— Совсем они обалдели, что ли?! — возмутилась я и швырнула свиток на стол.
— Я всё сделаю, — поморщился Кёя и, подойдя ко мне, крепко меня обнял.
— Спасибо, — пробормотала я и уткнулась носом в его плечо. — Но это неправильно. Ты любишь животных, я не хочу, чтобы ты…
— Я сказал, что буду защищать тебя ото всего, значит, буду, — перебил меня он, хмурясь. — Теперь главное понять, кого твоя сестра сможет убить. Думаю, это должна быть крыса, потому как их женщины в основном боятся, но надо уточнить у нее самой.
— Бедная Лена, — пробормотала я.
— Граф дает задания, которые нас, с одной стороны, ломают, а с другой — делают сильнее, — нехотя сказал комитетчик, начиная перебирать мои локоны. — Так что, возможно, это преодоление себя нам тоже как-то пригодится. Но как — непонятно.
— Садюга он, вот и всё, — поморщилась я.
— Но создал руины Эмма-Дай-О, так что кто-то всё равно должен был бы принести жертву, и в этом Граф не виноват. Значит, они оба те еще садисты.
— Да уж, — поморщилась я. — А что, если это именно Эмма-Дай-О уговорил моих родителей подписать контракт?
— Всё может быть, — пространно ответил комитетчик, чмокнул меня в макушку, взял со стола пергамент и потащил меня вниз — общаться с народом, а Хибёрд полетел подавать мафиози сигнал «SOS» и собирать их на кухне.
====== 69) Дорогой прогресс, ты очень кстати! Но зачем же ты нас «между делом» бьешь?.. ======
«Мир движется вперед со скоростью в несколько гордиевых узлов в год». (Веслав Брудзиньский)
POV Маши.
Вчера вечером мои сестры озадачили меня тем, что обе вдруг резко захотели замуж и были одарены предложениями рук, сердец и прочих органов от своих фаворитов. Еще они меня убили тем, что я вроде как тоже должна влюбиться, хотя такого вроде нет пока, и тем, что, скорее всего, Владыка Ада и мира Мейфу Эмма и был тем, кто наших предков надоумил на заключение контракта. Я во всех этих их оккультных дебрях не разбираюсь, но если он начальник Мейфу, разве он не шинигами? А родителей накрутил как раз не шинигами, а кто-то другой… Хотя ну их, пусть сами разбираются! Мне как-то это всё не особо интересно. Куда важнее то, что наши гаврики не смогут победить в битве, но должны будут остаться в плюсе после нее. Их, если честно, это дико взбесило, и они чуть ли не хором заявили (включая Тсуну-сана, что любопытно), что всё равно не проиграют, после чего Суперби сказал, что надо менять план боя с учетом того, что драться, возможно, придется с самим Владыкой Ада и его армией демонов, а это не шутки, но Гокудера заявил, что вместе мы справимся и главное — разработать верную стратегию. Одно радовало: демонов наши анимешно-трупешные мафиози имели право убивать, а не только калечить, как нас, бедных фермерш, и прочих «Homo-относительно-sapiens», простите мне мою анти-латынь…
Сегодня днем всё было тихо-мирно, а вечером раздался звонок на мой мобильный от нашего охранника, который сообщил, что по нашу душу приехал черный катафалк, пардон, Ролс-Ройс, и господа Шалины аудиенцию требовать изволят-с. Я сказала, что можно пропускать, и помчала собирать народ. Катька как раз готовила ужин со своим японским помощником, лишенным меча, и я, скомандовав: «У нас плюс две подозрительные персоны в списке ужинающих», — побежала за остальными. Найдя комитетчика в его комнате, я обрадовалась, потому как это избавляло меня от необходимости искать его коллег (Хибёрд таки рулит с этим его желтым сигнальным оперением и любовью к созыву мафии в кучку), и, оповестив его, ломанулась к Франу. Тот корпел над бухгалтерией, кою я на него порой в наглую сгружала, и я, с корнем вырвав не сопротивлявшегося парня с поля трудовой деятельности, поспешила вниз, таща его следом на буксире, за руку вместо троса. Мы успели как раз вовремя: в домофон позвонили, и я распахнула дверь. На пороге стоял как всегда бодрый Шалин-младший, за которым виднелся его хмурый братец.
— Вечер добрый, — вежливо поздоровалась я, и Алексей сдержанно кивнул, а его брат, заплывая в холл, возопил:
— Ох, как меня здесь ждали! Наверное, вам не терпится пообщаться со своим кумиром! И встречать вышли, и ужин приготовили! Но учтите: я не ем жирного — это вредно для кожи! Ну что, давайте поболтаем? Обсудим твою причёсочку, мой персик? Каре тебе не идет, лучше отращивай волосы, как сестры!
— Поужинаете? — мило улыбнулась я, сгорая от нетерпения.
Вадим покосился на брата, и тот коротко кивнул, после чего Шалин-младший тут же заверещал, заламывая руки и успевая при всем при этом раздеваться:
— Ах, мои помидорчики, я весь ваш на этот вечер! Расскажу вам о том, как стать хорошим кетчупом. Итак, пройдемте же в обитель дивных ароматов и усладим уста наши не совсем небесной, но всё же амброзией! Жаль, у вас наверняка нет вина, но это мелочи, я собираюсь ночью в клуб, так что это упущение будет исправлено. Давайте же пройдем в трапезную и отведаем нектар не совсем богов, ну да ладно!
Одаривая наши уши сим потоком излияний вперемешку с хамством и странными намеками (это я про кетчуп. Он нам смерть предсказывает, что ли? Ванга доморощенная, блин!), он умудрился скинуть плащ и шарф и остался в легком плащеёчке типа: «Вариант летний, пузозамерзательный», насыщенного изумрудного оттенка, расшитом на груди бисером и стразами так, что за узором, изображавшим странные цветы, напоминавшие серебристые крупные колокольчики, практически не было видно ткани. Черные остроносые ботинки, клатч из крокодиловой кожи на серебристой цепочке, черные брюки и заколка-невидимка над левым ухом, призванная не удержать волосы, а украсить их, и представлявшая из себя такой же цветок, что и на вышивке, но зеленый, дополняли образ эдакой лесной нимфы, ну, или нимфа, хотя среди них мальчиков, вроде, не бывает, а висевший на воротнике-стойке застегивавшегося на молнию плаща амулет в виде кельтского трилистника, приделанный к «собачке» замка молнии, говорил о том, что нимфа эта к нам из Европы прибыла. Брат же его надел темно-синий строгий костюм с однобортным пиджаком, белую рубашку и галстук на полтона светлее костюма, но образ английского джентльмена уводил к образу английского же доктора саквояж из черной кожи в его руках.
Мы прошлепали к ванной, после чего совершившие акт омовения царственных дланей братья были проведены на кухню, где моя сестра-электровеник уже успела накрыть на стол. Мы расселись по местам и дождались, пока все соберутся, а Катюха выудит из духовки лазанью и раздаст страждущим, причем всё это время Вадим трещал без умолку, но я заметила то, на что раньше просто не обращала внимания: он ловил каждое слово, каждый жест и каждый взгляд брата и чуть только понимал, что тот недоволен, менял тему разговора, причем менял ее так ловко и плавно, что никто не воспринимал это, как нечто неестественное. Когда все, наконец, собрались, Шалин-старший перебил брата, вещавшего о том, как нужно ухаживать за длинными волосами, сказав:
— К делу.
Вадим резко замолчал и поднял с пола саквояж, который тут же был водружен им на стол и открыт. Внутри оказался тот самый камень, что они у нас стащили, а Ленка и Суперби мгновенно врубили режим недоверчивых исследователей-историков и хором заявили:
— Где доказательства, что это тот самый камень?
— Здесь, — бросил Алексей, а его брат выудил из клатча несколько листов бумаги, сложенных вдвое, и протянул их Лене. Та пробежала текст глазами и передала Суперби, после чего заявила:
— А что, если все три акта врут?
— Вы считаете, что мы могли подделать печати и подписи трех известных экспертных комиссий, утверждающих, что символы на камнях относятся ко второй половине восемнадцатого века? — безразлично спросил Шалин-старший.
— Нет, но где гарантия, что вы принесли нам именно тот камень, о котором говорится в документах? — усмехнулась Ленка. Молодец, уважаю!
— Убедитесь лично, — предложил Алексей, и его брат молча поднес саквояж Суперби.
Тот извлек булыжник и начал внимательно его осматривать, сверяясь с описаниями в документах, а Ленка, не дотрагиваясь до камня, пыталась сравнить его с булыжником из своих воспоминаний. Так как память у нее хорошая, а в экспертной схеме наверняка должно было быть описание деталей, я в целом была спокойна, хотя вероятность того, что Шалины вбухали огромную сумму в подделку камня, всё же оставалась, ведь они почти месяц его не возвращали, а почему? Вот и получается, что вероятность того, что нас дурят, существовала.
