому врагу и протянул:

— Ну что, Кёя, вот тебе и выпал шанс снова со мной сразиться. Но результат будет тот же. Я ведь говорил: моя цель — уничтожить мафию, а сейчас идеальное для этого время. Моя цель куда важнее чувств трех глупых сестричек, а потому я не собираюсь останавливаться. Не важно, умру я или нет, погибнут они или выживут — своей цели я достигну.

Нет. Нет-нет-нет! Мукуро, ты сам говорил, что ради своей цели ты не предал бы Хром, Кена и Чикусу! Это же не была ложь, правда? Ты ведь не лгал тогда? Так почему ты говоришь, что можешь предать нас? Зачем тебе убивать Саваду, что плохого он принес в мир мафии?! Неужели ты врал мне с самого начала?.. Я не верю, не верю!!!

— Камикорос, — процедил Кёя, и тонфа в его руках вспыхнули ярче, чем когда-либо. Он атаковал грамотно и уверенно, не допуская ни малейшей ошибки. Он видел сквозь иллюзии с помощью радара и успешно избегал их. Но он не мог справиться один с тремя такими противниками. Алексей защищал брата, а Вадим помогал иллюзионисту атаковать. И в такой ситуации глава CEDEF победить бы просто не смог… Он прекрасно понимал это, а потому отпрыгнул в сторону и в руках его появилась белая игольчатая сфера, которая начала разрастаться и заполонять собой всё пространство вокруг хозяина. Я понимала, что внутри этой сферы всё и решится: там не действуют коробочки, туда невозможно проникнуть извне и там катастрофически мало кислорода, но иного выхода, кроме как завести иллюзиониста в это пространство, у комитетчика не было. В его глазах я прочла ненависть и отчаянную решимость довести дело до конца любой ценой, но он вдруг перевел взгляд вниз и, найдя меня, коротко кивнул. В черных омутах промелькнула просьба верить в него, но она была излишней. Я всегда верила в него. Жизнь жестокая вещь — она заставляет нас делать выбор между нашими друзьями, но в этом случае выбор был очевиден. И пусть сердце рвалось на части из-за предательства иллюзиониста, и пусть я не хотела верить в то, что он меня обманывал, я точно знала, что победить должен Хибари Кёя — тот, кто никогда и ни под каким предлогом не начинает играть бесчестно… Я улыбнулась и кивнула, и в тот же миг белая сфера скрыла от мира Главу Дисциплинарного Комитета и его вечного противника.

Тсуна продолжал бороться с Бьякураном и сумел приблизиться на расстояние контактного боя, но поступок Мукуро выбил его из колеи. Карие глаза заполнила растерянность, а Пламя решимости босса мафии дрогнуло. В тот же миг мощный удар Джессо отправил Саваду на землю. Пламя Неба вспыхнуло прощальным оранжевым огнем и погасло. Перчатки Вонголы превратились в мягкие уютные белые варежки. А тело Савады Тсунаёши безвольной марионеткой, которой жестокий кукловод обрезал нити, рухнуло вниз, на изрытую воронками мерзлую землю.

«Живи!» — билась в моей голове единственная связная мысль. Ведь этот добрый, мягкий, но безумно решительный человек заслуживал долгой, счастливой, спокойной жизни… Тсуна упал неподалеку от нас, и я, сжав в ладони ручку медицинского чемоданчика, кинулась к нему. Джессо завис в воздухе рядом с братьями Шалиными и явно не собирался добивать Саваду, а шинигами прекратили атаки и застыли, словно каменные изваяния. Война — это Ад, а те, кто развязывают войну и кружат над полем боя, не боги войны и даже не демоны — они лишь грифы-стервятники, не видящие границ дозволенного в своей алчности и своем безумии…

Я подбежала к пытавшемуся подняться Тсунаёши и, осторожно схватив его за плечи, уложила обратно на землю.

— Тихо, тебе надо хоть немного отдохнуть, — не терпящим возражений тоном произнесла я, расстегивая куртку главы мафии. Что интересно, голоса тех, кто в битве не участвовал, магически не усиливались, и мы с Савадой могли поговорить спокойно. — Джессо пока не атакует, а Шалины, похоже, вступают в бой только когда есть угроза Владыке, так что дай мне тебя перевязать.

— Мукуро, — пробормотал Тсуна, невидящим взором, полным боли, глядя куда-то в пустоту. Он не стал сопротивляться, лежа на холодной земле, а я начала перевязывать его плечо. — Как он мог? Я не верю, что он мог нас предать… Интуиция молчит… Вообще, словно ее и нет…

Растерянность и боль в глазах Савады заставляли меня усомниться в том, что это всё было лишь фальшью со стороны иллюзиониста, но я встряхнулась и, взяв парня за руку, тихо сказала, забыв про официоз:

— Тсуна, может, я и полная идиотка, но я хочу верить в него. Я не могу поверить в то, что все его слова были ложью, а потому я буду надеяться на то, что это всё было фальшью, пусть даже это и не так. Если Мукуро нас предал, прощения ему за это нет. Он станет нашим врагом. И тогда ты его победишь, потому что ты был его другом, ты принимал его таким, каким он был, и верил в него, а значит, именно ты должен его остановить. Потому что именно тебя обманули больше всех среди тех, кто способен противостоять ему. Но пока Мукуро не нанесет удар, я не поверю в то, что он нас предал. Потому что на словах он всегда мог ранить кого угодно и как угодно — это для него мелочи. Так же, как для него мелочь — начатое, но незаконченное сражение с Кёей, ведь они непримиримые враги. Но я не верю, что он способен зайти так далеко, что нанесет решающий удар по кому-то из своих товарищей. Не верю.